Эпидемия холеры, вспыхнувшая в Советском Союзе в августе 1970 года, потребовала гораздо больше сил и времени, чем завезённая в 1959 году в Москву оспа. Однако и в этом случае властям удалось обойтись относительно малыми потерями, хотя эту эпидемию, пожалуй, можно считать одной из наиболее крупных в СССР. Подробности – в материале profiok.com.

Пришла беда – отворяй ворота

С середины 1920-х годов считалось, что холера в нашей стране побеждена бесповоротно и окончательно, на это было потрачено немало усилий и средств. Поэтому весть о заболевании холерой нескольких десятков человек в Батуми прозвучала как гром среди ясного неба. Не успела на место выехать правительственная комиссия, как тревожная новость о вспышке холеры пришла из Астрахани, ещё через несколько дней – из Одессы. Одновременно начали поступать сообщения о первых умерших. А через неделю в Астраханской области было выявлено уже около тысячи заболевших.

Стало понятно, что локальным карантином, как в 1960-м году в Москве с оспой, дело не обойдётся. До Советского Союза докатилась очередная пандемия холеры из азиатских стран. Это означало, что СССР предстоит долгая и муторная битва с проникнувшей на её территорию заразой. Напомним, что холера – смертельно опасное заболевание, на фоне которого серьёзно обостряются хронические болезни, поскольку организм очень быстро обезвоживается и утрачивает физические силы.

Больше всего заболевших было в Астраханской области. Но самая непростая ситуация сложилась, пожалуй, в Одессе и других курортных городах – например, в Керчи и Ялте. Дело в том, что август – пик курортного сезона, и в этих городах находилось огромное количество отдыхающих.

Официально сообщив ВОЗ о начавшейся эпидемии, СССР приступил к борьбе с холерой. Для начала в курортных городах ввели карантин, в результате чего на юге застряли сотни тысяч людей.

Для борьбы с болезнью при Минздраве образовали Всесоюзную чрезвычайную противоэпидемическую комиссию (ВЧПК) и наделили её максимально широкими полномочиями. Одновременно из отпусков отозвали всех врачей и младший медицинский персонал, к проработке планов действий привлекли передовых учёных-эпидемиологов, а для реализации этих планов мобилизовали армию.

Карантин в действии

Как мы видим из опыта 2020 года, удерживать на местах большое количество людей – задача не из лёгких. Кому-то срочно требовалось покинуть закрытые города, кому-то, наоборот, позарез надо было в них приехать. Причины были и объективными: люди боялись неприятностей на работе, у них заканчивались деньги, находились ещё какие-то весомые доводы для нарушения объявленного режима. Очевидцы вспоминают, как нещадно взвинтили цены таксисты, владельцы катеров и лодок, а также «пешие» проводники, тайными тропами выводившие желающих из карантинной зоны.

Через несколько дней в закрытые на карантин города ввели армию, и подобные несанкционированные перемещения если не прекратились, то стали гораздо более редкими. Впрочем, власти использовали не только «закручивание гаек» в виде ужесточения режима карантина, но и, как сейчас принято говорить, меры поддержки: к примеру, застрявшим на юге туристам продлили отпуска или выписали больничные листы.

Выехать из Керчи, Ялты и Астрахани можно было только по специальным пропускам. Их выдавали после так называемой обсервации, то есть недельного пребывания в специально созданных медучреждениях под контролем медиков. Поясним: это были не больницы, а помещения для временной изоляции внешне здоровых граждан, которые могли оказаться носителями холерного вибриона. Под обсерваторы оборудовали здания пансионатов и пионерских лагерей, круизные теплоходы и даже поезда. Прежде чем покинуть закрытые города, через режим обсервации прошли сотни тысяч человек.

«Летом 1970 года я поехала к друзьям родителей в Одессу отдыхать, – рассказала порталу profiok.com очевидица тех событий Лариса Филатова. – Поезд прибыл рано утром, меня встретили и сообщили грустную новость, что идёт заседание горкома, где решается вопрос о закрытии Одессы на строгий карантин в связи с появлением холеры в городе. Встал вопрос, что делать. Было два варианта: отправить меня обратно в Москву на поезде или поселить в гостиницу для дальнейшей обсервации. Если на поезде, его могут остановить где-нибудь на полпути для карантина, что не очень удобно. Поэтому меня поселили в гостиницу, которая была на следующий день закрыта на обсервацию.

