Достоевский на спиритическом сеансе
Среди наследия Федора Михайловича Достоевского есть лишь три краткие заметки о потустороннем. В «Дневнике писателя» за 1876 год он признался, что присутствовал на спиритическом сеансе, но не стал вдаваться в подробности. К счастью, мы можем закрыть этот пробел.
Раскол среди ученых
В 1875-1876 годах спиритизм очередной раз стал «злобой дня». В его защиту открыто высказались знаменитые ученые, включая академика Александра Бутлерова и профессора Николая Вагнера. Другие ученые во главе с профессором химии Дмитрием Менделеевым решили любой ценой разгромить «суеверие».
По их инициативе Физическое общество при Санкт-Петербургском университете создало комиссию для рассмотрения медиумических явлений. 10 с лишним месяцев они устраивали сеансы с медиумами, приглашенными из Англии статским советником Александром Аксаковым.
Работа комиссии сопровождалась громкими скандалами. Менделеева не раз ловили за руку при попытках помешать сеансам и подтасовать факты.
Достоевскому хотелось самому посетить спиритический сеанс, чтобы писать на эту тему со знанием дела. Федор Михайлович был знаком с Вагнером: профессор зоологии на досуге сочинял детские сказки под псевдонимом Кот-Мурлыка. Он обещал познакомить коллегу по перу с Аксаковым.
Первый сеанс
8 января 1876 года Вагнер написал Федору Михайловичу, что в Петербург прибыла госпожа Сент-Клер. «Это медиум не профессиональный, — подчеркнул Николай Петрович. — Госпожа очень богатая, согласилась приехать сюда ради здешней ученой комиссии. Сила у нее необычайная. Аксаков очень рад будет Вас видеть».
Как назло, в эти дни вся семья Достоевского не вылезала из постелей. Дети тяжело болели скарлатиной, а жена, Анна Григорьевна, лежала с ангиной. Писатель смог принять приглашение лишь через месяц. На сеансе, состоявшемся 13 февраля, присутствовали еще два известных писателя — Николай Лесков и Петр Боборыкин.
То, что Федор Михайлович пережил в квартире Аксакова, поразило его до глубины души. Настолько, что он отказался об этом писать, хотя и признал, что сеанс «произвел на меня довольно сильное впечатление». Зато Николай Лесков рассказал о сеансе в доме №6 по Невскому проспекту со всеми подробностями.
«Мы собрались к господину Аксакову около 8 часов вечера. Нас было пять человек сторонних, хозяин с хозяйкой и сам медиум… Сторонние люди были: профессора Вагнер, Бутлеров, литераторы Достоевский, Боборыкин и я.
Сначала мы сели за обыкновенный круглый столик на одной ножке и положили на него руки… Спиритические стуки — не сухие, ножкою стола о пол, а мягкие, раздающиеся как бы в самом дереве столика, послышались сию же минуту.
Обычный спиритический сеанс в конце 19 века
Они отвечали очень скорым выстукиванием по английской азбуке, которую говорил Аксаков. В большинстве случаев они делали ненужным слагать все слово и предупреждали ответ утвердительным стуком в три удара».
Сент-Клер понимала, что ее могут заподозрить в постукивании ногами под столом. Она предложила делать на столешнице любые звуки, а «духи» должны были их повторять. Писатели принялись царапать стол железным ключом, выписывая «произвольные фигуры и росчерки».
Неприятный скрежет через пару мгновений повторялся «с полной точностью, но чрезвычайно тихо». Руки медиума лежали неподвижно. Приборов, записывающих звук, в те годы не существовало.
Отгадывание мыслей
«Комната все время сеанса была освещена висящей с потолка лампой с небольшим матовым абажуром, — описал очередной опыт Лесков. — Она давала свет ровный, настолько ясный, что мы могли писать на столе цифры и имена.
Первый опыт был сделан Ф.М. Достоевским: он написал семь имен (по-французски) и одно из этих имен заметил на особом клочке бумаги, который держал у себя в руке. Потом он вел карандашом по составленному им реестру имен, и когда довел до имени Theodore, раздались три утвердительных звука.
Достоевский сказал, что им действительно задумано это имя. Затем писал Боборыкин и получил ответы ложные. После них предложили писать мне. Я записал на особый клочок имя моего одного умершего знакомого — Michel, и, зажав в руку этот клочок бумажки, начал писать имена на листе; но при первых же двух именах, которые я написал, раздавались ответы отрицательные, и едва я начертал буквы Mich… как торопливо и твердо выстукало утвердительные три раза.
И я, и Ф.М. Достоевский писали задуманные имена так секретно, что видеть этого никто не мог. Ф.М. сделал это, вставши из-за стола и отойдя в сторону, а я писал, опустив руки под стол».
