России есть за что бороться в проекте ВНХК

Долгосрочные предпосылки для успеха Восточной нефтехимической компании по-прежнему актуальны и нужны России на гигантском рынке АТР История мегапроекта Восточной нефтехимической компании (ВНХК), приостановленного «Роснефтью», ставит под вопрос реалистичность давно декларируемых амбиций России в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Проект, необходимость которого вполне очевидна и для закрепления на этом гигантском растущем рынке, и для ускорения развития Дальнего Востока, столкнулся с серией критических проблем, которые не имеют быстрых решений. «Роснефть» говорит о невозможности строительства ВНХК в существующих условиях налогового маневра, независимые эксперты добавляют такие факторы, как сложность с доступом к технологиям, проблемы с «длинным» финансированием, усложнение конкурентной среды, нестабильность в мировой экономике. Но это не означает, что о проекте стоит забыть или нужно отложить его в долгий ящик: долгосрочные предпосылки для его успеха по-прежнему актуальны. Проект длиной в полвека «Решение отказаться от ВНХК — вынужденное, оно продиктовано предсказуемыми результатами фискальной политики регуляторов, о чем мы и предупреждали», — заявил пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев, комментируя исключение из инвестиционной программы компании проекта, совокупная стоимость которого оценивалась в объеме до 1,5 трлн руб. Налоговый маневр и госрегулирование цен на топливо, по утверждению «Роснефти», сделали дальневосточный проект нерентабельным. В той версии проекта, представленной в августе 2018 г., запуск первой очереди ВНХК — комплекса по переработке нефти мощностью 12 млн т в год по сырью — был запланирован на 2026 г. Вторая очередь — блок нефтехимических производств в объеме 3,4 млн тонн в год — планировалась к сдаче не ранее 2029 г. Иными словами, при соблюдении заявленных сроков реализация проекта растянулась бы на два десятилетия: о планах строительства крупного нефтеперерабатывающего комплекса «Роснефть» впервые заявила в 2009 г., когда в Находке была открыта дирекция ООО «РН-Приморский НПЗ». Если вспомнить, что планы строительства НПЗ в этом районе были утверждены Советом министров РСФСР еще в 1974 г., то в истории российской нефтепереработки, пожалуй, не найдется проекта, к реализации которого не удавалось приступить столь долго. Исключение ВНХК из инвестпрограммы «Роснефти» не означает, что проект, под реализацию которого была создана территория опережающего развития (ТОР) «Нефтехимический», закрыт. «Есть вопросы налогового маневра, выгодно строить или нет, которые сейчас решаются в правительстве. Как только они будут решены положительно с точки зрения эффективности строительства, тогда, наверное, „Роснефть“ и приступит к строительству завода. Площадку мы сохраняем за этим объектом… Пока конкретного отказа не было», — заявил на днях губернатор Приморского края Олег Кожемяко. Однако только проектирование ВНХК, по его словам, потребует два-три года. «Роснефть», в свою очередь, выступила с официальным заявлением о готовности продолжить «диалог с органами исполнительной власти с тем, чтобы попытаться найти эффективную экономическую модель проекта». Как сообщила компания, «привлечение российских и международных инвестиций в рамках проекта ВНХК будет способствовать созданию десятков тысяч квалифицированных рабочих мест, обеспечению условий для развития смежных производств. При наличии привлекательных и гарантированно стабильных фискальных и регуляторных условий „Роснефть“ и ее партнеры будут готовы вернуться к реализации проекта ВНХК». Дальневосточный вход в «индустрию 4.0» Большинство собеседников, с которыми удалось обсудить перспективы ВНХК, подчеркивают, что смысл этого проекта заключается именно в нефтехимии — одной переработкой явно не обойтись. «Вариант с НПЗ, по моему мнению, непроходной, — комментирует генеральный директор ООО „ИнфоТЭК-КОНСАЛТ“ доктор экономических наук Тамара Канделаки. — В регионе не будет в обозримом будущем такого потребления нефтепродуктов. Более разумен вариант строительства производства пиролиза под монетизацию нафты и СУГ заводов „Роснефти“. Но у „Роснефти“ уже есть пиролиз на Ангарском заводе полимеров в Иркутской области, который тоже требует развития и имеет площадку. Экономика нового проекта будет зависеть от того, какие именно производные там собираются выпускать». Один из источников «НиК» в нефтегазовой отрасли, знакомый с деталями проекта ВНХК, также говорит, что выход на окупаемость был возможен только при создании полимерных мощностей и пиролиза. Как НПЗ это был бы очень капиталоемкий и малоинтересный с точки зрения бизнеса проект, тем более что производство горючего можно развивать и на уже имеющихся на Дальнем Востоке мощностях. «Проект ВНХК не был „поручением партии и правительства“ в рамках ускоренного развития Дальнего Востока, он прорабатывался серьезно и глубоко: была