Архив раскрывает тайны. Мирные жители на линии фронта

В июле 1941 года начались налеты немецкой авиации на маленькое село Поддорье в 70 километрах южнее Старой Руссы. Война пришла в эти места – «забурлило море людское в приильменских городах и селах», – писал в книге «На земле опаленной» бывший редактор районной газеты Михаил Абрамов, впоследствии – известный партизан. «В начале июля 1941 года уже через Поддорье за Ловать пошел большой поток беженцев из Прибалтики, из приграничных районов. Все дороги были загружены непрерывным потоком людей…», – вспоминала Анастасия Гуркова (из книги Светланы Тихоновой «Партизанское движение на Поддорской земле»).

Сведения Поддорского райкома ВКП(б) о проживающих в селении Теляткино Язвищенского сельсовета, в том числе эвакуированных из Поддорского, Залучского районов и Старой Руссы. 24 октября 1942 г.

ГАНИНО. Ф. 225. Оп. 2. Д. 10. Л. 35.

Первая эвакуация Поддорского района была проведена в июле-августе 1941 года. Колхозники угоняли из района крупный рогатый скот, мелкий скот и свиньи передавались частям Красной армии. Трактора из-за отсутствия горючего пришлось бросить в лесах и вывести из строя. Также при оставлении района уничтожалось короткое льноволокно, часть кожевенного сырья. Благодаря председателю райпотребсоюза Давиду Набедрику товары потребкооперации были своевременно переданы военным и партизанам. Район на полгода оказался в полной оккупации.

Освобождение пришло на поддорскую землю в феврале 1942 года. Спустя почти месяц после начала наступления войск Северо-Западного фронта, 3 февраля в полосе между Старой Руссой и Ловатью был введен в сражение 2-й гвардейский стрелковый корпус под командованием Героя Советского Союза генерал-майора А. И. Лизюкова. Успешно продвигаясь в юго-западном направлении, 10 февраля корпус подошел к рубежу Самбатово – Перегино, а 15 февраля в районе Холма вошел в соприкосновение с частями 3-й ударной армии Калининского фронта. Таким образом, соединению удалось выйти глубоко в тыл демянской группировки немцев и отсечь ее от главных сил противника.

16 февраля 1942 года территория 11 сельсоветов Поддорского района была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. 17 марта первый секретарь райкома ВКП(б) Григорий Ермаков сообщал в Ленинград – тогда областной центр, – что в районе проводятся проверка и подбор председателей колхозов, созданы две бригады по ремонту тракторов и организованы курсы трактористов (на курсах обучалось 25 женщин), шла подготовка к весеннему севу – на 5 июня 1942 года в колхозах района было засеяно 1665,9 гектар. В части Красной армии, расположенные в районе, после освобождения было призвано 1234 человека.

Ситуация на стыке Калининского и Северо-Западного фронтов продолжала оставаться сложной. Весеннее половодье, дожди, бездорожье не позволяли подвозить продовольствие из советского тыла. С 10 апреля Поддорский район входил в состав тылового района 1-й ударной армии, которую красноармейцы с юмором называли «1-й болотной», а дивизии и бригады армии: «№ непросыхаемая» и «№ непромокаемая» (из брошюры Поддорского краеведческого музея «Солдатскими дорогами. Боевые действия 1-й ударной армии на Поддорской земле. 1941-1944 гг.», 2015 год).

На жителей Поддорского района, несмотря на трудности восстановления, были возложены обязательства по приведению в проезжее состояние дорог и постройке мостов. Бывший партизан Владимир Хорев вспоминал: «…Большак [Старая] Русса – Холм в первой половине 1942 года был наш и представлял из себя весной топкую дорогу, по которой снаряды перевозили на вьюках, по три снаряда на лошадь. Настилать дорогу мобилизовывали молодежь: пилили деревья, разбирали оставленные дома. Мы… некоторое время работали в трех километрах от сражающегося Холма» (из сборника «За блокадным кольцом»).

За заготовку продуктов в каждой воинской части отвечал уполномоченный, который должен был соблюдать законность и проведение полных расчетов с населением. Но изъятие скота, сена, продуктов неизбежно вызывало конфликты – как с колхозниками, так и с районными властями. Например, военные, забирая корову, потребовали от колхозницы подтверждения, что ее муж находится в Красной армии – и только после этого обещали вернуть корову и произвести расчет по заготовительным ценам. В деревнях Горбы и Луги отдельные командиры и бойцы отбирали у колхозников лошадей, не считаясь ни с какими возражениями хозяев – так было потеряно до 40 лошадей. В августе в сельхозартелях «Могучий» и «Новое Губино» жаловались на красноармейцев 26-й стрелковой бригады, которые «безнаказанно портят огороды, сыты, но все же копают картофель», кроме того, военные без надобности портили строения колхозников.

