Можно ли избавиться от алкогольной и наркотической зависимости
Алкоголизм и наркомания – сферы жизни, к которым общество относится предвзято. «Наркоману нужны только наркотики, алкоголику – бутылка, наркоман – это недочеловек, бывших наркоманов (алкоголиков) не бывает» – вот только часть стереотипов, закрепившихся в общественном сознании. Между тем, опыт показывает, что медико-социальная реабилитация способна вернуть обществу полноценных людей. С 2015 года в республиканском наркологическом диспансере № 2, расположенном в Стерлитамаке, работает отделение медико-социальной реабилитации. Консультанты (бывшие наркоманы и алкоголики), психиатры-наркологи, психологи и другие сотрудники центра дарят зависимым второй шанс.
БОЛЕЗНЬ ЗАМОРОЖЕННЫХ ЧУВСТВ
Меня зовут Геннадий (имя изменено). Мне 46 лет, более 30 из них я употребляю тяжёлые наркотические вещества вперемешку с алкоголем. Зависимым я стал раньше, чем начал пить и наркоманить. Сначала была зависимость от чужого мнения. В 9 классе специально пришёл пьяным на выпускной десятиклассников, чтобы вся школа меня увидела. Было важно, чтобы обо мне говорили – это вдохновляло.
Психиатр-нарколог Наталья Мустафина:
Любая зависимость – это болезнь. Даже любовь. Там, где человек страдает без чего-либо: не может есть, спать, работать, плачет, истерит – это уже зависимость. Таких людей надо лечить. У многих людей комплексы идут из детства. Они носят в себе обиды, травмы, страхи, чувство вины. Может быть, жизнь сложилась бы по-другому, если бы их не отравляли внутренние занозы.
Я рано осознал: мать и отец меня любят, и пользовался этим. Поначалу скрывался от родителей. Если пил в школе, мог до утра прогулять на улице, чтобы запах алкоголя выветрился, и я протрезвел. Родители работали по сменам. Я знал, когда и во сколько они уйдут, и планировал выпивку. Сегодня не буду пить, а завтра мои родители будут работать в ночь, я напьюсь.
В армии попробовал тяжёлые наркотики, на гражданке продолжил. Казалось, я могу это контролировать. У меня была работа, семья. Поначалу скрывал от жены свою проблему, обманывал. Употреблю наркотик, возьму бутылочку пива и замаскирую наркотическое опьянение алкогольным. Супруга подозревала неладное, но я её разубеждал: мол, алкоголь с наркотиками несовместим. Потом потерял работу, но и это скрывал. Уже люди со стороны, мои родственники стали говорить ей: «Он у тебя наркоман». У жены паника: как так? Постепенно всё стало рушиться. Меня это не насторожило. Казалось, подобное могло случиться с каждым. Завтра прекращу употреблять, и всё наладится: восстановятся доверие и семья, я найду новую хорошую работу. Когда сыну было около трёх лет, мы разошлись.
Поначалу я обращался в наркологию, потом мешала самоуверенность. У меня были ремиссии, связанные с образом жизни. Я 8 раз отбывал наказание в местах лишения свободы за незаконное приобретение, хранение и употребление наркотических средств, кражи, мошенничество. В общей сложности отсидел около 17 лет. Отбывал сроки в колониях разных регионов. Где-то можно было употреблять, где-то – нет. Но всегда искал, чем бы изменить своё сознание. Для меня это было в радость.
Зачем надо менять сознание? Чтобы скрыть свои недостатки, комплексы, страхи, чувства. Во мне жили любовь, понимание, милосердие, уважение к старшим. Но я давил эти чувства. Ведь я сам себя привёл в среду, где надо быть озлобленным и агрессивным, выглядеть идеальным преступником. Это такой нездоровый перфекционизм: если я преступник, то на пять с плюсом, если наркоман, то буду употреблять самые тяжёлые и дорогие наркотики. Всё это тупая гордость, тупое высокомерие.
Консультант Надежда (имя изменено):
– Что такое наша болезнь? Это болезнь замороженных чувств. У наркоманов и алкоголиков нет ни ответственности, ни сострадания, ни прощения. Здесь, в центре, в людях пробуждаются чувства, которые были заморожены. Раньше боль кто запивал, кто закалывал, кто закуривал, потому что люди не могли трезво смотреть, жить в реальном мире. А тут им приходится проблемы вывернуть и уже осознанно прожить их заново. Очень тяжело проходят занятия, когда они пишут «дно». «Дно» – это пять примеров из жизни, показывающих до чего дошли люди в своём употреблении. С этим очень страшно встретиться в реальности. Более того, приходится озвучить подробности в группе. Какие нужны храбрость и желание изменить свою жизнь!
