Чем жила маленькая сельская школа в начале 1990-х

Теперь такие школы, как та, в которой всю жизнь проработала моя бабушка, признали малокомплектными, то есть неэффективными, и закрыли. Конечно, с точки зрения новых технологий, развитой инфраструктуры и сетевого взаимодействия – всё верно. Но это с позиции современности. А для нескольких поколений деревенских детишек та маленькая школа была и домом, и клубом, и проводником во взрослую жизнь. Её помнят и любят такой, какая она была: без бассейна, спортзала и компьютеров, но с железной дисциплиной, уважением к учителю и неустанной тягой к знаниям.Дорога к знаниям. Моё деревенское лето частенько было длиннее, чем у братьев и сестёр: оно начиналось во второй половине мая, а заканчивалось уже в сентябре. Эти дни, когда у бабушки с дедушкой гостила я одна, были особенно любимыми и неповторимыми. Ведь бабушка брала меня с собой на работу. Она преподавала математику во Фроловской восьмилетке, потом стала директором, но и учительскую работу не бросала.«Дети, в школу собирайтесь! Умывайтесь, одевайтесь», — с этой фразы начиналось утро, когда нам с бабушкой нужно было спешить в школу.. Слова эти она всегда произносила бодро и радостно, как будто и не было подъёма на ранней утренней заре. Пока я досматривала рассветные сны, она успевала подоить корову, выгнать её к деревенскому стаду, накормить поросят, насыпать зерна курочкам и уткам. И вот мы готовы к выходу: бабушка стоит в строгом синем сарафане и белой блузке, в руках у неё кожаный портфель. Так и хочется называть её не «баабууушка», как мы привыкли, а Екатерина Ивановна, как звали ученики и даже те, кто школу давно окончил. Спускаемся с крыльца и отправляемся с нашей окраины Желановки в соседнюю Фроловку (деревню в Мичуринском районе Тамбовской области — прим. авт.). Нас провожают выкрики петухов, кудахтанье кур и далёкое мычание коров.Вот уже и позади наш путь длиной несколько километров. Широкая центральная улица Фроловки с её многочисленными и очень задиристыми гусями остаётся справа, а мы сворачиваем налево — к величественной липовой аллее, рядом с которой в густых зарослях сирени притаилось красивое белое здание с красной крышей. Это бывший барский дом, а сейчас – Фроловская восьмилетняя школа. Напротив — маленький флигель, в нём живёт директор, которого впоследствии сменит бабушка.Но это позже. А пока мы идём по тропинке к школе, обсуждая примеры по сложению и вычитанию. Бабушка заходит ненадолго в гости к директору – поговорить об успеваемости учеников. Я уже почти у школьного порога, но вдруг поднимаю голову и вижу прямо перед собой огромную (куда больше, чем гусь!) и не слишком приветливо настроенную птицу. Замираю в ужасе. Она шипит и делает шаг ко мне, сердце уходит в пятки. Мне так страшно, что я просто молчу.«Так, а ну отойди отсюда! Ишь, проход перегородил!» — это бабушка выходит из директорского домика и спасает меня от противного индюка.. Спуску не будет. Открытые настежь окна, запахи трав, а весной – сирени, отдалённые звуки деревенской жизни, солнечные зайчики на оттёртых до блеска деревянных полах, лёгкий скрип половиц… Такой осталась в моей памяти Фроловская восьмилетняя школа.Я деловито иду вслед за бабушкой, ещё бы – её тут все знают и уважают! А потому и мне нельзя ударить в грязь лицом. Берём в учительской журнал и заходим в класс. За партами восемь человек, да и те из разных параллелей: 6-й, 7-й и 8-й классы. Бабушка делит большую доску, выкрашенную коричневой краской, на секции и пишет задачи разного уровня сложности. Вот же он, индивидуальный подход, о котором сейчас так много говорят!Мне доверено отметить отсутствующих. Срывающимся от волнения голосом я провожу перекличку и дрожащей рукой ставлю энки в журнале. Жутко довольная собой, кидаю взгляд на учеников, мол, смотрите, как я умею. Но на меня не обращают особого внимания: нужно решить задачи, иначе спуску не будет. Екатерина Ивановна – строгий учитель, но и объяснять умеет так, что заслушаешься.