Первая русская экспедиция в Архипелаг. Чесменский бой. Часть I.
Архипелаг – здесь острова Эгейского моря между Грецией и Малой Азией.
Турецкий султан Мустафа III 25 сентября 1768 года повелел заключить русского посла Алексея Обрезкова в Семибашенный замок и объявить войну России. Поводом для войны послужило нападение гайдамаков на пограничную турецкую деревню. Понятно, что Россия к этому инциденту не имела никакого отношения, но в Стамбуле это никого не интересовало. Считая себя духовным главой всех мусульман, султан призывает их подниматься на священную войну.
Русская императрица Екатерина, занятая Польшей, а главное внутренними преобразованиями в империи, всячески оттягивала войну и даже пошла на ряд уступок султану. Однако, узнав об объявлении войны, императрица пришла в ярость. Вот что она пишет послу в Англии графу И.Г. Чернышову: «Туркам с французами заблагорассудилось разбудить кота, который спал; я сей кот, который им обещает дать себя знать. Я нахожу, что мы освободились от большой тяжести, когда развязались с мирным договором; надо было тысячи задабриваний, сделок и пустых глупостей, чтобы не давать туркам кричать. Теперь я развязана, могу делать все, что мне позволяют средства, а у России, вы знаете, они не маленькие».
Императрица Екатерина
Традиционным театром военных действий между турками и русскими было Причерноморье, включая Дикую степь и территорию нынешней Румынии; вторым фронтом был Кавказ. Однако, Екатерина решила нанести Турции еще один удар, - послать эскадру в Средиземное море. В 1768 году это решение выглядело как авантюра, но, хотя Екатерина риска не боялась, она никогда не пускалась в авантюры, и план действий вырисовывался постепенно.
С чего же начать подготовку к этому сложному и опасному предприятию с массой непредвиденных случайностей? Какими бы дельными адмиралы не были в своей области, для верховного руководства нужен был другой человек. Екатерина знала к кому ей обратиться.
Из всех людей, которые помогли ей в своё время совершить государственный переворот в 1762 году, Алексей Григорьевич Орлов (1737г.) сыграл наиболее важную роль и показал себя человеком ни перед чем не останавливающимся. Похоже, что для него не существовало никаких препятствий, он даже не мог взять в толк, почему они существуют для других. Как отмечали современники, Алексей был умнее, одарённые и храбрее своего брата Григория Григорьевича Орлова(1734г.), которого несколько лет подряд любила Екатерина, и за которого собиралась даже выйти замуж.
Алексей Орлов
Алексея Екатерина не столько любила, сколько восхищалась и … боялась его. Это замечали. Чего же могла бояться эта далеко не робкая женщина? По-видимому, потому что знала, до какой степени он ничего не боится и не перед чем не останавливается. И когда этот огромного роста атлет, былинный молодец – Василий Буслаевич, Лихач Кудрявич входил в дворцовые чертоги, Екатерина становилась другой, чем до его появления. Это тоже замечали.
Итак, понадобились ум и хитрость Алексея в этом сложном и хлопотливом предприятии, умение где надо рискнуть, а где надо поостеречься.
Сама цель экспедиции в Архипелаг была точно сформулирована в «собственном журнале» (дневнике) адмирала С.К. Грейга:
Ее Императорское Величество, желая, по возможности, усилить военные действия против турок для скорейшего окончания войны вознамерилась послать военный флот в Архипелаг и Левант. Цель экспедиции заключалась в том, чтобы произвести диверсию в этих местах и беспокоить турок в той части их владений, где они менее всего могли опасаться нападения, по причине затруднений, с какими должно быть сопряжено отправление силы от крайних пределов Балтики в моря столь отдаленные».
Между тем, в Париже и Мадриде начали грозиться не пустить русскую эскадру в Средиземное море. Но в Петербурге помнили пословицу: «враг моего врага – мой друг». Хорошо ее помнила и Англия, которая с давних пор была непримиримым врагом Франции. На политику Лондона, в частности, сильно влияла ее зависимость от торговли. В русские порты в тот период времени приплывало до семисот английских торговых судов.
Самуил Грейг
В ходе войны с Турцией 1768-1774гг. Англия была достаточно надежным союзником России. Английские послы в Париже и Мадриде официально заявили, что отказ в разрешении русским войти в Средиземное море будет рассматриваться как враждебный акт, направленный против Англии.
