«Москву слезам не верит» - под нож! Деда Мороза – в топку!»: Что в России запретят, если до нее дойдут «западные ценности»
Спецкор «КП» Дмитрий Стешин о «прекрасном новом мире», в который зовут нашу страну
«ВАЖНЕЙШЕЕ ИЗ ИСКУССТВ»
Даже статус классики мирового кино и 10 премий «Оскар» не спасли фильм «Унесенные ветром» от новой политкорректной цензуры. В разгар «черных» протестов в США крупнейший частный прокатчик убрал фильм из открытого доступа. Ему показалось, что это кино «пропагандирует расизм». Любопытно, что для запрета даже не потребовалось циркуляров от «Комитета по цензуре». Просто менеджеры сами вдруг остро осознали, что фильм не соответствует запросам времени и новым ценностям. А скорее всего, бизнесмены просто не стали дожидаться воя в либеральной прессе и исков в суд от борцов с расизмом.
Именно так и работают «западные ценности» — формируется некое общественное мнение, так называемая «повесточка», которая вдруг становится обязательной к выполнению.
Именно так это будет работать и в России, поскольку все западные веяния неминуемо приходят сюда с опозданием лет на десять. Но приходят неминуемо, как не заколачивай окна и двери, просачиваются…
А сторонникам «прекрасного, нового мира» в России будет, где порезвиться. И советскому кинематографу не позавидуешь.
Кто может попасть под раздачу?
Однозначно, пострадает «Москва слезам не верит» (тоже, кстати, оскароносный). Он — просто верх оскорбления для святого феминизма! Что мы видим в «Москве»? «Сильная женщина», построившая карьеру «с ноля», вдруг начинает испытывать неизбывную, необъяснимую тоску по сильному мужскому плечу. Хотя его обладатель — жуткий сексист, считающий, что мужчина должен зарабатывать больше женщины. При этом — не растет над собой, а хочет навечно остаться слесарем, жарящим шашлыки.
Идем дальше. «Служебный роман» — просто гимн харрасменту на рабочем месте!
«Мимино» — «Ларису Ивановну хочу», это вообще, как? Это же харрасмент такого размера, что погасить его можно только продажей почки!
Не пройдут фем-цензуру и «Афоня», и «Любовь и голуби». Но первый претендент на изъятие из оборота – «Брат». На телеканалах уже вырезали знаменитую сцену в трамвае – «Не брат ты мне…».
Про «Жмурки» и говорить не хочется – слово «негр» там употребляется раз тридцать. Ну и что, что «наши дедушки ваших в рабство не брали»? «Команда политкорректность дана всем».
«ЗНАЧИТ, ВЕРНЫЕ КНИГИ ТЫ В ДЕТСТВЕ ЧИТАЛ»
Всем известна история с изъятием из библиотек и магазинов книг Марка Твена, известного, кстати, борца с рабством. Но этот факт не спас от лютой цензуры «Тома Сойера».
Пока не добрались до О Генри, с его «Вождем краснокожих», показывающего в издевательской манере коренное население Америки. Индейцев, конечно, истребили поголовно, самое время побороться за их права – оцените лицемерие.
Уже под прицел попал Джек Лондон, пока осторожно, но феминистки начали пописывать, что литературные заслуги великого писателя, на самом деле — творчество его жены.
В России под цензуру «новой этики» должны попасть большинство книг о самопожертвовании. Это видно на печальном примере с Зоей Космодемьянской, чей подвиг уже давно пытаются опорочить. В «новой этике» нет понятие самопожертвования, есть только «личное пространство», «беспроблемность» и «уровень потребления».
Практически все герои советской литературы – «токсичны». Что гайдаровский Тимур, что Павка Корчагин. Они слишком идейны.
Но это герои литературные, выдуманные, с ними можно делать что хочешь. А исторические личности, казалось бы, избегут цензуры. Ничего подобного! На днях (а зачем 10 лет ждать?), Общественная палата Тобольска выбирала имя для своего аэропорта. Думаете, назвали в честь Ермака? Как бы ни так! Небольшая, но очень крикливая группа товарищей, действуя четко по западным схемам, быстро убедила всех, что Ермак – оккупант и поработитель «малых народов Сибири».
Лермонтову и Толстому, в принципе, уже можно приготовиться. Любое приращение России землями можно подать как империализм и попрание прав.
