Публикуем продолжение книги «Рок над Северной Пальмирой». Глава «Многоликий Альберт Асадуллин»
Впервые с творчеством Асадуллина я столкнулся в 1972-м году, когда один мой знакомый позвал меня послушать группу «Аврора», в которой он в то время играл на ударных инструментах. Вечер проходил в Доме офицеров города Пушкин. Ещё в электричке я заметил большое количество неформальных пассажиров, которые, как потом выяснилось, тоже ехали на это мероприятие. Я впервые попал на «сейшен», и мне поначалу было немного странно то, что публика почти не танцевала, а смотрела и слушала. Исполнялся в основном западный рок. Несмотря на самодеятельный статус ансамбля, исполнители были сильные. Особенно запомнились женский вокальный дуэт, гитарист Комаров, басист Лемехов (экс «Санкт-Петербург») и вокалист Альберт Асадуллин. Как оказалось впоследствии, многие из этих музыкантов, как и сам Асадуллин, не были участниками «Авроры», а просто сотрудничали с группой.
Этот вечер врезался мне в память. Запомнилось также и то, как мы возвращались обратно и сидели в одном вагоне с джазовыми музыкантами, которые были старше нас лет на двадцать. Они тоже ехали с какого-то музыкального вечера. Джазмены неодобрительно посматривали на нас, выпивали и обсуждали своего коллегу, который, как они утверждали, хорошо слышит в фа-мажоре. С тех пор прошло сорок лет. Неизвестно, куда подевались все эти люди, а вот Альберт Асадуллин выступает на сцене и сейчас. Он давно уже сменил свой самодеятельный статус на статус профессиональный, имеет множество наград, и его имя внесено во всемирную энциклопедию мировой популярной музыки двадцатого века.
Как же это всё начиналось сорок с лишним лет тому назад? (Вашему вниманию беседа с Альбертом Асадуллиным 2012 года):
Дмитрий Иванов-Бардымский: Вы обучались вокалу или это ваш природный дар?
Альберт Асадуллин: Нет, я никогда не обучался вокалу. Голос дал мне Всевышний через маму, хотя она и не была профессиональной вокалисткой. Я не учился ни в музыкальной школе, ни в музыкальном училище. Я, можно сказать, любитель. Таких музыкантов-любителей на белом свете довольно много. Всё то, что я имею, - это природа, это мама, это Бог.
Д. И.: Если вспомнить вашу рок-н-ролльную юность, то скажите, в каких группах вы пели?
А. А.: В 1967 году я поступил в Академию художеств. В сентябре нас отправили «на картошку» под Любань. И там, в первый же вечер, «на завалинке», я услышал звуки гитары. Это играл наш будущий гитарист Сергей Лемехов. Он исполнял The Rolling Stones. Я подошёл к нему и стал слушать. Он спросил меня: «Ты умеешь играть или петь?» Я сказал, что немного пою. До этого, когда я учился в Казани, мы пытались создать группу, но из этого ничего не получилось. Там же, в Казани, в 1965 году по «Радио Люксембург» я услышал песню The Beatles «Can’t buy me love». Эту песню я и спел ребятам. Им понравилось, и они сказали: «Приходи к нам в группу вокалистом».
Ребята учились в СХШ (средней художественной школе при Академии художеств). Она располагалась, как и архитектурный факультет, на третьем этаже. Ещё там, «на картошке», мы начали репетировать и через две недели дали акустический концерт. Наш барабанщик достал какие-то коробки и стучал по ним. Когда мы вернулись в Ленинград, то продолжили репетиции, назвав нашу группу «Призраки».
В группе играли два брата Лемеховы: басист Сергей и ударник Владимир. Мы просуществовали год (до второго курса). Настал момент, когда мы чего-то достигли, и нужно было двигаться вперёд. Братьев Лемеховых приглашает к себе Владимир Рекшан из группы «Санкт-Петербург», а меня Олег Исаев — из группы «Фламинго».
С этой группой связано воспоминание о скандальном концерте в актовом зале Военмеха. В первом отделении выступала группа «Лира». Это были правильные, прилично одетые музыканты в одинаковых костюмах. Второе отделение выступали «Фламинго». Я вышел на сцену с волосами ниже лопаток в белых слаксах. Вид у меня тогда был очень отвязный. Первая вещь, которую мы исполнили, была из репертуара Джимми Хендрикса.
