Переступить черту оседлости. Что ждало евреев в России времён Екатерины II?

105 лет назад, 2 апреля 1917 года, на восемнадцатый день своего существования, Временное правительство отменило так называемую черту постоянной еврейской оседлости — границу территории, за которой запрещалось постоянное жительство и свобода передвижения евреев. Процессом руководил тогдашний министр юстиции Временного правительства, Александр Керенский. Адвокат по профессии, он интуитивно чувствовал конъюнктуру момента и потому сразу же внял просьбе Политического и информационного бюро при евреях-депутатах IV Государственной Думы, которые посоветовали уважаемому министру избегать как слова «еврей», так и понятия «черта оседлости». Согласно официальной формулировке, отмена касалась «ограничений в правах российских граждан, обусловленных принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, вероучению или национальности». Хотя всем было ясно, кто именно должен радоваться новому постановлению — по результатам переписи 1897 года в Российской империи проживало более половины всех евреев планеты Земля, исповедующих иудаизм. Если совсем точно — 56%.  Это понятие — «черта оседлости» — со временем обрело зловещие черты, ставящие его чуть ли не в один ряд с печально известными лагерями смерти гитлеровской Германии. Соответствующий эмоциональный фон не способствует беспристрастному разбору. Российская империя провозглашается не просто абстрактной «тюрьмой народов», но ещё и конкретно «мучительницей евреев». А тот человек, который, собственно, и ввёл ограничения для переселения иудеев во внутренние губернии России, провозглашается чуть ли не зоологическим антисемитом. Вернее, антисемиткой. Потому что соответствующий Указ от 23 декабря 1791 года издала и подписала российская императрица Екатерина II. Всё верно. Только вот чем был этот указ, что происходило на протяжении почти 20 лет до его издания, и как он повлиял на еврейский народ в исторической перспективе, почти не говорят. А ведь именно там кроется самое важное и интересное. В Средние века на Руси евреев почти не было. Их не привечали, а тех, кто пытался въехать, изгоняли — тогда это была обычная практика многих европейских государств. Как правило, всех изгнанников — из Англии, Франции, Венгрии, Испании — принимала Польша. Со временем близкие пограничные контакты Польши и России привели к тому, что евреи у нас появились в достаточном количестве, и даже стали замеченными Большой Историей. Так, после взятия Смоленска в 1654 году, несколько еврейских семей приняли подданство Русского Царства и перешли в православие. Среди них были Шафировы. Один из отпрысков этой семьи, Пётр Шафиров, стал сподвижником Петра I, бароном и вице-канцлером Российской Империи. Карьера завидная. Но до поры контакты подобного рода между Россией и Польшей не способствовали массовому появлению евреев в пределах империи. Ситуация изменилась в 1772 году, когда произошёл первый раздел Польши. К России отошли области, где еврейское население было представлено очень даже солидно. С того момента и начинается полновесное взаимодействие русской власти с евреями.  По какой-то загадочной причине многие считают, что власть сразу же отнеслась к новым подданным настороженно и с холодком. А потому на первых порах продолжила политику притеснения и угнетения еврейского населения, чтобы впоследствии углубить и усугубить её до той самой «очень страшной» черты оседлости. 16 августа 1772 г. был издан Указ «О принятии по Российскую Державу уступленных от Польши провинций, о назначении жителям срока для принятия присяги, о постановлении столбовым новых границ, о сборах в казну всех публичных доходов и о произвождении суда и расправы в настоящих судебных местах по тамошним правам и обычаям». В пояснении к Указу Екатерина всех новых подданных, в том числе и евреев, наделяла «всеми правами российских граждан». В действительности же евреям Российской империи был пожалован ряд привилегий, которые обеспечили им режим наибольшего благоприятствования. Такого не было ни в одной стране Европы. Для начала их временно выделили как бы в отдельное сословие — во всяком случае, относительно налогов. Подушная подать составляла 1 рубль в год, что было больше, чем у крестьян, но значительно меньше, чем у купцов, и даже меньше, чем у мещан.  Затем были полностью восстановлены в правах кагалы — органы еврейского самоуправления. Заметим, что в Польше полномочия кагалов постоянно урезались, дойдя в 1764 году до исторического минимума.  В 1780 году было принято и вовсе беспрецедентное решение — всем евреям разрешалось приписать себя к сословию мещан или купцов — со всеми правами и привилегиями этих сословий. Между прочим, во всей Европе, согласно древнему Магдебургскому праву, евреям запрещалось вступать в купеческие и ремесленные корпорации. Более того — спустя два года эти права были расширены. Купцам-евреям, согласно решению Сената, разрешалось, если того требовали их коммерческие интересы, свободно переезжать из города в город. Это было исключением из общего имперского закона, согласно которому купцам и мещанам запрещалось покидать города, к которым они были приписаны. В 1785 году приняла силу закона Жалованная грамота городам, расширявшая городское самоуправление. Не были забыты и евреи. В отличие от других стран Европы, в России им теперь разрешалось избирать и быть избираемыми в местные магистраты. Между прочим, в 1787 году произошло событие, которое, может, и не считается привилегией, но резко изменяет медиа-фон. По просьбе евреев города Шклова Екатерина II отныне и на веки веков запрещает использовать в документах слово «жид», как оскорбляющее национальное чувство.  Что же случилось спустя четыре года, когда та же Екатерина ввела ограничения для переселения евреев во внутренние губернии России?  В общем, ничего страшного. У евреев всего-навсего отобрали часть привилегий. А именно — свободу передвижения по стране и право селиться там, где заблагорассудится. Из нынешнего дня это видится как вопиющее нарушение естественных прав человека. Но реалии того времени были немного иные. Тот указ всего лишь реально уравнял евреев со всеми остальными российскими подданными. Дело в том, что в Российской империи никто не имел права самовольно покидать место жительства, разъезжать по стране и выбирать место, где хотелось бы поселиться. Крепостные крестьяне — понятно. Но то же самое касалось и мещан, и купцов… Между прочим, об этом говорил и Генрих Слиозберг, основавший в 1905 году Союз для достижения полноправия еврейского народа в России: «Власти не сочли нужным сделать исключение для евреев: ограничение в праве передвижения и свободного избрания жительства существовало для всех, в значительной степени даже для дворян». По большому счёту, возникновение «черты оседлости» ознаменовало равноправие евреев и остальных народов России. Другое дело, что во второй половине следующего столетия ограничения на передвижение уже воспринималось как оскорбительный анахронизм и мало-помалу отменялось для всех, кроме евреев, которым в 1880-е годы закрутили гайки по полной. Но до этого ещё надо было дожить. А пока, в самом начале XIX столетия, Иехуда Лейб бен Ноах Невахович, первый еврей, создавший литературное произведение на русском языке, спокойно приезжает в Петербург. И в 1803 году восторженно пишет от имени «дщери иудейской»: «Возлюбленные Россияне! Пред вами осмеливаюсь отверсти уста мои; пред вами, не стыдящиеся быть собеседниками с несчастною дщерию Израиля, невзирая на то, что я другого племени и закона! Находясь в бездне ничтожества, я увидела благодетельную Россию, которою ныне я принята как дщерь». Источник aif.ru