В Средиземном море благожелательно к России относилось руководство Мальтийского ордена, и русский флот мог свободно базироваться на острове. Русская эскадра не менее свободно могла базироваться в «вольном порту» Ливорно, принадлежавшем герцогу Тосканскому.
Такая складывалась ситуация на момент выхода в море русской эскадры, командовать которой было поручено адмиралу Григорию Александровичу Спиридову. Состав судов был таков: семь линейных кораблей, один фрегат, бомбардирское судно «Гром», четыре военных транспорта, и два почтовых судна (пакетбота). Помимо личного состава, на судах находились десантные войска - восемь рот пехотного полка, две роты артиллеристов и мастеровые для ремонта кораблей.
18июля 1769 года корабли эскадры Г. Спиридова снялись с якоря и вышли из Кронштадта. Только в первые дни плавания стояла благоприятная погода, но вскоре ветер на Балтике стал крепчать, а небо заволокло тучами. В районе острова Готланд начался шторм, почти беспрерывно продолжавшийся вплоть до выхода эскадры в Северное море. Порывы штормового ветра сбивали корабли с курса. Особенно тяжелым был переход проливом Каттегат. Сложность плавания в этом опасном районе усугубилась туманом, который сползая с фьордов непроницаемой пеленой закрыл все береговые ориентиры. Словно на ощупь корабли медленно шли вперед.
Григорий Спиридов
Впереди эскадры находился военный транспорт «Лапоминка» под командованием капитана Извекова. В полночь корабль находился у мыса Скаген. В этот момент раздался глухой удар. Корабль попал на прибрежный риф, вода хлынула внутрь. По приказу командира моряки стали переходить с корабля на шлюпки. Среди ночи раздались орудийные выстрелы, это артиллеристы «Лапоминки» давали сигнал своей эскадре об опасности. Корабли Спиридова изменили курс, благополучно миновав мыс Скаген. Команда судна и часть провизии и запасов была спасена, и впоследствии перевезена на датское купеческое судно, зафрахтованное для этой цели, но из-за шторма спасти саму «Лапоминку», сняв с рифа не удалось. Все остальные суда флота большей частью поодиночке вышли в Северное море.
И в Северном море шторм не затихал. По всей эскадре заболело более трехсот человек. Большая скученность, многомесячный запас провизии в бочках на жилых палубах при задраенных люках во время шторма, испарения от мокрой одежды сменившихся с вахты – все это способствовало возникновению болезней, особенно среди первогодков. Было много матросов из глубины русского материка, никогда не видевших моря. Адмирал Спиридов приказал на кораблях жечь жаровни и сушить при всякой возможности одежду, драить ежедневно жилые палубы, но ничто не могло остановить недуг. Пятьдесят с лишним раз священники совершали обряд погребения – умершего отпели, и вот уже, скользнув по доске, за борт скрылся в морской пучине белый парусиновый саван с каменным балластом в ногах.
Непогода и большое количество больных вынудили Спиридова укрыться на рейде в рыбацкой гавани у входа в английский порт Гулль. Здесь начались исправления повреждений, полученных во время шторма. На берег отвезли более двухсот больных. Заболел и Андрей Спиридов, старший сын адмирала, служивший адъютантом при отце.
Корабль «Три Святителя» ветром был снесён с места якорной стоянки на мель и был поставлен на ремонт вместе с бомбардирским судном «Гром» и транспортом «Венера». Екатерина послала Спиридову письмо, вежливое по форме, но похожее на выговор:
«С крайним прискорбием вижу я медленность, с которой вы идете с эскадрою, и что вы в разных местах мешкаете. Слышу я, что и больных у вас много, не от мешкания сие происходит? Когда вы в пути съедите всю провизию, да половина людей помрет, вся экспедиция ваша оборотится в стыд. Прошу вас для самого Бога, соберите силы душевные, не останавливайтесь, и не вздумайте зимовать кроме вам определенного места».