Провела я в гостинице 7 дней. Оплатила только первые сутки, дальше всё происходило за государственный счёт. Кормили вполне прилично. Гостиницу охраняли солдатики днём и ночью. Администрация гостиницы помогла всем гостям в приобретении железнодорожных и авиабилетов. Накануне отъезда постояльцы сдали анализы, а рано утром на седьмой день всех под усиленной охраной посадили в автобус и отвезли в аэропорт, который также охраняли солдаты.

Вечером я уже была дома. Что самое удивительное, на следующее утро ко мне пришла медсестра из поликлиники с направлением и сказала, если я не сдам срочно анализы, меня положат в инфекционную больницу. Я сдала анализы и прекрасно провела лето в Москве, а холера осталась в Одессе и Астрахани, где её и ликвидировали».

Не допустить паники

К сожалению или к счастью, интернета, позволяющего распространять фейки быстрее, чем происходят реальные события, в то время ещё не было. Одним из основных источников информации были официальные СМИ, а в них – во избежание паники – слово «холера» появилось только спустя месяц после начала эпидемии, да и то, в основном, в виде гипотетической угрозы, которой предстоит избежать.

Зато повсюду стали появляться призывы к чистоте и соблюдению санитарно-гигиенических норм. В многочисленных рубриках, называвшихся, например, «Советы врача» или «За высокую санитарную культуру», практикующие медики или учёные рассказывали зрителям и читателям, как правильно обрабатывать перед едой овощи и фрукты, мыть руки с мылом и кипятить воду перед тем, как её пить. Попадались статьи, повествующие о правилах гигиены в туристических походах, а также призывающие не мусорить и следить за соблюдением санитарных норм на рынках и в точках общепита.

Словом, разъяснительная работа, хоть и без упоминания истинной причины, была начата с первых дней и продолжалась до победы над эпидемией.

Слухи, конечно, ходили всякие, в том числе и о горах трупов в закрытой Одессе. Вспышка холеры оставила след даже в творчестве Владимира Высоцкого:

Убытки терпит целая страна,
Но вера есть, всё зиждется на вере.
Объявлена смертельная война
Одной несчастной, бедненькой холере.

Но сейчас, 50 лет спустя, можно сказать, что с эпидемией справились отлично: для большинства граждан этот эпизод истории нашей страны прошёл незамеченным. Сейчас об эпидемии холеры вспоминают разве что непосредственные участники событий, да и те, в большинстве своём, по-доброму.

«Вспоминая свой карантин в Одессе, отмечу, что не было паники и страха, все всё понимали и вели себя достойно, – рассказывает Лариса Филатова. – Семь дней в закрытом помещении даже сдружили людей: мы обменивались книгами и журналами, а вечерами беседовали и даже устраивали небольшие концерты. Только в один прекрасный день все постояльцы гостиницы запаниковали: два молодых парня сбежали через окно в магазин, видимо, за выпивкой. И если бы они вернулись обратно, нам бы продлили карантин еще на 7 дней. Но всё обошлось. Сейчас вспоминаю всё это как забавное приключение».

Борьба с эпидемией – общее дело

Несмотря на оперативные действия в регионах, где обнаружились вспышки страшной болезни, на режим карантина, на вакцинацию и поставки антибиотиков, локализовать эпидемию удалось не сразу.

Помимо Астрахани, Керчи и Ялты, вспышки холеры были отмечены на Украине – в Черкасской и Херсонской областях, в Дагестане, Кирове, Волгограде, Саратове и Куйбышеве (нынешняя Самара). Правда, в этих городах карантин не вводили: просто изолировали больных и тех, кто с ними контактировал.

Ещё одна очевидная параллель с режимом самоизоляции 2020 года, введённом из-за пандемии коронавируса, – ограничение на проведение массовых религиозных мероприятий, введённое по решению Патриарха Московского Пимена.