В «новом мире» останутся неприкосновенными лишь страдающие меньшинства и эгоисты. Лучше – бездетные.
«ЦВЕТЫ ЖИЗНИ»
Читательница пишет: «Не могу опубликовать фото внучки с ее американскими друзьями без разрешения родителей, как минимум, в противном случае у меня будут проблемы с социальными службами». Из «борьбы за права ребенка» получилась странная девиация, совершенно немыслимая еще поколение назад. Ребенок неожиданно не просто сравнялся в правах с родителями, он, зачастую, начал доминировать. Стоит приготовиться к тому, что любые воспитательные меры, которые мы пытаемся применять к детям, будут рассматриваться, как «нарушение прав» или абьюзинг – нарушение личных границ, унижение. То есть, отругал ребенка за двойку – абьюз, не пустил гулять за плохое поведение – «нарушил право на свежий воздух», отнял шнур от компьютера – «лишил права на досуг». Старый постулат: «Детей сызмальства пороть нужно, чтобы в возмужании они понимали – если меня в отрочестве за малую провинность так выдрали, что же за воровство и татьбу будет?», стал опасен. И, скорее всего, традиционные наказание детей окажутся под неофициальным запретом. То есть, формально никто не запрещает, но на практике, только попробуй поставить ребенка в угол, ему достаточно пожаловаться воспитателю, и моментально сработает механизм наказания родителей с помощью «ювенальной юстиции». Причем основан он на редких, единичных прецедентах действительно бесчеловечного и жестокого обращения с детьми. Но, будет обязателен для выполнения в миллионах семей. Так работает «обратная дискриминация» большинства. Что мы получим на выходе, после такого «воспитания» детей, представить страшно.
«ПРАЗДНИК К НАМ СТУЧИТСЯ»
Большинство привычных русских праздников не выдерживает никакой западной критики и подвергнутся если не запретам, то трансформации. Например, Масленица, с ее кульминацией в виде сжигания соломенной бабы. Почему бабы? Что за язычество и гомофобство?
Снегурочка тоже не укладывается в нормы равноправных гендерных отношений. Но, скорее всего, еще раньше отменят и самого Деда Мороза — за его доминирующую роль в равноправно-гендерном тандеме. А вдруг он еще и педофил?!
Ну и рождественскую елочку, конечно, долой. Оскорбляет чувства людей «иных вероисповеданий».
«День Победы» уже начали отменять на постсоветском пространстве — в странах, суетливо пытающихся идти «эувропэйским шляхом». С 9 мая его перенесли на 8-е и назвали травоядно «Днем примирения».
А самые оглушительные претензии — к 8 марта и букетам. Да как вы смеете намекать, что женщины — особенные, не как мужчины? Цветами вам по щекам за такое!
После этого отпадет и 23 февраля.
В обороте, скорее всего, останется лишь День святого Валентина, как дань уважения первому борцу за права сексуальных меньшинств. Может быть, уцелеет и День Святого Патрика, потому что ирландцы проходят по статье «угнетаемые меньшинства», а потому их права нерушимы и бесценны.
«М» И «Ж»? ЗАБУДЬТЕ!
Серьезная работа предстоит над табличками на туалетах – «М» и «Ж»… Они могут навсегда лишить душевного равновесия человека со смещенным гендером. Скорее всего, буквы заменят цветочками. А в женские сортиры добавят писсуары. Или уберут писсуары из мужских…
Против туалетов для «третьего пола» восстанут арендаторы ТЦ, не готовые к таким расходам, но их рано или поздно обломают.
Отделы «мужской» или «женской» одежды тоже могут исчезнуть — как источник гендерного страдания. На их месте появятся магазины, где лифчики, майки-«алкашки» и семейные труселя будут представлены вперемешку. Десяток судебных исков, пара демонстраций под витринами известных брендов одежды и о гендерном разделении быстро все забудут. Тем более, когда есть такое удобное слово, как «унисекс». Одежда этого направления медленно, но, верно, дрейфует к унифицированным полувоенным, полурабочим робам, в которых ходили герои Оруэлла в романе «1984».
Не удивлюсь, кстати, если и Оруэлл попадет в список «запрещенной литературы» по настойчивым просьбам обитателей нового мира. За то что слишком много знал.
Дмитрий Стешин, КП