Скрепя сердце, Спиридов 10 октября вывел эскадру из Гулля. Точнее не эскадру, а меньшую ее часть: большая часть эскадры пока не смогла покинуть порт. Но и это меньшее соединение распалось в Бискайском заливе во время шторма. Адмирал, на корабле «Св.Евстафий», миновав пролив Гибралтар направился к Порт-Магону на остров Минорка (Балеарские о-ва), где была заранее назначена встреча судов эскадры. Остров в 1763 году отошел Англии по Парижскому мирному договору. Корабли, отставшие в Атлантике от Спиридова, постепенно подходили к назначенному Екатериной месту.
В общем, там собралось к дальнейшему походу всего девять судов: линейные корабли - «Св.Евстафий», «Три Иерарха», «Три Святителя», «Св. Януарий», фрегат «Надежда», два военных транспорта «Сатурн» и «Соломбала», два шлюпа «Летучий» и «Почтальон».
В ноябре 1769 года в Порт-Магон на английской бригантине прибыл младший из братьев Орловых - Федор. Он нашел адмирала «печалию объятого». Скончался его старший сын, генерал-адъютант Андрей Григорьевич Спиридов, шедший вместе с отцом на «Св. Евстафии».
Фёдор Орлов
Здесь адмирал Спиридов получил известие о новых предначертаниях Екатерины. Федор Орлов вручил флагману инструкции, где Алексей Орлов назначался главнокомандующим всеми русскими вооруженными силами (десантными войсками и флотом на Средиземном море).
Несмотря на все трудности, Алексей Орлов и сама Екатерина были настроены бодро и оптимистично. «Надеемся крепко, что дурноты все уже миновали и все теперь пойдет» - писал Орлов. И в ответах Екатерины выражалась та же уверенность, что «все пойдет». «Что же делать - писала она, - впредь умнее будут. Ничто на свете нашему флоту добра не сделает, как сей поход. Все закоснелое и гнилое наружу выходит, и он будет круглехонько обточен».
Спиридову, поступившему под начальство А. Орлова, дано было знать, что еще до отправления экспедиции императрица тайным образом повелела Орлову, находившемуся в Италии с братом своим Федором стараться через доверенных людей узнать расположение греков в Морее (п-ов Пелопонесс) для подготовки их к восстанию против турок.
Известия, получаемые из Греции, указали А.Орлову пункт, на котором было выгоднее обратить свои усилия. Это гористый полуостров, составляющий южную часть древнего Лакедемона ныне называемый Майна, а жители - майнотами. Этот народ среди других греческих племен отличался особой воинственностью. Существуя главным образом грабежом и разбоем, они никогда не признавали над собой владычество турок. Из неприступных ущелий совершали они побеги на равнины, похищали скот и съестные припасы, которыми питались на бесплодных своих скалах. Такой народ казался Орлову хорошим орудием для выполнения задуманного им с императрицей плана. Первый десант Орлов решил высадить в греческом порту Витулло на полуострове Майна.
Русский флот еще оставался в порту Магон на о. Минорка под начальством адмирала Спиридова. По приказу А. Орлова 23-го января 1770г. Спиридов вывел пять судов из порта Магон. Они поступили под паруса при попутном ветре, оставив только военный транспорт «Сатурн», чтобы дождаться выздоровления больных моряков, свезённых на берег. 18-го февраля флот прибыл в порт Витулло.
Майноты были в восхищении от прибытия флота. Они салютовали русскому флагу из нескольких небольших старых орудий, поставленных на стенах монастыря. По ответу адмирала девятью выстрелами на этот салют они, в доказательство своей радости, целый день стреляли из ружей и пистолетов.
Началась высадка войск и постройка галер. В трюмах каждого корабля находилось по одной разобранной малой галере. 23-го февраля три галеры были собраны, оконопачены и спущены на воду. На каждую галеру дано 60 человек команды. Действия сосредоточились сначала около порта. Заложены были батареи на берегу, флот частично крейсировал и приводил захваченные купеческие корабли, везшие грузы в Турцию. К флоту добровольно присоединялись некоторые греческие суда. Прибыло греческое судно под командой Александра Алексиано. Оно была нанята в нашу службу и в тот же день подняло русский флаг. На нём установили 12 пушек.
Между тем, высадившиеся отряды углубились в страну. К ним присоединилось немало греков-майнотов. Капитан Барков, командуя сводным отрядом, занял главный город Майны – Миситрию (на месте древней Спарты), а вскоре после девятидневной осады сдалась и крепость.