Школьники записывают в тетрадях новый материал, я тоже пытаюсь вникнуть, но в силу возраста (а я только окончила 3-й класс) особо разобраться не получается. Конечно, не подаю вида, но бабушка замечает и даёт решать примеры, которые мне по силам. Выхожу к доске со страхом: а вдруг сейчас опозорюсь?! Но вот мел уже в руках, цифры перед глазами, а остальное отходит на второй план. Справляюсь быстро и получаю похвалу и всеобщее одобрение. В качестве поощрения – право дать звонок, урок подошёл к концу.Выбегаю из кабинета (уже можно – перемена почти началась) и беру с большого деревянного стола в коридоре колокольчик. Не такой, какими украшают сейчас ленты первоклассников и выпускников на линейках, а увесистый, со звонким и чётким, но не дребезжащим голосом. Звоню и объявляю время для передышки всей школе. И как они раньше без меня обходились?! Скорей на речку!«Переменааа! Скорей на речку!» — слышится по коридорам, детвора выбегает из школы и мчится к реке.. Благо далеко бежать далеко не нужно: бывшая усадьба стоит прямо на берегу Лесного Воронежа. Пара шагов вниз от липовой аллеи — и вот она, купальня. Небольшая заводь, деревянный мостик и удобный спуск в воду. На ходу сбрасывая одежду, мы ныряем, визжим и брызгаемся, играем в догонялки и пытаемся утащить друг друга на дно. Понарошку, конечно. Зато все тут умеют плавать – жизнь заставила, так сказать.Бабушка вместе с другими учителями стоит на берегу и зорко следят за каждым из нас. Только одна совсем уж неуместная шалость – и сразу вон из воды.15 минут перемены пролетают мгновенно. Снова пора на урок. Счастливые натягиваем одежду, девчонки, как могут, выжимают волосы, все спешат за парты. В предвкушении приключений. Но вот уроки закончились, школьники торопятся по домам, да и учителя тоже: у всех хозяйство, а оно не может ждать. Уговариваю бабушку ещё чуть-чуть побродить по школе – краем глаза я уже заметила таинственную дверь, непохожую на другие.Открываем её и спускаемся в подвал. Он едва ли не больше всех надземных помещений. Там, наверху, много дерева, а здесь и стены, и перегородки из добротного красного кирпича.«Ещё век простоят», — говорит бабушка, и её голос раздаётся гулким эхом.. Она объясняет, что в помещичьих усадьбах всегда делали большие подвалы: там хранили запасы съестного и бочки с квасом или винами.Путь домой проходит под мою неуёмную болтовню: мне интересно, живёт ли в барском доме привидение, когда и как его можно увидеть и, конечно, какие оценки сегодня получили бабушкины ученики.Богатый впечатлениями день подходит к концу, а завтра ждёт новый, наверняка ещё более интересный. Я засыпаю в предвкушении приключений. Кто сказал, что школа – это грустно и неинтересно? Оживает в памяти. Моя бабушка Екатерина Ивановна Поморева, учитель математики и директор Фроловской восьмилетней школы, давно на пенсии. Сейчас ей уже больше 90 лет. Она живёт у младшего сына в Чебоксарах.Мы стараемся наведываться в родную деревню. Правда, в последнее время всё реже. Но всегда, когда я там, непременно иду по накатанной грунтовке в соседнюю Фроловку. Над дорогой всё так же гудят провода и стрекочут в траве кузнечики.Только школы там больше нет. Нет и красивого белого здания усадьбы с красной крышей. Сплошные заросли сирени, лопухов и папоротника выше человеческого роста. Продравшись сквозь них, можно попасть в ту самую липовую аллею, высаженную когда‑то рядом с барским домом, присесть в тени вековых деревьев и прислушаться… И вот уже заливается звоном колокольчик, слышны детские крики и плеск воды. Оживает в памяти маленькая деревенская школа. Я рассказываю о ней дочери, сидящей рядом.Елена Коржова.