Георгий Чичерин: аристократ на большевистской службе
«Это был просвещённый старый русский дворянин, который принёс своё разностороннее образование на службу революционной организации и занял в ней скромное место секретаря, как накануне первой революции, он занимал скромное место секретаря при царской миссии в Брюсселе», — писал о своём преемнике, втором наркоме по иностранным делам Георгии Чичерине Лев Троцкий в мемуарах. Он разительно отличался от первого главы внешнеполитического ведомства большевистского правительства, как будто прибыл из прошлого столетия. Во многом именно благодаря Чичерину советская Россия смогла преодолеть изоляцию и наладить отношения почти со всеми ключевыми державами мира.
Чичерины в России
Нарком происходил из древнего дворянского рода, истоки которого восходят к 15-му веку. Считается, что предком политика был приближённый невесты Ивана III Софии Палеолог, которого звали Афанасий Чичерини. Он прибыл в Россию вместе с племянницей последнего византийского императора в 1472 году в составе её свиты и остался при дворе московского князя, дал начало дворянскому роду, на протяжении нескольких столетий верой и правдой служившему российским самодержцам.
Многие Чичерины участвовали в наиболее значимых событиях в истории России: Дмитрий Иванович был убит во время штурма Казани. Его внук, Иван Иванович, некоторое время служил «тушинскому вору», после чего, по неизвестным причинам, сделал успешную карьеру при дворе царя Михаила Фёдоровича Романова. Представители рода занимали довольно высокие административные должности и впоследствии: судей, генерал-полицмейстеров, сенаторов. Пётр Александрович Чичерин, генерал от кавалерии, бился с войсками Наполеона — его портрет можно найти в знаменитой Военной галерее в Эрмитаже.
В середине 19-го века дед будущего наркома, Николай Васильевич, приобрёл имение в Тамбовской губернии, которое вплоть до 1917 года было домом для семьи Чичериных. Здесь же появится на свет и Георгий Васильевич в 1872 году в семье бывшего дипломата и евангелиста Василия Николаевича Чичерина и Жоржетты Мейендорф, представительницы остзейских дворян. Будущий нарком воспитывался в христианской морали, мать с ранних лет привила мальчику любовь к искусству и музыке. Георгий с упоением читал исторические труды и проявлял большие способности к языкам. До 12 лет юноша жил в имении, изолированный от сверстников и высших дворянских кругов, что сильно повлияло на его личность: в отличие от коллег-революционеров, он предпочитал спокойную кабинетную работу и не обладал склонностью к пламенному ораторству.
От меньшевиков к большевикам
В 1882 году от туберкулёза умер отец Георгия — сказались тяжёлые военные будни в качестве добровольца на медицинской службе во время Русско-турецкой войны. Жоржетта с детьми переехала в Петербург, где будущий дипломат закончил начальное образование в гимназии и поступил в университет на историко-филологический факультет. В то время там преподавали легенды исторической науки: Сергей Платонов, Николай Кареев, на лекциях которых присутствовал нелюдимый, но чрезвычайно способный молодой человек. В мае 1895 года Георгий Васильевич на отлично выдержал выпускной экзамен. После непродолжительного путешествия по Европе, он поступил на довольно мелкую государственную службу в архив Министерства иностранных дел, несмотря на возражения родственников. Эта работа удовлетворяла интересам молодого человека: любви к истории и возможности спокойной, уединённой работы. Женщины не привлекали будущего главу советской дипломатии — он был гомосексуалом, хотя о партнёрах Георгия ровным счётом ничего не известно.
Ещё будучи в университете, Чичерин стал близок к революционным кругам — он сочувствовал их идеям об освобождении России от самодержавия. Переход в стан левых стал плодом долгих духовных исканий будущего наркома: под влиянием прочитанных книг он метался от мессианского евангелизма своей семьи к консерватизму, но увиденные воочию студенческие волнения, вероятно, оказали на него сильное впечатление. В своей квартире Георгий хранил нелегальную литературу и рукописи, а в 1904 году он принял решение выехать в Европу для чтения запрещённых трудов идеологов социализма и подготовки себя к будущим свершениям. Чичерин легально пересёк границу, из министерства не уволился. На родину будущий нарком вернулся лишь в январе 1918 года.
«Монах, бежавший от мира плотских соблазнов и дьявола, не мог бы дальше зайти в самоотречении ради веры, чем это сделал Георгий Чичерин», — писал о дипломате публицист Бесси Бити. Действительно, религиозное воспитание сыграло большую роль в выборе пути: аристократы нечасто становились на тропу революционной борьбы. За 14 лет Чичерин успел поработать в Германии, Франции и Великобритании, познакомился с видными деятелями социал-демократической партии. В 1907 году от большевиков он перешёл в стан меньшевиков, он критиковал Ленина за разлад в некогда единой партии. Одновременно с этим Чичерин занимался сбором средств для поддержки политических заключённых в России.
