«Время разбрасывать камни и время их собирать»

 Специалисты управления по делам архивов администрации Тольятти провели целое расследование и раскрыли тайны о жертвах политических репрессий.

65 лет назад контингент заключенных Кунеевлага достиг своего максимума. Споры о количестве заключенных и жертв политических репрессий в Советской России до сих пор не прекращаются. Это один из наиболее дискуссионных вопросов отечественных публицистики и исторической науки. До настоящего времени общее количество жертв репрессий окончательно не установлено. Этому мешают крайне трудные для разрешения обстоятельства: поиск источников и методы подсчета.

Большинство документов по данной теме находится на хранении в архивах Министерства внутренних дел и Федеральной службы безопасности и до настоящего времени засекречены. Рассекреченные документы свидетельствуют о значительных масштабах репрессивной политики советской власти, особенно в ранние периоды ее истории, начиная с осени 1917 г. и заканчивая летом 1953 г. Установление точной численности репрессированных возможно лишь после полного рассекречивания соответствующих документов, включая первичную документацию: следственные дела репрессированных, учетные карточки на них и т.д. До настоящего времени по теме политических репрессий рассекречены и опубликованы по большей части документы обобщающего характера – приказы, справки, доклады, – которые далеко не всегда согласуются между собой по содержанию и оставляют возможность вариативной интерпретации содержащейся в них информации. Значительная часть исторических источников также могла быть утеряна или уничтожена. Далеко не всегда документы советских органов согласуются с вос

поминаниями очевидцев политических репрессий, включая их жертв. Однако воспоминания о масштабных репрессиях, оставленные их очевидцами, также не могут быть произвольно отброшены при историческом анализе затронутого вопроса. зончательно времени общее количество жертв репрессий не установлено более дискусионных

В результате, в работах историков, журналистов, писателей и публицистов можно встретить разные оценки количества репрессированных.

Так, видный специалист по политическим репрессиям, доктор исторических наук В. Земсков назвал цифру свыше 3,8 млн. репрессированных за период с 1917 г. по 1991 г. А известный иностранный специалист по репрессиям, профессор Р. Конквест насчитал от 12 до 14 млн. арестованных за период с 1930 г. по 1953 г., в том числе не менее 1 млн. расстрелянных. По данным составителей «Чёрной книги коммунизма» подверглись репрессиям 20 млн. человек, в том числе не менее 7 млн. было расстреляно. Именно эта цифра помещена на памятной стеле в Тольятти.

Но существуют и другие подсчеты жертв политических репрессий. Так, комиссия по реабилитации жертв политических репрессий, созданная по инициативе М.С. Горбачева, под руководством секретаря ЦК КПСС по идеологии А.Н. Яковлева, определила число репрессированных в 32 млн. человек. Историк Р. Медведев называл цифру в 40 млн. репрессированных, писатель А.И. Солженицын говорил даже о 55 млн. репрессированных. В последнее время общество «Мемориал» определяет число подвергшихся политическим репрессиям с 1921 по 1985 гг. в 12 млн. человек. Как можно увидеть из приведенных сведений, разброс в оценках жертв политических репрессий в СССР составляет от 10 до 15 раз, что само по себе свидетельствует о запутанности и непроясненности данного вопроса на современном этапе развития исторической науки.

При анализе вопроса о числе жертв политических репрессий в СССР не стоит забывать, что представители различных направлений общественной мысли России при оценке их общего числа часто исходят из отношения к советской власти в целом, отбирая из документов лишь факты, свидетельствующие о справедливости их политической позиции. Известно, что в период Перестройки в СССР, когда тема политических репрессий являлась одной из наиболее актуальных тем политической повестки дня, наблюдалась тенденция к некоторому завышению числа жертв репрессий. В последнее десятилетие начала проявляться противоположная тенденция, направленная на сокращение общего числа жертв репрессий. Однако к обеим тенденциям в историографии и публицистике следует относиться с осторожностью, поскольку до сих пор мы не обладаем доступом ко всем необходимым источникам по теме.