Приводим, к примеру, отрывки из дневников митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Сычёва), на тот момент – епископа Куйбышевского и Сызранского.

20.08.70 (четверг)

Вечером только сел ужинать, как потребовали к телефону. Звонили из Москвы. От Местоблюстителя последовало такое убийственное распоряжение. 
Епархиальным архиереям южных епархий по случаю возникших эпидемий: богослужение совершать только в воскресные и праздничные дни; не допускать соборных служений, привлечения к служению духовенства, прибывшего из других мест, не совершать крестных ходов вокруг храма. Богослужение должно совершаться просто, скромно.
За Божественной литургией временно не причащать. Допускать причащение только тяжело больных и умирающих в домашних условиях по просьбе верующих.
Не производить прикладываний ко кресту после литургии и молебнов, к Евангелию и праздничным иконам за всенощными, а также не совершать елеопомазания.
Просить верующих временно не прикладываться к св. иконам, соблюдая требование, установленное санитарной службой в целях профилактики. Под ответственность Исполнительного органа обязать обслуживающий персонал храмов следить за чистотой храмов и протирать полы храмов соответствующими дезинфицирующими растворами.
Совершив освящение воды, не раздавать ее богомольцам и использовать ее только для окропления.
На период профилактических мер не совершать крещение младенцев.
Преосвященным рекомендуется воздержаться от совершения Богослужений в храмах епархии, дабы не сосредоточивать большого количества верующих.
В праздник Успения Пресвятой Богородицы совершить вынос и погребение плащаницы, но не совершать прикладывания к ней и елеопомазания.
Умерших от заразных болезней не вносить в храм, а отпевать заочно.

25.08.70 (вторник)

В 8 часов утра на машине уполномоченный и я отправились в путешествие – в Тольятти и в Сызрань. Поездка эта нужна, конечно, в основном, уполномоченному, чтобы в указанных городах посмотреть, как проводятся мероприятия по предупреждению холеры. Дорогой разговорились о разных вещах, в частности, о постановлениях Комиссии. Участников в ней много, а потому шума тоже много. Каждому хочется услышать добрую весть о снятии всяких ограничений, а медицинские работники, как будто назло, тянут с анализами и говорят не очень утешительные вести. В каком-то источнике обнаружен микроб, предполагают, холерный. Его отослали в Саратов в институт «Микроб» и, если там подтвердят опасность этого микроба, т.е. признают действительно холерным, то карантин на источники будет обеспечен не менее чем на 2 года. Все так и ахнули. Такие вот «утешительные вести». До 15 сентября официально ограничения будут продолжаться. А там всё будет зависеть от появления новых больных или их же отсутствия.

13.10.70 (вторник)

Вечером служил Всенощную в канун праздника Покрова Божией Матери. Благодарение Богу, ограничения в храме сняты, сразу легко стало дышать. Казалось, гора с плеч свалилась. Всенощная прошла торжественно. Храм был заполнен до отказа.

К концу сентября эпидемию холеры в Советском Союзе удалось побороть. Это испытание оказалось для нашей страны гораздо более серьёзным, чем заболевания оспой в Москве десятью годами ранее. Сотни тысяч человека на карантине, множество охваченных регионов, пущенный «под нож» урожай, отмена курортного сезона – всё это обошлось стране дорого. Но тотальным бедствием эта эпидемия всё-таки не стала, а значит, согласованные действия властей, учёных, медиков, военных и даже религиозных деятелей сейчас, спустя годы, можно признать эффективными. Возможно, именно поэтому о событиях полувековой давности вспомнили исключительно в связи с новым испытанием, которое сейчас переживает наша страна.

«Прошло 50 лет, и в связи с эпидемией коронавируса я пришла к выводу, что всех, кто вернулся из-за рубежа в марте, надо было посадить на строгий карантин, а не отпускать по домам», – считает Лариса Филатова.

Что ж, если бы все уроки истории были своевременно выучены, многих ошибок, вероятно, получилось бы избежать.

При подготовке публикации были использованы статья Алексея Попова «Холерное лето 1970 года» («Совершенно секретно», 28.07.2015) и дневниковые заметки митрополита Иоанна, изданные под названием «Симфония жизни и служения».