История одного героя
Мой папа, Василий Васильевич Фёдоров, в десять лет остался без отца. С сохой и серпом он прошёл «университеты» жизни. Работал пастухом, подмастерьем, печником, столяром. А с 1933 по 1936 год даже возглавлял колхоз «Путь Ленина» в родной деревне Поляновке Аургазинского района. Работал полеводом, был секретарём партийной организации колхоза. В партию вступил ещё в 1932 году во время службы в армии в 4-й кавалерийской Ленинградской дивизии.
В конце 1939 года началась советско-финская война. Вскоре его призвали на фронт. Но повоевать довелось недолго. В марте 1940-го война закончилась.
В июне сорок первого его отправляют на партийные курсы при обкоме КПСС. Проучился лишь месяц – 17 июля курсы закрыли. К тому времени уже четвёртую неделю шла война. Тем временем директора совхоза Альбаева мобилизовали, и отца назначили на его место. Но в двадцатых числах июня 1942 года призвали и его.
Обычно призывников отправляли на фронт или из Раевки, или из Алкино. Со слов отца, конников с лошадьми погрузили в вагоны прямо в Стерлитамаке. Оттуда они отправились прямиком на фронт. Отец попал в запасной полк.
С августа по ноябрь 1942-го он воевал под Сталинградом в составе 32-й кавалерийской дивизии 3-го кавалерийского корпуса 21-й армии. Известно, что дивизией командовал полковник Чудесов, корпусом – генерал И.А.Плиев. А во главе 21-й армии стоял будущий легендарный генерал армии Н.Ф.Ватутин, который до своей гибели в 1944 году будет возглавлять войска Воронежского, Юго-Западного и 1-го Украинского фронтов.
Бытует мнение, что кавалерия к тому времени была морально устаревшим родом войск. Но это, мягко говоря, не так. В состав кавалерийской дивизии помимо кавалерийских полков входил 207-й танковый полк – а это не меньше 30 танков, дивизион «Катюш», противотанковый истребительный полк, две артиллерийские и миномётные батареи, сапёрные и другие вспомогательные части.
Кинокадры времён Великой Отечественной войны, на которых всадники скачут в атаку, на самом деле, это постановочные кадры, снятые по просьбе операторов для большего эффекта. Кавалеристы почти никогда не воевали в конном строю. Лошади использовались только как средство передвижения на марше. Конников бросали в места прорыва. Туда, где не могли пройти ни пехота, ни танки.
…В ноябре 1942 года за два хутора – Большенабатовский и Малонабатовский – разгорелись ожесточённые бои с 14 танковой дивизией противника. В ночь с 23 на 24 ноября шёл сильный дождь. К утру двадцатиградусный мороз сковал тонким льдом реку. Разведроту эскадрона направили разминировать мост через Дон, чтобы немцы не успели его взорвать. Бойцы выполнили задание: успели выдернуть уже дымящий бикфордов шнур, но автоматной очередью сразило двоих разведчиков, а отцу пуля прошла навылет через правое лёгкое. Его отбросило в реку. В двадцатиградусный мороз он каким-то чудом сумел выплыть из ледяной воды, и, вконец обессиленный, потерял сознание на берегу. Утром его без признаков жизни нашли наши бойцы. Спирт и растирание сделали своё дело, и отец ожил!
А потом были шесть месяцев скитаний по госпиталям. Рана могла перерасти в гангрену. Но отцу снова повезло, он выжил. Ранение в лёгкое ему подлечили в прифронтовом госпитале. Однако в Тамбовском госпитале пришлось ему ампутировать все десять пальцев обеих стоп и комиссовать.
На мирном поприще отец помогал восстанавливать народное хозяйство. Плотничал, строил коттеджи содово-цементного комбината, деревянный мост через Белую, возводил водонапорную башню. Работал в Стерлитамаке, Салавате. В Средней Азии восстанавливал из руин разрушенный землетрясением Ашхабад.
Увы, его имя не попало в Книгу памяти ни Ишимбайского, ни Аургазинского, ни Стерлитамакского районов. Несмотря на то, что весь кавалерийский корпус был награждён медалью «За оборону Сталинграда», отца, который к тому времени был в госпитале, обделили. Когда я обратилась в архивы, мне ответили: «Зачем вам медаль отца?».
Мне понадобился не один год, чтобы собрать о нём все документы. В Центральном архиве Министерства обороны мне ответили двумя отписками: такой у них не значится. Лишь на третий раз, когда я отправила его выписку из военно-медицинского архива, согласились: «Действительно, есть такой».
Но даже с этими документами мне было отказано в увековечении имени отца в Книге памяти. В 2010 году в совете ветеранов отмахнулись: «У нас о нём никаких сведений нет. Звоните в издательство «Китап». В «Китапе» ответили, что на издание новых томов нет средств. С тех пор прошло десять лет…
Мы много говорим о том, что надо чтить память о ветеранах войны. Создаются интернет-проекты, проводятся различные акции, издаются Книги памяти. А с другой стороны, чиновники разных уровней проявляют поразительное равнодушие, когда речь заходит о конкретных людях. Хотелось бы, чтобы и мой отец – простой труженик войны Василий Васильевич Фёдоров – занял достойное место в списках ветеранов Великой Отечественной.