«Человек проворный и пронырливый»
На родине
Право называться родиной негоцианта Саввы Владиславича сегодня оспаривают Сербия, Черногория и Босния и, соответственно, города Гацко (Гацак) или деревня Ясеник близ него, Герцег-Нови, Дубровник (Рагуза) и Фоча. Историки именовали его сербом, греком, иллирийцем и боснийцем. Неизвестна и подлинная дата рождения Владиславича. Исследователи называют 1664, 1668, 1669 и 1670 годы.
Выходец из старинного дворянского рода, сохранившего при османах христианскую веру, на родине он получил образование в иезуитском колледже, выучил несколько европейских языков и, по семейной традиции, занялся торговлей в Средиземноморье, побывав во Франции, Испании и Италии, прежде чем открыть торговый дом в Константинополе. Кроме купли-продажи лимонов, селёдки, шелков, венецианских зеркал и бумаги, здесь он выполнял обязанности рагузского консула, драгомана при иноземных послах, а также оказывал различные «деликатные» услуги соотечественникам и иноземцам. Он свёл знакомство с иерусалимским патриархом Досифеем, убеждённым сторонником России, так что клиентами ловкого серба, получившего прозвище Рагузинский, вскоре стали и россияне.
Бурная деятельность Рагузинского вызвала подозрения у турецких властей, так что в 1702 году русский посланник в Османской империи Пётр Толстой отправил сербского торговца в Россию. Эта поездка перевернула судьбу Владиславича.
В России
В 1702 году торговое судно Владиславича прибыло в Азов, откуда негоциант был отправлен в Москву. Вскоре состоялось его свидание с Петром I, который оценил образованного красавца серба, готового к сотрудничеству и хорошо понимавшего международную обстановку.
Получив от Петра небывалые торговые привилегии, Рагузинский начал курсировать между Царьградом и Россией, создавая широкую разведывательную сеть, опиравшуюся на торговцев, моряков и странствующих монахов. Удачно совмещая коммерческую выгоду и политические интриги, он не сильно докучал царю просьбами о деньгах, но не забывал о своём интересе, исправно получая всевозможные льготы и выгодные заказы. Не без участия Рагузинского Толстому удалось заключить мирный договор с Портой, развязавший России руки в войне со Швецией. Сербский торговец при этом оказался главным интендантом русской армии и поставщиком армейского сукна.
В 1710 году Рагузинский стал официально именоваться советником царя. И насоветовал немало. Он ввёл в русскую внешнеполитическую повестку балканское направление, панславянскую идеологию и вопрос черноморских проливов, предложив Петру покровительство над антитурецким славянским движением. Переоценив силы балканских повстанцев, стал одним из инициаторов трагически закончившегося Прутского похода 1711 года. Русская дипломатия чудом выкрутилась из сложного положения, но не пошла на выдачу Рагузинского туркам, на чём последние очень настаивали. В том же году решением сената республики Дубровник — «Рагузинской Речи Посполитой» — наш герой был удостоен титула графа Иллирийского. Русский же царь, не скупясь, жаловал графа Владиславича имениями. Русское государство и прежде в трудные периоды чеканило медные деньги, что вызывало недовольство населения и знаменитые медные бунты. Сербский же советник утвердил новые медные монеты (полушка, полуполушка и копейка) на постоянной основе, причём именно Рагузинский стал главным поставщиком меди на монетные дворы.
Он же предложил Петру и ряд других финансовых нововведений: систему внутренних и внешних займов, госмонополию на торговлю мехами, водкой и хлебом и некоторые налоговые реформы.
Одновременно Рагузинский выполнял личные просьбы царя и его ближайшего окружения: доставлял в Россию собачек и микроскопы, модные новинки и чертежи фонтанов. Считается, что именно Рагузинский привёз из Константинополя в подарок царю арапчонка Ибрагима (Абрама), впоследствии сделавшего в России неплохую карьеру и взявшего себе знаменитую фамилию Ганнибал.