В связи с изменением обстановки на фронте в конце мая 1942 года командование Северо-Западного фронта приняло решение отвести левый фланг 1-й ударной армии из районов Белебёлки и Поддорья на восточный берег Ловати с целью «перегруппировки сил и средств для ликвидации демянской группировки противника». С боями советские части оставляли освобожденную землю. Участок фронта от Поддорья до Яблоново обеспечивали батальоны 44-й стрелковой бригады. 27 июня немцы атаковали 3-й батальон бригады и вновь заняли Поддорье. Освободить районный центр удалось только в феврале 1944 года.

Одновременно в начале июня 1942 года вышло постановление Военного совета Северо-Западного фронта, которое требовало провести отселение жителей из Белебёлковского и Поддорского районов в максимально сжатые сроки: с 7 по 10 июня – по реку Ловать, к 15 июня – за десять километров от Ловати. Эвакуации подлежало 16700 человек (из населения более 18 тысяч человек), 3350 голов крупного рогатого скота, 1200 коз и овец, 1400 свиней, 970 лошадей. Полной эвакуации подлежали 16 сельсоветов, частичной – 2 сельсовета. Уполномоченный комиссии Ленинградского обкома ВКП(б) Терентьев указывал: «Основной принцип эвакуации таков, что должен быть поднят одновременно весь колхоз, а также с[ель]совет в целом, с имеющимся скотом. В Молвотицком районе они будут также расселяться по колхозам и с[ель]советам все вместе». Из Валдая на Осташков отгружались хлеб, крупа, сахар и соль. Районным властям предстояло организовать пункты питания и медпункты по пути следования эвакуируемых, переправы через Ловать, транспортировку людей.

7 июня 36 товарищей – представителей партийно-советского актива – были разосланы в сельсоветы как ответственные за эвакуацию, где провели совещания с активом и колхозные собрания. 8 июня инструктор райкома партии Л.В. Смирнова сообщала Г.П. Ермакову, что большинство приходится отправлять пешком, так как у воинских частей транспорта нет. Председатели сельсоветов просили помощи: из Нивского сельсовета писали, что «большая часть людей совершенно не хочет ехать в тыл ссылаясь на то что не на чем», председатель Долговского сельсовета сообщал, что «применил все возможности какие мог применить, больше нет возможности» и спрашивал: «что можно применить кто категорически отказывается».

К 14 июня было поднято около 15 тысяч человек (из них 10-11 тысяч переехало за реку Ловать), кроме Нивского сельсовета, где 8-9 июня были закрыты дороги и 70 процентов населения (1340 человек) осталось на месте. Некоторые пытались уйти в леса – такие случаи отмечались в Костковском сельсовете, где воинские части привлекались к прочесыванию территории. В Бураковском и Векшинском сельсоветах около тысячи человек также укрылись в лесах и впоследствии оказались в тылу противника. Скот к 15 июня был выгнан весь, кроме Нивского и частично Сокольского сельсоветов. Значительная часть колхозников после переправы за Ловать просила разрешить остаться в десяти километрах от реки в лесах и лесных бараках.

В августе в колхозах неоккупированной части Поддорского района была организована уборка урожая озимых «до самого переднего края обороны» на площади 1880 гектар. К этому времени в районе продолжали работать только десять колхозов, все населенные пункты по левому берегу Ловати были сожжены нашими воинскими частями. Уборка началась 10 августа. Михаил Абрамов писал: «Как только появилась возможность, люди взялись за обработку полей в невероятно трудных условиях, под носом у врага. …Уборку проводили в ночную пору с помощью красноармейцев и партизан. К утру обычно на поле не оставалось ни одного снопа, – всё успевали отвезти в лес и уже там обмолачивали».

Райком ВКП(б) сетовал, что обмолот «приходится проводить в исключительно трудных условиях, т. к. риг и гумен нет». На весь район имелось всего 7 конных молотилок, жнеек совершенно не было. Большая часть урожая обмолачивалась без сушки охлыстыванием и цепами под открытым небом.

По согласованию с военным командованием был установлен порядок уборки урожая: создавались специальные уборочные бригады, утверждаемые районной тройкой. Всего в районе было организовано 72 бригады, в которые вошло 4049 человек – в большинстве колхозники. Для скорейшей уборки и большей заинтересованности рабочих бригад была установлена оплата натурой на жатве. Воинские части помогали в уборке и отгрузке зерна от переднего края обороны за реку Ловать, так как транспорта в колхозах совершенно не было.