После школы отучился в училище. Пока отбывал срок в колонии, получил высшее образование по специальности «Бухгалтерский учёт, налогообложение, аудит». Даже не пытался устроиться по профессии. Это безумие – взять бухгалтером или аудитором человека, имеющего несколько судимостей. Когда поступал в вуз, о трудоустройстве не думал – было интересно узнать, что такое бухгалтерия.
Как я попал в реабилитационный центр? Меня в очередной раз привлекли к уголовной ответственности. Суд назначил один год лишения свободы с отсрочкой приговора на 2 года. За это время я должен пройти курс лечения и медико-социальной реабилитации. Пролечился в наркологии, а сюда пришёл на реабилитацию. Сначала не был готов завязать с наркотиками. Я не признавал себя зависимым. Казалось, я сам смогу справиться: получу справку и начну жить по-новому, не буду употреблять наркотики, и больше не будет проблем с законом.
Завотделением, психиатр-нарколог Владимир Хамсутдинов:
– Сначала человек поступает на лечение в обычное наркологическое отделение. Там снимают запой, ломку. А потом что делать с человеком? Мы его физически подправили, подлечили, но психологически он не готов к нормальной жизни. Для того чтобы человека полноценно восстановить, реабилитировать, созданы такие отделения, как наше. Одна из причин обращения к нам – социализация. Мы лечим пациента, который оборвал все ценные связи с окружающими, не трудоустроен, ему трудно вернуться к нормальной жизни, потому что он употребляет. У нас налажена связь с Министерством соцзащиты населения. Они направляют к нам женщин, которые пьют и у которых стоит вопрос о лишении их материнских прав. Им даётся последний шанс – пройти у нас полноценный курс реабилитации. Если у таких матерей после лечения меняется отношение к жизни, своей болезни, то им возвращают детей. Мы также сотрудничаем с правоохранительными органами. Наркоману, уличённому в преступлении, дают выбор: реальный срок или условный, но с полноценной реабилитацией у нас в отделении. Эта схема пока ещё не так сильно распространена, но она работает.
После месяца реабилитации я понял, насколько серьёзные у меня проблемы. Познакомился с программой анонимных наркоманов. Мне пришлось окунуться в своё прошлое, провести инвентаризацию самого себя. Я пересмотрел духовную, семейную, деловую сферы, оценил финансовые и физические потери. Опыт других зависимых показал, что с моей болезнью можно жить. На первых порах надо следовать рекомендациям и не употреблять.
Поначалу я не мог поверить и довериться. Потом понял: надо признать своё бессилие и попросить Бога о помощи. Пока этого достаточно, чтобы не употреблять. Мой срок чистоты – 4,5 месяца. После реабилитации решил остаться здесь, в реабилитационном центре, чтобы помогать консультантам, набираться опыта и знаний. Я верю, что смогу остаться чистым и трезвым, и делаю для этого всё: молюсь, работаю по шагам, провожу ежедневную самоинвентаризацию, нахожу в себе дефекты и прорабатываю их.
Мне надоело, я устал жить как раньше. У меня есть мечта, банальная, неяркая – иметь семью, быть финансово независимым, сходить на футбол, побывать на выпускном сына.
В детском саду мой сын пугал детей: «Мой папа в тюрьме сидит. Вот он освободится. Знаете, что вам будет?». Позже, когда в него стали пальцем тыкать, что его папа – наркоман, он стал меня стыдиться.
По программе я обязан исправить вред, нанесённый мной в употреблении, просто как человек попросить прощения. Я очень виноват перед мамой за то, что не считался с её мнением, кричал на неё, крал деньги из дома, устраивал там притон.
Она кричала: «Уходи! Я тебя не для этого родила!», но никогда не бросала меня. Когда попадал в реанимацию, мама по трое суток не спала – сидела у моей койки. Все 8 сроков день в день она приезжала на встречи, посылала передачки. Мама на пенсию вышла только в прошлом году. До этого ей приходилось работать, чтобы содержать меня.
Психиатр-нарколог Владимир Хамсутдинов:
– У человека, который живёт вместе с зависимым, рано или поздно начинают сдавать нервы, и вольно или невольно он начинает втягиваться в эти отношения. Манипулирует наркоманом (или алкоголиком) или сам поддаётся на манипуляции. Формируются определённые изменения характера, психологии, развивается созависимость. С таким людьми тоже надо работать. В Стерлитамаке есть клуб созависимых.
С годами мама стала сутулой, но, увидев меня после реабилитации трезвого и здорового, даже немного выпрямилась. В центре я привык рано ложиться и рано вставать. И утром, когда я варил себе кофе, она призналась: «Я впервые за 20 лет не проснулась ночью».
(Продолжение вы можете прочитать в газете "Стерлитамакский рабочий" от 15 января 2020 года)