К тому же Рагузинский, обосновавшись в обеих русских столицах, оказывал покровительство сербам, поступавшим на русскую службу. В частности, ему многим был обязан флотоводец Матвей Змаевич, уроженец Пераста, и род Милорадовичей.
В Италии
Служа России, Рагузинский сохранял торговую и агентурную сеть в Средиземноморье, опорными пунктами которой были Константинополь и Венеция, где проживала его престарелая мать и имелась недвижимость. Поездка в Венецию в 1716 году отвечала как семейным и торговым интересам «господина Савы», так и интересам русского двора. Обычные для царских советников дела — покупка всяких заграничных вещей, надзор за русскими учениками, подбор нужных в России мастеров — не скрывали главного: Рагузинский был настоящим русским эмиссаром в Республике Святого Марка. При том что официально эту должность исполнял не владевший языком Пётр Беклемишев.
Граф Савва оказался в родной стихии: вёл бурную торговлю, тайные переговоры в самой Венеции, Далмации и Рагузе, возобновил старые знакомства, устраивал концерты и спектакли. В его доме, в частности, состоялся предпремьерный показ оперы Антонио Лючио Вивальди «Истина в испытании». Наконец, в возрасте 50 лет граф женился на знатной венецианской красавице. Чары Рагузинского подействовали на венецианский сенат, который почти одновременно подтвердил его графский титул и признал за царём Петром титул императора — первым из европейских государств.
От прелестей венецианской жизни графа отвлекали лишь российские дела. Сначала царь вызвал его во Францию, ибо «великую нужду» в нём имел. Потом поручил ему заказать итальянским скульпторам статуи и бюсты «со смыслом» для украшения Летнего сада. Затем Рагузинский вёл переговоры и готовил конкордат России с Ватиканом. Многомесячные усилия, однако, пошли прахом — накануне подписания документа папа скончался. Зато иллирийскому графу удалось придумать, как заполучить купленную другим агентом царя, Юрием Кологривовым, мраморную «Венус», а заодно ещё десяток античных скульптур, найденных при раскопках в Риме, где действовал запрет на вывоз древностей из Вечного города. Хитроумный негоциант предложил папе Клименту сделку, от которой тот не мог отказаться: захваченные в Ревеле мощи святой Бригитты в обмен на языческую богиню, впоследствии получившую название «Венера Таврическая».
В Сибири
По возвращении в Россию с молодой женой, братьями и чуть ли не столетней матерью Рагузинский недолго наслаждался спокойной жизнью. Заинтересованный в торговле с Китаем Пётр незадолго до смерти затеял посольство к восточным границам во главе всё с тем же Владиславичем. Уже немолодой коммерсант не мог упустить такой возможности и в июне 1725 года отправился в Китай. Посольство было беспрецедентным. Под началом чрезвычайного посла и полномочного министра Рагузинского было около ста человек секретарей, переводчиков, священнослужителей, картографов, землемеров, лекарей, а также полторы тысячи войска. Граф был верен себе — по пути посольского каравана возникали православные миссии, торговые фактории и крепости, складывалась широкая агентская сеть.
Преодолев Сибирь и пустыню Гоби, караван в октябре 1726 года прибыл в Пекин. Переговоры шли долго и тяжело. Помимо обмена поздравлениями с вступлением на престол императора Юнчжэна и Екатерины I задача была в восстановлении прерванной торговли и получении выгодных для неё условий, а также в сборе информации и составлении карт. Более 30 раундов переговоров и две аудиенции у императора в конечном итоге привели к подписанию Кяхтинского договора 1728 года. Согласно ему был установлен «вечный мир» между государствами, определена российско-китайская граница и восстановлена караванная торговля. Рагузинскому также удалось договориться об официальном открытии в Поднебесной русской православной миссии. Основанная Рагузинским Троицкая крепость с торговым поселением Кяхта, по условиям договора, становилась пунктом беспошлинной приграничной торговли.
Вернувшийся в конце 1728 года в Петербург Рагузинский был награждён орденом Александра Невского и званием тайного советника. В июне 1738 года знаменитый серб скончался в имении Матокса под Петербургом и был похоронен в Александро-Невской лавре.