Не менее спорна применяемая методология учета жертв политических репрессий. До сих пор не существует её общепризнанных критериев. Например, значительная часть противников советской власти, особенно в периоды гражданской войны и коллективизации, подверглась осуждению по уголовным статьям: по обвинению в убийствах и бандитизме, спекуляции, кражах и грабежах, порче или хищении социалистической собственности. Преследованию по данным статьям советского уголовного кодекса подверглись белогвардейцы и сочувствующие им, представители досоветской интеллигенции, так называемые «буржуазные специалисты», представители бизнеса – «нэпманы», крестьяне–единоличники, не желавшие вступать в колхозы и др. При этом, в раннем советском законодательстве не существовало вполне четких критериев разграничения политических и уголовных преступлений. Во многих случаях при рассмотрении дел судьям рекомендовалось руководствоваться «революционным правосознанием». Поэтому политическое дело могло быть переквалифицировано в уголовное и наоборот, что сильно затрудняет оценку числа жертв репрессий. Далеко не все противники советской власти подверглись прямому наказанию в судебном или внесудебном порядке. Так, в последние десятилетия существования Советского Союза лица, занимавшиеся антисоветской деятельностью, вместо уголовного наказания могли быть направлены на принудительное лечение в психиатрические лечебницы, высланы из страны или из места проживания в отдаленный регион и т.п. В отсутствии единой методологии учета жертв политических репрессий становится неясно, относить данные категории пострадавших к числу жертв режима, или нет.

По отмеченным выше причинам, численность жертв репрессий в 7 миллионов человек, указанная в статье А. Рогинского и Е. Жемковой «Между сочувствием и равнодушием – реабилитация жертв политических репрессий», не может считаться окончательной и разделяемой всеми профессиональными историками России и зарубежья. Больше того, в статье говорится о почти 7 миллионах лишь индивидуально репрессированных по статьям законодательства однозначно квалифицированным как политические. Но в этой же статье говорится и о коллективных репрессиях, которым поверглись народы нашей страны. По данному контингенту репрессированных приводятся отдельные цифры, увеличивающие общую численность репрессированных.

Следует констатировать, что сегодня мы не в праве указать точное количество жертв политических репрессий в СССР, поскольку такой цифры не существует, и имеются большие сложности с ее установлением. До публикации окончательных сведений о жертвах политических репрессий, утвержденных Государственной Думой и Правительством РФ, право на существование имеют различные цифры, озвучивавшиеся в разное время. В том числе и цифра в 20 млн. репрессированных имеет право на существование, пока убедительно не доказана ее несостоятельность.

Численность реабилитированных жертв политических репрессий установлена с большей точностью. Впервые понятие «реабилитация» в отношении жертв незаконных репрессий появилось в конце 1930-х годов, после окончания «Большого террора». Начальный период реабилитации жертв политических репрессий относится к 1953 г., когда вышел указ Л.П. Берии «Об амнистии». С мая 1954 г. начинается период массового пересмотра дел политических заключенных. Набирал обороты и процесс индивидуального пересмотра дел, отмены приговоров, и реабилитации на основе личных заявлений в судебном порядке (или заявлений родственников по делам расстрелянных). После ХХ съезда КПСС произошло изменение содержания процесса реабилитации: понятие «врага народа», бывшее определяющим в предшествующей карательной политике, отошло на задний план. Созданные «выездные» комиссии Президиума Верховного Совета СССР 1956 г., не связанные, как их предшественники, жесткими идеологическими установками, ввели в свою практику понятие целесообразности содержания того или иного заключенного под стражей, что способствовало значительному ускорению процесса пересмотра дел.

В начале 1960-х годов реабилитационный процесс был приостановлен. В 1960-е гг. отказ в реабилитации (в первую очередь, это выражалось в вопросе восстановления в партии) получили многие известные бывшие партийцы. На государственном уровне реабилитационный процесс стремительно сворачивался. Амнистии 1960-х – 1970-х гг. не предусматривали освобождения политических заключенных. В общем, за период 1954 – начало 1980-х гг., число реабилитированных в нашей стране достигло 415 377 человек.

