«Чтобы выжить и победить, нужно постоянно двигаться»
Дымящаяся земля, россыпи мин под ногами, подбитая техника на спущенных шинах, тела погибших, сети из оптоволокна — такая картина открывается, когда приезжаешь в только что освобожденные села Суджанского района. Военнослужащих-женщин сюда не пускают — и неприглядно, и опасно. Нужно иметь железные нервы, чтобы находиться здесь, говорят бойцы. Как происходит закрепление в курском приграничье, увидел специальный корреспондент «Известий».
«Ни шагу в сторону»
Наш путь — на восточный фланг от суджанской трассы. Его в середине марта отбивали 30-й гвардейский мотострелковый полк, спецназ «Ахмат» и другие подразделения. Некоторые географические названия — как новоявленные имена нарицательные. Русское Поречное — в феврале в его подвалах обнаружили расстрелянных мирных жителей. Черкасское Поречное — за него полгода велись особенно ожесточенные бои. Мартыновка — тут в одном из домов был обнаружен дневник 77-летней Татьяны Васьковой, на его страницах она описывала свои последние дни и прощалась с родными.
Едем в этот конгломерат сел с бойцом спецназа «Ахмат» Родионом, позывной Достоевский. Вчерашний штурмовик, прошедший Попасную, Кременную, сегодня он отвечает за обеспечение подразделения — подвоз продуктов, воды, БК, медикаментов, бензина.
— Очень важная и недооцененная специальность! — говорит он, пока мы объезжаем многочисленные сожженные автомобили на проселочной трассе в недавней зоне сражений. — От того, как будет снабжен солдат, зависит его боевой дух. Если махнули на него рукой — не жди хорошего результата. И наоборот. На нашем направлении, как мы видим, идет стремительное продвижение вперед.
Села и хутора, в названиях которых так легко запутаться, располагаются в живописных лесных массивах. Между зеленеющих холмов извивается река Суджа, сверкают озерца. И тут же по дорогам и полям блестят под солнцем бесчисленные мины и снаряды всех мастей. Самый частый окрик здесь: «Ни шагу в сторону!»
Паутина военного времени
В разрушенном, без окон и дверей, доме одного из хуторов расположились штурмовики «тридцатки». Зашли сюда они несколько дней назад (сколько дней — никто не вспомнит, такие насыщенные события). Условия максимально спартанские: доска под спину, спальник вместо одеяла, рюкзак под голову. «Мы же солдаты, — усмехаются они. — Обустраиваться некогда. И незачем. Завтра можем пойти дальше».
По словам командира одной из групп Евгения, позывной Жора, как только они вошли сюда, оставшиеся вэсэушники погрузились на два грузовика — «КамАЗ» и «Урал» и ретировались. Побросали оружие, технику, кухню. Удалось ли им уехать далеко, неизвестно — южнее давят другие наши группы. Впрочем, эти преследования и атаки, говорят военные, простыми совсем не назовешь — сопротивляется противник ожесточенно, при отступлении активно применяет артиллерию и дроны.
Несмотря на близость боев и опасность с неба, практически с первого дня идет разминирование территории.
— Получаем с утра задания, какие маршруты нужно пройти, и выходим на места, — рассказывает мне боец Вова Малой, отдыхая как раз в перерыве между такими выходами. — На дорогах главная опасность — «тээмки» (противотанковые мины. — «Известия»). Их видно — «шляпки» из земли торчат. Подцепляем, вытаскиваем, складируем вместе, после чего ликвидируем накладным тротиловым зарядом.
На поле гудит танк и специальный «Урал»-МТП, они выполняют роль эвакуаторов вражеской и нашей техники. Танк способен подцепить и вытащить машину потяжелее — тот же «Бредли», «Страйкер» или транспортер М-113. «Урал» — грузовик или бронированный автомобиль. Как рассказал мне командир эвакуационного отделения, задача его команды — сначала вытянуть машину с поля боя, а потом, по возможности, отремонтировать. Идеальный вариант — поставить на свой ход.
Особенность освобожденных территорий — тонкие нити оптоволокна, разбросанные повсюду.
— Порвать сложно, а сломать можно, хрупкие! — пробует их на прочность Достоевский.
Оптоволокно используется на фронте с лета 2024-го, наиболее активно именно в Курской области. На коптер крепится катушка, и «птичка» управляется с помощью пучка света в тонком проводе длиной 10–15 км, тянущемся сзади хвостом. Такой дрон не зависит от радиосигнала, не «теряется» в плотных стенах зданий или низинах, а главное — ему не страшна никакая РЭБ. Лежащие на земле и деревьях прозрачные нити свидетельствуют об интенсивности применения здесь оптоволоконных камикадзе, иногда приходится буквально продираться сквозь эту паутину.
Рецепт от штурмовика
Среди тех, кто брал эти населенные пункты, — Айрат, позывной Хаус. Сам о себе он говорит скромно — «строитель из Башкирии». Товарищи представляют его как «легенду штурмовиков подразделения». 52 года. Доброволец. Четыре ранения. Последнее — 30 пробоин в теле, прошитое легкое, раздробленная коленная чашечка. Прервал реабилитацию, чтобы вернуться в строй.
— Бегать быстро пока сложно. Но задания выполнять могу, — говорит Хаус, держа руки на автомате.
О своем возрасте говорит следующее:
— Среди штурмовиков немало моих ровесников. И эти ребята часто дают фору молодым. Потому что повидали жизнь, просто так их не сломить. Могут пойти вперед, когда, казалось бы, невозможно сделать шаг. И идут. Сильные духом, закаленные. Плюс расчетливые, трезвые, взвешенные, с холодной головой.
О главном принципе эффективного штурмовика Хаус высказывается так: «Чтобы выжить и чтобы победить, нужно постоянно двигаться». О самосовершенствовании: «Появилась свободная минутка — тренируйтесь, особенно если с тобой в «тройке» или «пятерке» новые ребята, нарабатывайте слаженность постоянно. Штурмовка — это наука, на авось тут не прокатит».
В отряде о Хаусе узнали под Бахмутом, там он в составе группы, преодолев 500 м минного поля, ворвался в опорник врага. Бой завязался тяжелый, он остался в живых один, но даже в одиночку смог уничтожить шестерых солдат ВСУ, используя автомат и гранаты. Впоследствии картинку этого штурма, снятую с «мавика», демонстрировали в учебных центрах как пример эффективных и выверенных действий при атаке.
Возвращаясь назад и покидая дымящиеся села, мы обгоняем танк, который тащит на буксире очередной трофейный бронетранспортер. Пропускаем вперед мотоциклистов, которые ловко гоняют туда и обратно, — вокруг налаживается тыловая жизнь. В одном месте подхватываем знакомого медика, добросить пару километров. Позывной его Сирота, из Воронежа, потомственный военврач. Рассказывает, что вчера шел группой в соседнем лесу и один из бойцов решил присесть отдохнуть, ступил метр в бок с проторенной тропинки, под ногой оказался «лепесток». Результат — оторванные несколько пальцев.
— С колеи не сворачивайте. В сторону с тропы ни шагу, — слышим напутственные слова в очередной раз. — И внимательно слушайте небо!
Очевидно, что закрепление на месте и налаживание жизни в прифронтовой зоне — процесс не менее сложный и опасный, чем само продвижение вперед.