и команда, и серьезный анализ рынка, — говорит собеседник. — Этот огромный проект, имеющий массу мультипликативных эффектов для страны, способный обеспечить заказами строительный комплекс и машиностроение, при наличии нефтехимии действительно стал бы весомым элементом экономики Дальнего Востока. В России очень мало крупных проектов, которые могут ориентировать на себя развитие инфраструктуры, поэтому очень печально, что его больше нет. Для „Роснефти“ это был бы реальный шанс как следует подтянуть уровень нефтехимии и перестать наконец быть преимущественно добычной компанией». Развитие химической промышленности, в частности реализация таких проектов, как ВНХК, — обязательное направление для развитых стран, убежден заместитель директора Фонда «ЦСР «Северо-Запад» Дмитрий Санатов. Если в основе предыдущих парадигм индустриального роста лежала металлургия, то в основе «индустрии 4.0» — химическая промышленность, напоминает он. «Это известно всем. Другое дело, что стратегии основных игроков в России, включая само государство, ориентированы на получение гарантированной прибыли, а значит, на краткосрочные тренды и стабильный сырьевой доход. Что при этом мы будем делать, когда пик потребления по газу и нефти будет пройден — например, по данным консалтинговой группы McKinsey, это случится в начале 2030-х гг., — никого, увы, не волнует», — сетует эксперт. При этом, отмечает Санатов, локализация проекта практически безальтернативна: она, с одной стороны, привязана к нефтепроводу ВСТО, а с другой — к потенциальным рынкам сбыта продукции: Приморью и странам Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). При ориентации на эти рынки строить столь крупное нефтехимическое производство в другой точке страны просто не имеет смысла; продукцию потребуется везти по железной дороге, что крайне накладно при нынешнем уровне тарифов. Расположение такого производства именно на Дальнем Востоке вполне логично, соглашается управляющий партнер компании «ФОК (Финансовый и организационный консалтинг)» Моисей Фурщик. Внутрироссийский спрос на продукцию нефтехимии, по его словам, хотя и постепенно увеличивается, но более-менее удовлетворяется заводами, расположенными в европейской части страны, например в Татарстане, Нижегородской области и Ставропольском крае, плюс недавно СИБУР запустил мощный газохимический кластер в Тобольске. Акцент на экспорт химической продукции является абсолютно разумным, а самый быстрорастущий рынок — это страны АТР, куда дешевле всего доставлять продукцию как раз из дальневосточных портов, считает эксперт. «На Дальнем Востоке есть сырье для таких производств (как местное, так и поставляемое по новым трубопроводам из Сибири), — говорит Фурщик. — Конечно, есть проблема с отраслевыми кадрами, но этот вопрос решаем с учетом длительного цикла строительства ВНХК. Помимо того, что развитие нефтехимии — логичный и существенный шаг от простого экспорта сырья, есть шанс, что постепенно вокруг ВНХК сформируется кластер меньших по размеру предприятий, производящих продукцию еще более глубокой степени переработки, вплоть до автомобильных деталей, детских игрушек, упаковки для медикаментов и т. д. Предпосылки для реализации проекта в регионе неплохие, в том числе с учетом льготного режима ТОР „Нефтехимический“, созданной в Находке». Стоит напомнить и о том, что вокруг проекта ВНХК начала формироваться основа для международной кооперации. В сентябре 2016 г. «Роснефть» и национальная химическая корпорация КНР ChemChina в рамках переговоров президента России Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина подписали соглашение об установлении этапов дальнейшей реализации ВНХК и о создании совместного предприятия по этому проекту. Незадолго до этого о возможности участия в проекте заявил и Чжан Цзяньхуа, старший вице-президент Sinopec, которая вместе с «Роснефтью» проводила экономическую оценку проекта ВНХК. Не только налоговый маневр Не будет особым преувеличением утверждать, что проект ВНХК имеет значение не только внутрироссийское, но и геоэкономическое. В ситуации, когда центр мировой экономики все больше смещается в направлении АТР (по меньшей мере в этом регионе формируется еще один ее центр), принципиально важно, в каком качестве в него сможет войти Россия: в роли простого поставщика сырья или же в более солидном статусе производителя высокотехнологичной продукции нефтехимии. Об этом стоит задуматься тем, от чьих решений зависит судьба проекта. «Ситуация с ВНХК упиралась конкретно в налоговую политику: при имеющихся условиях „Роснефти“ выгоднее добывать нефть, чем ее перерабатывать или пускать в химию. И ровно в этой точке интересы компании могут расходиться с интересами государства», — констатирует Санатов. Однако причины его приостановки едва ли исчерпываются налоговым маневром. По словам Фурщика, рентабельность проекта ВНХК сильно зависит от наличия «длинных» и дешевых денег, а также привлекательных