Старинный славянский праздник - «Зимний Яр»

В ту самую зимнюю студеную и частенько ненастную пору, когда само небо стынет от мороза, а земля каменеет под снегами, наступает суровая Велесова пора – Зимний Яр. Не просто день 6 декабря, но климатический перелом, когда солнце старое уходит в темные ноченьки, а юное – лишь едва брезжит за краем земли. И тогда люди зажигают в домах заветный огонь, чтобы напомнить небу – мы здесь и ждем рассвета. К Зимнему Яру готовились загодя: пекли хлеб с зернами, варили мед, чинили ограды. В каждом доме горела свеча, али лучина, в каждом очаге – пламя не гасят до рассвета. А в полночь выходили во двор, обсыпали порог зерном и говорили: «Зимний Яр, прими наш дар, да беду отведи». И звонили в малые колокола, дабы церковный перезвон сквозь тьму ненастную дошел до самого солнца. Еще с осени прибирали зерно, сушили травы, варили мед крепкий, чтоб в самую стужу дух людской поднимал сызнова. В избах мыли окна до блеска – чтобы свет сквозь них пробивался, словно сквозь слезы мирские, с надежей на тепло. А накануне, с вечера, хозяйки пекли хлеб с зернами: один каравай – для дома, другой – для обряда. В тесто клали щепотку соли, три зернышка ржи да каплю меда – все по старинному завету, как деды-ведуны, да бабки-знахарки учили. Как только солнце касалось края леса, выходили во двор. Старшой в роду брал свечу, зажженную от домашнего очага, и обходил двор по кругу – оберег‑круг замыкал. Шептал при том слова старые, заветные, полузабытые: «Зимний Яр, прими наш дар, беду отведи, свет на землю верни». А следом жена его сыпала зерно на снег – не жалеючи, щедрой рукой: сколько птиц давеча прилетит, то столько же радостей в новом году и будет. Дети стояли рядом, глазами большими хлопали, убоялись малые, да не отступали: ибо знали – сие вельми важно, да предками заповедано. В полночь собирались у общего костра. Жгли березовые поленья да можжевельник – чтоб дым был густ, а запах вельми резок, отпугивал тьму и ненастье. Мужчины били в бубны, женщины звенели трещотками, старики пели песнь‑заговор – негромко, но твердо. Голос их, как нить, связывал живых с теми, кто ушел, и с теми, кто еще придет. А ряженые – ох, те были загляденье! Маски на них – звериные, рогатые, за спинами – мешки с зерном да звонками. Ходили по кругу, притопывали, шутили, пугали малых, а те смеялись сквозь страх. «Это ж они и езмь, – шептали старики, – Велесовы гости. Не за тобой пришли, а за солнцем, чтоб не навек укатилось, а сызнова возвернулось». У костра рассказывали былички дивные – сказы про тех, кто в эту ночь заблудился, да спасся чудом. Говорили: «Был мужик, пошел в лес за дровами, да метель поднялась, все следы замело. Ужо и силушки кончились, и сердце в груди застыло. А тут глянь – огонек вдали засветился. Пошел он на свет, а это же наш костер! Так и выжил путник в пору студеную». И все кивали хором: ибо свет общины крестьянской дарует любому страннику зачарованному спасение во тьме кромешной. А после обряда начиналась традиционная трапеза. На стол ставили все, что сберегли: хлеб, квашеную капусту, репу в меду, студень с хреном. Пили мед, но в меру, не допьяна – чтоб голова была ясной. И говорили не о прошлом, а токмо о будущем: «Как сеять будем? Где новую избу ставить? Кого в ученики отдавать приспело?» Так, за разговором, переходили от тьмы к свету созидания – неспешно, но истово и верно. На рассвете, когда небо лишь едва серело, выходили снова во двор. Смотрели, как первые лучи касаются снега, и молвили: «Солнце вернулось. Не нами начато было, не нами кончено. Но мы сдержали свет благодатный». И тогда, наконец, смеялись, да ликуя, обнимались, звали друг друга к столу – праздновать начало нового круга. Так и жил издревле Зимний Яр – не громким торжеством, а тихим, крепким делом. Не в золоте был славен, а в зерне крестьянском. Не в словах звучал велеречивых, а в руках тех, что держали свечу, аль лучину. И пока люди помнят сей обычай стародавний – то будет на Руси великой и свет, и хлеб, и песня», – поведал Александр Агамов, профессор Ставропольского филиала Президентской академии.