Летающая мебель
«Потом приступили к опыту с подъемом стола, — вспоминал Лесков. — Он поднялся на воздух, как мне казалось, вершков на 6-8 и, подержавшись в таком положении около 7-8 секунд, быстро опустился. Через несколько минут все повторилось снова, и на этот раз стол держался в воздухе дольше». Около 30 сантиметров (именно столько составляют указанные 6-8 вершков) — высота вполне приличная.
Опытные спириты знали, что круглый столик легко поднять ногой или коленом. На случай обмана у них имелся квадратный стол с наклоненными наружу ножками и толстой столешницей. Поднять такой стол в одиночку, избежав разоблачения, невозможно. Тем не менее это произошло: стол в присутствии медиума два раза поднялся и один раз оставался в воздухе «довольно долго».
Под третий стол положили два звучащих по-разному колокольчика. Колокольчики под столом звонили сначала один, потом оба вместе. Лесков сидел рядом с медиумом. Он исключил возможность того, что Сент-Клер могла незаметно снять узкие сапожки и брать колокольчики пальцами ног.
Опыт с гармошкой, которую Бутлеров сунул под стол, держа за один конец, тоже удался, хотя сыграть на свисающих клавишах ногами нельзя. Тогда за музыкальный инструмент взялся Федор Михайлович.
«В руке Достоевского гармония не издала ни одного звука, но зато в это время что-то сильно теребило Аксакову за край ее платья. Тогда медиум через Аксакову предложил оставить гармонию и заменить ее платком, который может быть взят у него из руки. Ф.М. вынул платок и, опустив его под стол, держал за кончик. Через несколько минут он сказал, что платок у него тянет в сторону. Но тут произошло некоторое маленькое недоразумение, в разъяснениях которого сеанс и окончился».
Боборыкин не стал скрывать, что «маленьким недоразумением» было неосторожное высказывание Федора Михайловича. Госпожа Сент-Клер не оценила его шутку, обиделась и прервала сеанс.
Чудеса продолжаются
Молчание знаменитого писателя не повлияло на дружбу Достоевского с Вагнером и Аксаковым. Федор Михайлович вскоре помирился с госпожой Сент-Клер и посетил как минимум еще один сеанс.
Он поведал лингвисту Бодуэну де Куртенэ, что своими глазами видел большой стол с приборами, «стоявший просто в воздухе довольно высоко от земли». Руки участников, вытянутые над столом, едва могли касаться столешницы.
Последней каплей стал визит к знакомым Достоевского. Они решили организовать свой спиритический сеанс. Хотя мадам Сент-Клер денег не брала, ее сложно было назвать медиумом-любителем. Здесь же медиумом стала подруга знакомых, «женщина серьезная и искренняя, которую никак нельзя заподозрить в обмане».
«Мне предложили загадать себе какие-нибудь цифры и обещали, что столик под влиянием госпожи Б. их разгадает, — вспоминал Достоевский. — Я ушел в другую комнату, совершенно пустую, нарочно выдумал цифры позамысловатее, для памяти записал их в несколько рядов на бумажку, тут же свернул ее и спрятал в карман. Все ряды цифр столик повторил без малейшей ошибки».
Борьба с невидимкой
Федор Михайлович понимал, что у знакомых его обманывать некому и незачем.
«Нас было трое в комнате: хозяин квартиры, я и дама-медиум. Она сидела на стуле, стол стоял шагах в 10-12 от нее. В комнате было так мало мебели, что она казалась почти пустой. Госпожа Б. и хозяин находились так далеко, что не могли коснуться стола рукой или ногой. В пустоте я тут же заметил бы любое движение. Мне предложили положить на стол носовой платок так, чтобы один угол его лежал на краю стола, а остальные три конца спускались свободно вниз.
Не прошло и нескольких минут, как я явственно ощутил легкое подергивание за один из опушенных краев платка, хотя и видел, что никто к столу не приближался. Затем подергивания до того усилились, что я должен был нажимать очень сильно.
Наконец, какая-то невидимая сила ухватилась за самый длинный, средний конец платка и стала тащить его так крепко, что я еле удерживал его обеими руками. Я видел отлично, как платок вытянулся в воздухе в горизонтальном направлении, точно его держал кто-то за средний конец, и как на нем заметно обозначились продольные полосы, выступающие при сильном натяжении».
Достоевский сказал Бодуэну де Куртенэ, что хочет серьезно заняться спиритизмом. Это намерение он не успел осуществить.
После смерти Достоевского Вагнер обратился с письменной просьбой к его вдове. Он просил разрешения вызвать дух Федора Михайловича, чтобы узнать, «изменились ли его взгляды там, где утоляется жажда истины». Анна Григорьевна ответила решительным отказом. Сеанс с посмертным участием писателя не состоялся.