Публика реагировала на наше выступление настолько эмоционально, что первые ряды кресел были вырваны из пола и отброшены в сторону танцующими, а несколько девушек сняли с себя лифчики и размахивали ими над головой. Мы отыграли программу до конца, но после этого выступления ответственных за мероприятие декана и двух преподавателей, уволили с работы и в Ленинграде начались гонения на рок-группы.
Д. И.: А лично вас за это не исключили из комсомола?
А. А.: А я в комсомоле и не состоял.
Д. И.: Каков был ваш репертуар? Западные хиты?
А. А.: В основном да, и это нормальная школа. Также, как художник учится на копировании чьих-то работ, изучая движение мазков мастера. Это было очень важно, ведь тогда было трудно даже себе представить, что можно достать ноты нужной тебе песни. Слава Богу, что были фарцовщики, которые могли достать какой-то свежий диск или переписать его на магнитофон. Это сейчас легко можно найти партитуру или минусовку, а тогда всё снимали ушами. Сложные пассажи записывали на скорости 19 и воспроизводили на скорости 9,5. При этом всё звучало в два раза медленнее и на октаву ниже. Снимали каждый звук, каждый штрих, и это была супершкола.
Я тоже пел, копируя манеру исполнения вокалистов ведущих рок-групп: The Beatles, The Rolling Stones, The Hollies, The Monkees, The Animals и других. Потом появились Led Zeppelin с Робертом Плантом и Deep Purple с Яном Гилланом.
Если по гитаре всё-таки были педагоги, пришедшие в рок-музыку из классики, то педагогов по рок-вокалу не было совсем. Это сейчас они появляются. Меня тоже уломали, и я третий год преподаю в университете педагогики имени Герцена. А тогда только так и учились.
Однако в то время у нас стали появляться и свои опусы. В апреле 1969 года в здании ГИПРОМЕТа состоялся городской рок-фестиваль. Одним из условий конкурса было исполнение собственных песен. «Фламинго» исполняли тогда песню под названием «Смерть гонщика», по случайному совпадению несколько предвосхитив песню Deep Purple «Звезда автострады» из альбома Machine Head.К сожалению, фестиваль этот не был проведён до конца и гала-концерт не состоялся.
После этого мы с гитаристом Сергеем Коржихиным создали группу, которая называлась «Невская волна». Это была сильная группа. В её состав вошли очень хорошие музыканты: Г. Коржихин, В. Домбровский и другие. Потом уже были «Поющие гитары» и участие в опере «Орфей и Эвридика».
Д. И.: Что для вас интереснее, принимать участие в музыкальных спектаклях или выступать с концертной программой?
А. А.: И то, и другое. Это как людям одновременно может нравиться употреблять в пищу и рыбу, и мороженое, хотя на самом деле это совсем разные вещи. В мюзикле или в рок-опере персонаж всё время меняется. Например, Орфей, вначале это просто дитя природы. И вот, через какое-то время, он возвращается к Эвридике, а она его не узнаёт, не потому, что он переменился внешне, а потому, что он переменился внутренне. И теперь он даже поёт совсем иначе.
Эта опера дала мне очень много, как, впрочем, и всё то, чему я научился ещё до «Поющих гитар», выступая в рок-группах. В принципе, для меня каждая песня — это маленький спектакль.
Когда я впервые участвовал в конкурсе «С песней по жизни», то ведущая, Татьяна Коршилова, задавала всем исполнителям один и тот же вопрос: «Что для вас значит слово песня?». Я ответил: «Песня для меня это маленький спектакль».
Д. И.: «Поющие гитары» периодически собираются и дают концерты. У вас не возникало желания присоединиться к ансамблю? Какое у вас отношение к «Поющим гитарам»?
А. А.: Отношение к ансамблю самое замечательное. Когда мы репетировали «Орфея», то параллельно где-то полгода ещё концертировали. Я знаком с их репертуаром, и мы, наверное, могли бы совместно что-то исполнить, но такой необходимости ни у кого не возникало, поскольку обычно собирается самый первый коллектив, который выступал ещё до оперы.