При сдаче крепости русские вели себя вполне гуманно, но греки учинили страшную резню. Майноты, не зная законов войны, свято соблюдаемые между образованными народами, ослепленные успехом и мало приученные к военной дисциплине предались остервенению и с совершенным бесчеловечием начали резать и убивать беззащитных турок, мужчин, женщин и детей. Капитан Барков с русскими солдатами «старался прикрыть и защитить турок, но без успеха: греки перебили их более тысячи человек» - пишет в своем «Журнале» капитан С.К. Грейг. Барков спас все же много турок, но «остервенение майнотов было до того велико, что они начали стрелять из ружей по русским часовым». Город был дочиста разграблен майнотами.
До 26 марта капитан Барков оставался в Миситрии. Он старался усилить укрепления города, насколько это было возможно, так как майноты, находившиеся под его начальством имели такое же отвращение к работе, как и расположение к грабежу. После взятия Миситрии войско Баркова быстро увеличилось и дошло до восьми тысяч человек. Присоединившиеся к русским повстанцы оказались очень мало способными к военной дисциплине.
26 -го марта капитан Барков со своим войском двинулся дальше, к городу Триполице, где было около шести тысяч вооруженных турок. По прибытии к городу капитан потребовал, чтобы Селим-паша сдался. Греки, ослепленные прежними удачами, не рассчитывали здесь встретить сопротивление, но паша не давал ответа.
Турки, узнав о страшной участи, постигшей их гарнизон в Миситре, решили умереть с оружием в руках и защищаться до последнего, чем видеть истязания своих жен и детей. Город не был в состоянии выдержать блокады, и поэтому турецкий гарнизон, конный и пеший вышел из городских ворот. При появлении турок греки решили, что те выходят, чтобы сложить оружие и в нетерпении точили ятаганы, чтобы возобновить резню. Но турки со всей отчаянной яростью бросились на греков. Все, кто мог поднять ятаган или кинжал, бросились из городских ворот, чтобы участвовать в бою. Произошла битва, в которой майноты были разбиты наголову, побросали оружие и пустились бежать, оставив русских без всякой помощи.
После тяжелых потерь Барков с отрядом в небольшом количестве пробился к Миситрии, которую удержали в своих руках. После полного ухода русских из Мореи греки-майноты также оставили этот город и возвратились в свои горы, увезя с собой многие богатства этого района Греции, совершенно ими разграбленного.
Справедливости ради нужно заметить, что среди греков-майнотов были и те, кто проявил храбрость, достойную своих знаменитых предков, живших когда-то в этих краях, которые сейчас мы называем «древняя Спарта».
Русская эскадра с основной частью десанта в конце марта начала осаду приморских крепостей на южном побережье Греции. Но все опорные пункты противника были хорошо защищены; из Турции в Морею прибывали свежие подкрепления, что с каждым днем осложняло положение эскадры Спиридова. Тут с русской стороны была совершена тактическая ошибка: агитация была поставлена Орловым еще задолго до появления эскадры в турецких водах и поэтому турки не были захвачены врасплох, они начали готовиться, стягивали постепенно силы к полуострову. Элемент внезапности, на что рассчитывала императрица, был утрачен для русской игры.
Константинопольское правительство снимало лучшие войска с других фронтов и посылало их против русского десанта и восставших греков. С этой точки зрения действия десантов принесли военную пользу. Они облегчили положение русских войск под командованием П.А. Румянцева в северных владениях Турции.
Императрица Екатерина II как могла торопила моряков к отправке подкреплений в Средиземное море. 9-го октября 1769г. из Кронштадта в Архипелаг вышла вторая эскадра под командованием контр-адмирала Дж. Эльфинстона. Подобно первой эскадре, вторая тоже не смогла добраться до места без потерь и ремонтов. Только в начале мая 1770 года Эльфинстон подошел к берегам Мореи в залив Богана с тремя линейными кораблями «Не тронь меня», «Святослав», «Саратов», двумя фрегатами и транспортами.
Эльфинстон решил уже на другой день после своего прихода в залив пойти разыскивать турецкий флот, о котором он узнал от греков. Действительно, утром 16 мая около острова Спеце с русских кораблей увидели турецкую эскадру. Не обращая внимания на то, что турецкий флот, состоял из 10-ти кораблей, 5-ти фрегатов и был втрое сильнее, Эльфинстон бросился на турок. Турецкий же адмирал Хасан-паша, полагая, что перед ним только авангард русского флота, за которым следуют главные силы, не принял боя и его корабли ушли под прикрытие береговых батарей.