условий поставки импортного оборудования и доступа к технологиям. Именно поэтому «Роснефть» вела переговоры о партнерстве с Sinopec и ChemChina, а если верить неофициальной информации, то и с американской корпорацией ExxonMobil. «Отсутствие таких договоренностей, видимо, заметно снизило привлекательность проекта для его инициатора, — считает эксперт. — Кроме того, „Роснефть“ заявляла, что строительство становится нерентабельным из-за происходящего в нефтяной отрасли налогового маневра. Этот тезис более дискуссионен, хотя тоже может иметь место». «Против проекта сыграли в первую очередь санкции США, — убежден один из источников „НиК“. — В Китае аналогов необходимых для ВНХК технологий практически нет, требовалось покупать американское оборудование и лицензии на технологии, по которым, скорее всего, не удалось достичь договоренностей. Кроме того, не удалось получить заемное финансирование: самостоятельно такие капиталоемкие проекты „Роснефти“ при существующем уровне ее долговой нагрузки потянуть сложно». Нельзя сбрасывать со счетов и фактор доступа к рынкам, теоретически сулящим огромные перспективы сбыта. «Я бы особенно не рассчитывала на рынок Китая — там полно своих пиролизов и строятся новые установки, — говорит Канделаки. — Совершенно очевидно, что нужно проводить новое маркетинговое исследование производных, прежде чем принимать окончательное решение. Допускаю, что если будут приняты серьезные налоговые льготы для малого бизнеса, производящего изделия из первичной продукции нефтехимии, то проект может оказаться эффективным. Последнее — самое главное». О наличии проблемы доступа к потребителям упоминает и Санатов. Если двигаться по проекту по ранее намеченной схеме с ChemChina, такие вопросы будут сняты, но при самостоятельной реализации возникнет много вопросов. «Важно отметить, что китайцы-то вроде бы не отказывались от готовности поддержать этот проект. Вся проблема в интересах «Роснефти», — указывает эксперт, делая, впрочем, основной акцент на технологиях. «Нам современные технологии химии недоступны, — признает Санатов. — Очень редкие кейсы по реализации собственных современных технологий в химии все же имеются (например, в Башкирии), но в целом Россия очень сильно отстала в нефтегазохимии за последние 30 лет. Даже несмотря на высокие темпы импортозамещения, которые отрасль смогла продемонстрировать за последние годы. Один из показателей — мы так и не вышли в строительство компактных гибких производственных комплексов не только крупного, но и малого тоннажа. Есть только отдельные удачные кейсы в этой сфере. Между тем привлекательность крупнотоннажных химических комплексов стремительно падает, Россия должна всерьез задуматься о поиске технологических партнеров. Китай очень быстро развивает собственную нефтепереработку и химию; китайцы вкладываются в „зеленую“ химию. Самое главное — соперничество будет строиться по принципу конкуренции технологических цепочек, а не отдельных производств. Только компании полного цикла (BASF, например) могут быть эффективными, так как понимают, каким образом меняются предпочтения конечных пользователей. Эту же роль могут выполнять технологические альянсы; соответствующие предложения российской стороне регулярно поступают от китайцев, корейцев и японцев». В решении «Роснефти» отложить реализацию проекта ВНХК мог сыграть роль и фактор эскалации торговой войны Китая и США, считает Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества. «Мировой рынок находится в преддверии нового падения, и руководство „Роснефти“ может просто проявлять осторожность, не имея гарантированных ответов на вопрос, будет ли достаточно средств на такой крупный проект и будет ли гарантирован сбыт его продукции на рынках АТР, — рассуждает экономист. — Конъюнктура за последние 7 месяцев сильно усложнилась, перестав быть столь же понятной, как еще в начале 2018 г. Конфликт США и Китая очень серьезный, он грозит стабильности и росту азиатских рынков. Не исключено, что в ответ на пошлины США Китай ослабит юань, что может привести китайскую экономику от замедления к падению. В этой ситуации консервативная политика может быть эффективней смелых инвестиционных решений». Но в долгосрочной перспективе, уверен Фурщик, рынок АТР по-прежнему крайне привлекателен для будущей продукции российской нефтехимии. Мировой спрос на подобную продукцию быстро растет, отмечает эксперт: например, по этилену с 2014 по 2019 г. он вырос на 22%, а к 2025 г., как ожидается, увеличится еще примерно на 20%; две трети этого прироста будут приходиться на страны АТР. «Создание новых нефтехимических и газохимических производств происходит постоянно, прежде всего в странах АТР и Персидского залива, а также в Индии. И проект ВНХК вполне может вписаться в этот восходящий тренд, — резюмирует Фурщик. — Тем более что удачное местоположение теоретически позволяет сделать его продукцию вполне конкурентоспособной по цене». Николай Проценко