«Евразийский мост» с пушкинским акцентом
В Ялте подвел итоги VIII Международный кинофестиваль «Евразийский мост». Победителем игрового конкурса стала душевная сербо-болгарская драма в жанре роуд-муви «Лесной царь». Лучшим доком назвали индийский «Город мертвых».
В конкурсных программах состязались по восемь игровых и документальных работ. За пять дней зрители увидели более трех десятков картин из четырнадцати стран, в том числе — ретроспективу вгиковских дебютов и экранизаций Пушкина, премьерные спецпоказы российских фильмов.
Решения жюри были не бесспорны, но совпадали с высокими зрительскими оценками. Вручая высшую награду «Лесному царю» Горана Радовановича, председатель коллегии продюсер Юрий Обухов отметил: «Главный приз — всегда важная для продюсера награда, а продюсером этой картины является известный актер Милош Бикович!» Душещипательная история восьмилетнего малыша, покинувшего родной дом из-за натовских бомбежек 99-го года и открывающего мирный мир, не выдерживала сравнения с рафинированными арт-хаусными фаворитами — турецкой семейной психодрамой «Стеклянный занавес» Фикрета Рейхана, удостоенной спецупоминания, и иранской пасторалью «Газели» Хушанга Голмакани, заработавшей диплом.
Самой яркой премьерой конкурса стала индийская фреска Джатла Сиддартха, шесть лет назад получившего Гран-при «Евразийского моста». Его новая работа «Во чреве тигра», отмеченная призом зрительских симпатий, — драма о невыносимых моральных страданиях обездоленных крестьян, пытающихся переквалифицироваться в рабочих кирпичного заводика, — разворачивается в барочно-архаичной параджановской метавселенной индийской глубинки. Увы, уже этот неореалистический сюжет сбоит из-за авторского недопонимания ключевой зрительской конвенции с важнейшим из искусств.
Съемочная площадка — не подмостки, а объектив — не живописная рамочка для фиксации проблем или красот. Кинематограф — драматическая машина, акцентирующая жизнь человека в мире людей. Киноперсонаж обязан не просто нравиться публике, а сродняться ей, претерпевая очевидный урон в каждом моменте конфликтного взаимодействия с социальной машиной. Лишаться лица, почвы, жизненного пространства в поединке с опознаваемыми обстоятельствами сокрушительной силы и предъявлять динамичный рост образа в переходе потенциальной энергии «я» в кинетическую энергию «мы», в героический поступок. Вернее — в ментальное проявление коллективного бессознательного, которому это умаляющееся «я» уступает пространство самовыражения. Совсем недаром «вождь пролетариата» через запятую уравнивал кино и цирк. Там и сям от артиста требуется харизма, бесстрашие и полное бесстыдство — готовность продемонстрировать животную хватку и ловкость, а затем вытащить из партера любого зеваку и проиграть ему в яростном единоборстве или же, одолев, получить затрещину от капельдинера.
Благонамеренные же режиссеры, как правило, имитируют киноязык, демонстрируя лояльность некоему «божественному» порядку вещей, и предъявляют не цепляющие истории, а дефицит социокультурных инструментов для содержательной, конфликтной работы. «Толстые обстоятельства» востребованы ими ради элиминирования душевной тонкости, ослепительной добродетели и пасторальной красоты… Азии невдомек, что одухотворенный идеал плох уже тем, что с ним ничего не приключится, он может лишь проявиться и растаять, оставив толпу в дураках. Впрочем, умозрительный герой функционирует в кинематографе под большущим вопросом: разнесчастные «страстотерпцы» вышеупомянутых картин выглядят пригожими и безнадежными дурачками, не способными ни отколоть номер, ни даже сесть в лужу.
Иное дело наш новый Онегин — удостоенный приза за лучшую режиссуру «Евгений Телегин» Виктора Тихомирова, откровенно удивившегося награде!
Питерский режиссер не только остроумно осовременивает текст в — приблизительно — довлатовской оптике, а бережно переносит таинство его прочтения в контекст маскульта и, деликатно заземляя реплики и пафос, укрупняет любовный сюжет до тотального, но миниатюрного национального архетипа… Как если бы только-только законченный роман умещался в лубочную шкатулку написавшейся вслед безделицы, «Барышни-крестьянки». Это важный опыт. Пушкин вычитывается лишь теми, кто способен уловить сквозное сплетение лирических мотивов гения, и здесь создатель «Телегина» дебютирует не как экранизатор, но подстрочник «нашего всего». Живое очарование эпизодов, разыгранных органичным ансамблем во главе с Евгением Ткачуком, скрадывает затянутость 150-минутной ленты с вплетающимися фольклорными мотивами. Однако на суд публике будет представлена сокращенная версия, заслуживающая счастливой зрительской судьбы.
«Лучший фильм конкурса документального кино» получила лента «Город мертвых» Балаки Гош, рассказывающая о житье-бытье индийской столицы смерти Варанаси, ежедневно встречающей тысячи неизлечимо больных и старых людей, мечтающих встретить смерть на берегу Ганга. Председатель коллегии болгарский режиссер Андрей Чертов отметил, что жюри вручило эту награду за чистоту документального языка и художественное решение режиссера. Балака Гош призналась, что пятилетний опыт съемок помог преодолеть страх и отчаяние после потери матери. В видеообращении документалистка отметила, что ее победа совпала с празднованием самого важного индийского праздника — Дурга Пуджа.
Специального упоминания жюри и приза зрительского жюри удостоилась социальная драма «Бангаранг» Джулио Мастромауро о беззаботной жизни детей в итальянском городе Таранто, где расположены крупнейшие сталелитейные заводы Европы и эпицентр экологических катастроф Италии.
Спецпризами крымского министерства культуры отметили «Остров Ноехон» Елены Демидовой и патриотический боевик «9 секунд» Олега Штрома.
«Евразийский мост» проходит с 2016 года при поддержке Министерства культуры России, правительства и министерства культуры Крыма. В 2014-м на таврической премьере драмы «Солнечный удар» Никита Михалков предложил учредить ежегодный смотр для возрождения и популяризации крымского кинематографа в евразийском пространстве и укрепления международных культурных связей.
На фотографиях карды из фильмов "Во чреве тигра" и "Евгений Телегин".