В Долговском, Поддорском, Костковском и Голузинском сельсоветах колхозники работали под частым обстрелом противника: согласно данным райкома партии, за весь период уборки потери составили 4 раненых при обстрелах (одна женщина умерла) и 3 человека подорвались на минах (двое умерло), было убито 7 лошадей.
Бригадами озимые были убраны на площади 1728 гектар, яровые, зерновые и бобовые, – на площади 336 гектар, лен – на площади 179,9 гектар, но большая часть его осталась не околоченной и не разостланной.

«К осени 1942 года обстановка на фронте вновь осложнилась», – вспоминал Григорий Ермаков (из сборника «Партизанскими тропами Приильменья»). 16 октября 1942 года Военный совет Северо-Западного фронта постановил к 1 ноября отселить все гражданское население из прифронтовой полосы, в том числе из населенных пунктов Пола, Яжелбицы, Старое Рахино, Молвотицы, Перегино, Зайцево и других. В полосе 1-й ударной армии гражданские лица отселялись из населенных пунктов, расположенных восточнее реки Ловать до рубежа озеро Дехино – Большой Остров – Перерытица – Намошье – Воротавино.

19 октября в деревне Ольховец Язвищенского сельсовета, где располагались райком ВКП(б) и райисполком, состоялось совещание районного партактива, был утвержден план, согласованный с Военным советом 1-й ударной армии Северо-Западного фронта и командованием 2-го гвардейского стрелкового корпуса Калининского фронта. Отселению подлежало 8375 человек (2089 хозяйств) – весь район за исключением деревни Воротавино, где проживало 638 человек.

В Поддорский район выходили жители из других районов, где шли боевые действия, и с оккупированной территории. Так, в конце ноября 56 семей были выведены партизанами из Дедовичского и Белебёлковского районов и размещены в деревнях Большие и Малые Язвищи. Как видно из сведений, подписанных пропагандистом Поддорского райкома ВКП(б) Анатолием Арбузовым, на 24 октября 1942 года в деревне Теляткино находилось 207 человек, из них более половины – из других деревень Поддорского и Залучского районов и даже два человека из Старой Руссы, остававшейся за линией фронта.

30 октября Военный совет 1-й ударной армии констатировал, что первый секретарь райкома партии и председатель райисполкома отнеслись к эвакуации «либерально», не разъяснили населению политического существа и государственного значения отселения и тем самым сорвали сроки отселения. Крайний срок эвакуации был перенесен на 5 ноября, но фактически отселение продолжалось до конца месяца. К 26 ноября из Поддорского района было эвакуировано 8306 человек (53 населенных пункта).

Не хватало транспорта – людям приходилось 10-15 километров нести свои вещи, не хватало построек для размещения эвакуированных. Многие до 70 дней проводили в холодных постройках. Были случаи, когда колхозники заявляли, что их отселяют, чтобы отобрать хлеб и картофель. Вся сельхозпродукция принималась через райпотребсоюз. Зерно, льносемя и картофель принимались на хранение с выдачей колхозам квитанций, сено – по закупочным ценам с переводом денег в районное отделение Госбанка в Мошенской район. Продовольственные фонды района и скот передавались частям Красной армии и партизанам.

Несколько тысяч человек осели в Молвотицком и Холмском районах – всего в этих районах разместилось 16 колхозов из Поддорского района. Включая отселенных в июне 1942 года, к концу года в Молвотицком и Холмском районах проживало 6630 человек из Поддорского района, остальные выехали в глубокий тыл или остались в оккупации. К началу 1943 года на оккупированной территории Поддорского района проживало 2-2,5 тысячи человек, для руководства которыми райкомом партии была создана и направлена за линию фронта оперативная группа из 6 человек.

Великая Отечественная война принесла новгородской земле неисчислимые беды. В Поддорском районе, где на 1 января 1940 года проживало 39 тысяч человек, спустя пять лет оставалось 4329 жителей, из 190 деревень ко дню окончательного освобождения от немецко-фашистских захватчиков уцелело 46. Из 4 тысяч человек, оставшихся в оккупации в 1942 году, 3500 поддорчан было угнано в рабство. Многим мирным жителям района пришлось долгие месяцы жить «на линии фронта», разделяя все опасности и тяготы прифронтовой жизни с бойцами Красной армии и партизанами.

Колотушкин Валерий Геннадьевич, заведующий отделом использования документов Государственного архива новейшей истории Новгородской области