Адмирал Джон Эльфинстон
Вскоре наступил штиль, и турецкие суда были отбуксированы в глубину залива. У русских в тот момент гребных судов не оказалось. Используя несколько часов полного штиля, когда парусные корабли Эльфинстона были неподвижны, турки могли, применив для буксировки своих кораблей многочисленные гребные суда, окружить их и полностью уничтожить. Спасла Эльфинстона нерешительность турецкого командующего, добавим к этому везение Джона Эльфинсона, «морского волка», затеявшего чистой воды авантюру.
Утром задул слабый ветерок. Эльфинстон послал одно из мелких судов с сообщением к А. Орлову, получив сведения о месте нахождения эскадры Спиридова. От Орлова поступила команда адмиралу Спиридову идти на соединение с Эльфинстоном. Полный штиль страшно мешал и задерживал. Только 22 мая Спиридов соединился с Эльфинстоном. 24 мая оба адмирала решили открыть погоню по выходившему из залива турецкому флоту. Но турки уходили быстро, ничего из этой погони не получилось.
Спиридов был очень раздражен, обвиняя Эльфинсона в нерешительности действий, а тот полагал, что он Спиридову не подчинен и тот не имеет права делать выговоры. Во всяком случае, когда А. Орлов встретился с эскадрами Спиридова и Эльфинсона, он заявил, что рассматривать пререкания обоих адмиралов не желает, а берет общую команду над всем соединенным флотом на себя и поднимает на корабле «Три Иерарха» свой флаг.
Соединенный флот пошел к острову Парос, где Орлов узнал, что три дня назад здесь побывал турецкий флот и ушел в неизвестном направлении. 19-го июня русские корабли, заправившись водою, вышли из порта и отправились к острову Хиос, отыскивать флот противника. Необходимо было отрезать турецкий флот от пролива Дарданеллы, не дать ему туда ускользнуть. Свежий ветер, поднявшийся утром обрадовал всех. Поставив всевозможные паруса, эскадра прошла между островами Инсарой и Хиосом. Увиденная турецкая галера, бежавшая под усиленной греблей к Хиосскому проливу, еще больше увеличивала вероятность найти там неприятельский флот.
А.Орлов отрядил командора С. Грейга на «Ростиславе» с двумя малыми фрегатами вперед для открытия неприятеля. В четыре часа командор увидел весь турецкий флот между Хиосом и Анатольским берегом, немедленно уведомил Орлова, сигналом, что открыл неприятеля. Граф дал сигнал: «Всему флоту идти к «Ростиславу»; в это время С. Грейг возвратился на свой корабль «Три иерарха». Предполагая, что неприятель предпримет атаку, было послано всем кораблям приказание готовиться к сражению.
Турецким флотом командовал капитан-паша Ибрагим Хосамеддин. Но фактическим вождем флота при нем стал Гассан-паша по прозвищу Джесайрлы из Алжира, способный и храбрый моряк. Вообще, лучшими моряками турецкого флота были берберийцы, - под этим термином понимались тогда марокканцы, алжирцы и тунисцы.
Когда турецкий флот остановился у острова Хиос в проливе, то Гассан решил принять бой в этом месте. Капитан-паша Ибрагим счел благоразумным перед боем съехать на берег инспектировать береговые батареи. Вместо него командовал храбрый моряк Гассан-паша.
Насчитывал турецкий флот 16 линейных кораблей, шесть фрегатов, если же брать корветы, галеры, бригантины, шебеки и т.д., то турецкий флот был гораздо более многочисленным и насчитывал от 60-ти до 67 вымпелов.
Русская эскадра к началу сражения состояла из 9-ти линейных кораблей, 3-х фрегатов, бомбардирского корабля и 17-ти вспомогательных судов.
Вечером 23-го июня русская эскадра вошла в Хиосский пролив, где стоял на якорях турецкий флот. Увидев силы неприятеля, Орлов явился на «Евстафий» к адмиралу Спиридову с традиционным русским вопросом - «Что делать?»
Адмирал предложил решительно атаковать противника тремя колоннами…
Продолжение следует...