Первую мировую войну революционер встретил во Франции и изначально занимал позиции оборончества: по его мнению, пролетариату следовало объединиться вокруг демократий, противостоявших германскому империализму. Однако уже в 1915 году, то ли в ходе собственных рассуждений, то ли под влиянием Льва Троцкого, вместе с которым Чичерин работал в редакции газеты «Наше слово», он изменил свои взгляды и встал на путь интернационализма, что сблизило его с большевиками. Георгий Васильевич переехал в Великобританию, вступил в местную социалистическую партию, активно пропагандировал свои взгляды и довольно быстро стал одной из самых известных фигур русской эмиграции.
Здесь он встретил Февральскую революцию. Во главе комитета по репатриации эмигрантов он помогал многим радикалам отправиться на родину. Планировал сделать то же и сам, но британские власти всячески удерживали интернационалистов от переезда, опасаясь, что их прибытие в Россию подорвёт способность союзницы вести войну. Отношения Чичерина с британской администрацией стремительно ухудшались: в августе он был арестован как лицо, угрожающее безопасности Великобритании. Освобождение состоялось лишь в декабре после нескольких нот главы внешней политики советской России Льва Троцкого.
Глава советской дипломатии
Прибыв в Петроград, Чичерин приступил к работе в качестве заместителя Троцкого. Несмотря на то, что новый нарком с самого начала своей деятельности порвал с традициями дипломатии предыдущей эпохи, большевикам был нужен человек, имевший опыт работы в бывшем царском министерстве. Сам «демон революции» считал, что вскоре внешняя политика окажется не нужна — на носу же мировая революция! Чичерину пришлось организовывать работу наркомата фактически одному. С началом Гражданской войны Троцкий стал главой армии и флота, и на вакантное место наркома иностранных дел без задержек назначили Георгия Васильевича.
Такое назначение было обусловлено ещё и тем, что Чичерин стал идеальным кандидатом для претворения в жизнь решений Ленина относительно тех или иных политических проблем. Нужен был человек, готовый смириться с тем, что он окажется, скорее всего, лишь рупором или простым исполнителем воли начальника. Замкнутый Чичерин идеально для этого подходил. «Чичерин — работник великолепный, добросовестнейший, умный, знающий. Таких людей надо ценить. Что его слабость — недостаток командирства, это не беда. Мало ли людей с обратной слабостью на свете», — говорил Ленин о своём наркоме.
Чичерин стал идеальным лицом советской дипломатии — знающий несколько языков, представитель ещё царского ведомства, в котором жили традиции ведения внешней политики прошлого века, он вызывал не столько доверие европейских коллег, сколько позволял вести дела с большевиками, считавшимися болезнью Старого Света, «красной чумой». Он сыграл немаловажную роль в подписании мирных договоров с соседями, а в 1922 году возглавил советскую делегацию на Генуэзской конференции, где подписал Рапалльский договор с Веймарской республикой, сделав первый шаг на пути вывода советской России из изоляции.
Сталин, в отличие от Ленина, не нуждался ни в услугах аристократа-дипломата, ни в более-менее работоспособном аппарате НКИД. В конце 1920-х внешнеполитическое ведомство подвергалось сильным сокращениям. Недовольство этим высказывал Чичерин: «Ослабление аппарата означало лишь то, что я сам должен был делать работу вместо ослабленного аппарата, погибая от непосильной работы. Я предупреждал, что 20% сокращение будет моей гибелью, но ни с одним моим словом никто никогда не считался».
Нарком не обладал крепким здоровьем, а возросшая нагрузка выбила его из колеи настолько, что в 1930 году он был вынужден уйти в отставку. Его пост занял Максим Литвинов — бывший подпольщик, с которым у Чичерина отношения не задались с самого начала совместной работы в наркомате. Борис Бажанов, эмигрировавший из СССР в 1928 году, писал: «Не проходит и месяца, чтобы я получил «строго секретно, только членам Политбюро» докладной записки и от одного, и от другого. Чичерин в этих записках жалуется, что Литвинов — совершенный хам и невежда, грубое и грязное животное, допускать которое к дипломатической работе является несомненной ошибкой. Литвинов пишет, что Чичерин — педераст, идиот и маньяк, ненормальный субъект, работающий только по ночам, чем дезорганизует работу наркомата».
В июле 1930 года новым лидером советской внешней политики официально стал Максим Литвинов. Неизвестно, на что рассчитывал Чичерин, незадолго до этого написавший наставления своему преемнику (наверное, он надеялся, что это будет не его бывший зам), но этот документ полон боли за ведомство, которое Георгий Васильевич создавал с нуля и поддерживал на плаву на протяжении почти 20 лет. В нём он критиковал ГПУ, Коминтерн (прямо называя этот орган вредным и опасным), советскую печать. Эта записка не стала достоянием общественности. Чичерин скончался в 1936 году в возрасте 63 лет и вошёл в «пантеон» верных ленинцев.