Д. И.: В своих выступлениях вы совмещаете много музыкальных жанров. Какой из них вам ближе?
А. А.: Я люблю музыку. Настоящую, сильную, высокую, красивую, мощную музыку. Мощная музыка - это не обязательно хард-рок. Мощь может заключаться и в песне, исполненной а капелла. Для меня это, как бриллиантовый многогранный шар: одна грань это рок, другая – джаз, третья – этника, четвёртая – народная песня и т.д. Я люблю классику. Может быть, исполняю её несколько по-своему, но я пою так, как чувствую. Я не осуждаю людей, которые работают в одном стиле и идут своей узкой дорогой, но мне это не интересно. Это не моё. У меня есть диск с записями татарских народных песен. Он называется «Жемчужина».
Д. И.: Сочиняете ли вы песни сами?
А. А.: Сочиняю. Недавно я сочинил песню «Два солнышка, два чуда» и посвятил её двум своим маленьким дочерям Алине и Алисе.
Д. И.: Как вы думаете, состоялась ли наша, отечественная, поп-рок-музыка как художественное явление в мировом масштабе? Слушаете ли вы наши группы?
А. А.: Я не являюсь поклонником какой- то конкретной группы, но мне нравятся некоторые песни групп «Пикник», «Аукцыон», Бориса Гребенщикова. Очень неоднозначная фигура – Виктор Цой. Он актуален и по сей день. Время закрепило его особый музыкальный и поэтический статус. А в глобальном, мировом масштабе, о влиянии нашей рок-музыки на мировую культуру ответить затрудняюсь. Группа «Пушкинг» работает в жанре тяжёлого мелодического рока. У них классный вокал, но поют они на английском языке. А ведь когда-то польский музыкант Чеслав Немэн и венгерские группы «Локомотив», «Омега» утверждались на мировом рынке, исполняя песни на своём родном языке.
Д. И.: Чем, по-вашему, отличается отечественный рок от западного?
А.А.: По-моему, у нас большее значение уделяется текстам песен.
Д. И.: Поддерживаете ли вы дружеские отношения со своими соратниками по рок-н-ролльной юности?
А. А.: Нет. Многие из них уже просто отошли от музыки. Я их за это не осуждаю. Для меня они остались там, в том измерении. Иногда мы созваниваемся с Володей Кувалдиным, которого многие знали раньше под псевдонимом «Дергач». А в принципе это хорошо — иногда встретиться, пообщаться. В Питере порой даже устраиваются маленькие ностальгические фестивали. Недавно была встреча в память замечательного ударника Николая Корзинина. А так, чтобы поддерживать постоянные отношения, нет. Я занят работой над своими концертными программами, и на это уходит много времени.
Д. И.: Что вы думаете о перспективах развития отечественной и зарубежной музыки?
А. А.: Я не специалист, в глобальном масштабе. Но то слияние жанров, которое мы сегодня наблюдаем, это не ново, и обращение рок-групп к классике, к её гармониям, форме сформировалось когда-то, уже довольно давно, в направление арт-рок. Группа «Прокол Харум» уже в 1969 году выступала в Торонто с Лондонским симфоническим оркестром. В те времена, когда Джордж Харрисон, познакомившись с Рави Шанкаром, увлёкся индийской музыкой и начал осваивать ситар, это было ново, а сейчас нет.
В настоящее время музыканты много экспериментируют с электронной музыкой, с народными инструментами. К примеру, берётся русская народная песня, и в неё вносятся какие-то африканские или латиноамериканские музыкальные инструменты, приёмы аранжировки. Картина пишется другими красками, и получается другая картина. При записи альбома «Жемчужина» мы использовали музыкальные инструменты разных народов с целью показать татарскую народную песню как часть мировой культуры.
Моя новая концертная программа «С песней по миру» — это тоже в какой-то мере попытка обзора мировой музыкальной культуры с использованием, как традиционных музыкальных инструментов, так и инструментов необычных, имеющих сугубо этническую окраску звучания.
Продолжение следует
Фото: circus.spb.ru, stuki-druki.com