Второй период процесса реабилитации начался в 1987 г., после образования Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 1930 – 1940-х и начала 1950-х годов. По сути, именно на этом этапе начинается законодательная реабилитация жертв политических репрессий. Важное значение в этот период приобрело принятие Декларации «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению и обеспечении их прав» (14 ноября 1989 г.) и Указа Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30 – 40-х и начала 50-х годов» (16 января 1989 г.). Политбюро ЦК КПСС признало, что в 1930-1950-е гг. «имела место практика массовых репрессий и произвола», и что «полной реабилитации всех невинно репрессированных, увековечения их памяти ждут общественность, родственники и близкие пострадавших». Численность реабилитированных за период Перестройки выросла почти до 1 млн. человек, что намного больше, нежели за предшествующий почти тридцатилетний период.

Принятие в 1991 г. Закона «О реабилитации жертв политических репрессий» положило начало третьему периоду реабилитации. Осуществлению массовой реабилитации способствовали и выход в июне 1992 г. Указа Президента РФ «О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека», и создание в этом же году Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Президенте России. После выхода Закона «О реабилитации», численность реабилитированных резко возросла. Например, по подсчетам кандидата исторических наук Е.Г. Путиловой, с 1991 по 2003 гг., согласно отчетам органов внутренних дел, безопасности и прокуратуры: органами военной прокуратуры было реабилитировано 132 559 человек, пострадавшими от политических репрессий признано 33 568 человек МВД, ГУВД, УВД субъектов РФ выдали 1 840 974 справки о реабилитации и около 300 000 справок о признании пострадавшими от политических репрессий; органами государственной безопасности за указанный период было реабилитировано 561 000 человек. В общей сложности, с 1991 по 2003 гг. численность реабилитированных составила 2 868 101 человек. С начала 2000-х гг. наблюдается тенденция спада реабилитационного процесса. С 2003 по 2009 гг. число реабилитированных составило уже 1 101 039 человек.

Численность политических заключенных Кунеевского ИТЛ, задействованных на строительстве Волжской гидроэлектростанции, известна с большой точностью. По данным УФСБ по Самарской области всего через Кунеевский ИТЛ прошло около 220 тыс. заключенных. Наибольшее число заключенных, единовременно находившихся в Кунеевском ИТЛ, пришлось на 1953–1954 гг. Ежегодная численность контингента заключенных приводится по данным кандидата исторических наук, доцента кафедры истории Тольяттинского государственного университета Е.А. Тимоховой (со ссылкой на В. Земскова): на 01.12.49 г. – 1 253 человек; на 01.01.50 г. – 1 328 человек; 01.01.51 г. – 15 864 человек; на 01.01.52 г. – 24 985 человек; на 01.01.53 г. – 45 961 человек; на 01.01.54 г. – 46 507 человек; на 01.01.55 г. – 36 144 человек; на 01.01.56 г. – 32 094 человек; на 01.01.57 г. – 21 484 человек; на 01.12.57 г. – 11 688 человек. Большинство историков, занимавшихся историей Кунеевлага, сходятся во мнении, что доля политических заключенных в нем не превышала 10%. Таким образом, имеет смысл говорить примерно о 20 тыс. политических заключенных, отбывавших в разное время наказание в Кунеевском ИТЛ. Учитывая, что часть политических противников советской власти могла быть осуждена по уголовным статьям, общее число политических заключенных вполне могла доходить и до 25 тыс. человек (за весь период существования Кунеевлага).

Численность политических репрессированных в Куйбышевской области в настоящее время также окончательно не установлена. Имеются сведения о более чем 36 тыс. репрессированных по «политическим» статьям советского законодательства. Однако данная цифра постоянно уточняется, возрастает и дополняет поименный список репрессированных жителей Куйбышевской области, опубликованный в «Белой книге Самарской области». В вышедших в свет томах содержится около 40 тысяч имен. (Белая книга. О жертвах политических репрессий. Самарская область [Текст] : 23 т. / ред. совет: Н.Е. Попков (пред.) [и др.]. — Самарский Дом печати — Самара, 1997-2006).

Таким образом, данные о количестве жертв политических репрессий в Советском Союзе, Куйбышевской области и политических заключенных, трудившихся на строительстве Жигулевской гидроэлектростанции, высеченные на гранитных плитах вокруг памятника «Скорбящий ангел», имеют право на существование до появления окончательных сведений о числе жертв политических репрессий в СССР, утвержденных Государственной Думой и Правительством РФ.