«Нужно сначала договориться о том, что бить и убивать плохо, а потом уже о том, что плохо хватать за задницу». Итоги 2019 года по версии российских феминисток

Побои в семье перестали быть нормой

Главным феминистским событием 2019 года опрошенные «7х7» активистки назвали борьбу за принятие закона о профилактике семейно-бытового насилия. Раньше похожие законопроекты неоднократно вносились в Государственную Думу, но ни разу не доходили до второго чтения. В последний раз инициатива рассматривалась в парламенте в 2016 году, но тогда депутаты отклонили документ в первом чтении и отправили на доработку. Вместо него приняли другой закон, который декриминализировал побои в семье.

В 2019 году после нескольких вопиющих случаев домашнего насилия (дела Маргариты Грачевой, Яны Савчук и сестер Хачатурян) подготовкой новой редакции законопроекта занялись сразу три рабочих группы — в Совете Федерации, Госдуме и Совете по правам человека при президенте России. В общих чертах концепция закона сводится к тому, что нынешнее законодательство не защищает граждан, главным образом женщин и детей, от домашнего насилия. Во-первых, нужна система охранных ордеров. В них указано, что агрессор не сможет приближаться к жертве насилия на определенное расстояние на период досудебного и судебного разбирательств. Во-вторых, необходимо защитить жертв, которые не состоят с насильником в официальном браке или родстве. В-третьих, пострадавшая от насилия сторона не должна сама собирать доказательства преступления: как и во всяком уголовном деле, это должны делать правоохранительные органы. 

Кампанию за принятие закона поддержали многие федеральные и региональные СМИ, в десятках российских городов прошли уличные акции численностью от нескольких человек до полутора тысяч. 

Против принятия закона активно выступают консервативные и православные общественные движения, в том числе радикального толка, как, например, организация «Сорок сороков» (два года назад она активно требовала запретить к показу фильм «Матильда»). Они считают, что закон о профилактике домашнего насилия создаст для государства слишком большие возможности для вмешательства в семью и позволит выселять мужчин из дома «без суда и следствия». 

Сейчас на платформе Change.org созданы две петиции: за принятие закона подписались более 900 тыс. человек, против закона — почти 2 тыс. Также, согласно свежему опросу ВЦИОМа, 70% россиян считают, что в стране нужен закон о домашнем насилии, а 90% ответили, что насилие в семье недопустимо.

Кампания за принятие закона о домашнем насилии придала смелости пострадавшим женщинам, благодаря этому насилие в семье постепенно перестает считаться выдуманной страшной историей, говорит активистка мурманской фем-группы «Костер» Дарья Дробушевская:

— Женщины стали меньше бояться обращаться за помощью, но сейчас им просто некуда идти. Например, в Мурманске мало центров для женщин, пострадавших от домашнего насилия, где бы те чувствовали себя в безопасности. Есть государственный кризисный центр, но количество мест в нем очень ограничено из-за крошечного финансирования.

В конце ноября текст законопроекта опубликовали на сайте Совета Федерации, но его соавторы из числа общественников заявили, что их предложения не учли. В такой редакции они посчитали закон бесполезным и назвали его «результатом заигрываний с радикальными консервативными группами».

Документ в Госдуму пока так и не внесли, хотя собирались сделать это до конца года. Как пояснила одна из инициаторов законопроекта, депутат Госдумы Оксана Пушкина, авторам не удалось договориться по некоторым положениям и теперь реальный срок внесения законопроекта — конец января или начало февраля.

19 декабря во время большой пресс-конференции Владимир Путин в ответ на предложение не допустить принятия этого закона призвал спокойно обсудить законопроект и разобраться, что написано в каждой его статье.

— Сейчас активистки требуют принять закон в том виде, в котором он был разработан изначально командой правозащитниц, — говорит фем-активистка из Санкт-Петербурга Лёля Нордик. — Это очень важно, так как оригинальный закон, если он будет принят, сможет спасти жизни тысяч женщин.

Директор центра по работе с проблемой насилия «Насилию.нет» Анна Ривина считает, что закон, скорее всего, будет принят, так как тема домашнего насилия уже вышла далеко за пределы узкого круга экспертов и теперь огромное количество людей требует принять этот закон. Главное теперь, чтобы он не получился «пустышкой», без реальных юридических механизмов.

— Ни Путин, ни те, кто его окружают, не хотят ассоциироваться с сектантами, которые стоят на принципах «бьет — значит любит» или «бей детей — спасай Россию!», — уверена Анна. — Они [окружение Путина] в принципе так не думают. Они вообще об этом не думают, потому что их не волнует эта проблема. Но мы как общество сейчас поставили власти в такое положение, что им проще дать, чем объяснить, почему нет.

Запрещенных для женщин профессий стало меньше

Другим важным событием 2019 года опрошенные «7х7» фем-активистки назвали сокращение списка запрещенных для женщин профессий — с 456 до 100. Поводом снять запреты, по словам чиновников, стало улучшение условий труда. Теперь женщины смогут, например, управлять самолетами, поездами, морскими и речными судами, большегрузами и автобусами. Запрет на эти профессии снимут с 1 января 2021 года. При этом женщинам, как и раньше, не разрешат быть пожарными и водолазами, трудиться на подземных работах в горнодобывающей промышленности, на строительстве подземных сооружений и подземной добыче нефти, на производствах, где нужно вручную поднимать тяжести, превышающие предельно допустимые нагрузки для женщин.

Причем в самом Минтруде явно не ожидали поддержки своей инициативы в обществе и очень удивились, когда 99% отзывов на проект документа были о том, что «мужчины продолжают указывать женщинам, где им работать, дайте работать им там, где они хотят».

— В целом я вижу здесь повод для сдержанного оптимизма. Сдержанного, потому что новая версия списка полностью заработает только к 2021 году. Но в любом случае здорово, что этот стремный список сократят, — говорит администратор паблика «Женское дело I Смоленск» Татьяна Бородай. — Да, это не решит проблему дискриминации женщин на работе. Но есть разница между тем, что я застреваю в карьерном росте, и тем, что я по закону вообще не могу претендовать на какую-то профессию или должность.

По словам одного из организаторов фемфеста в Сыктывкаре Дарьи Ананьевой, в 2019 году вообще больше стали говорить о трудовых правах женщин, о харассменте на рабочем месте, стали популяризироваться исследования про разницу в мужских и женских зарплатах. Но это пока только начало долгого и сложного процесса, поскольку даже в Европе, замечает Дарья, несмотря на различные меры, закрепленные на законодательном уровне, женщин в структуре управления все еще мало.

За бодипозитив теперь преследуют

Тема бодипозитива в 2019 году тоже прочно закрепилась в фемповестке, выйдя далеко за пределы тематических пабликов и Instagram-аккаунтов. Причем поводы говорить о ней появлялись в основном в регионах. 

Ярославскому фотографу Ксении Сульдиной пришлось закрыть свой проект Mytitsproject в Instagram, где она выкладывала фото моделей с оголенной женской грудью «без фотошопа, правильно подобранного белья и выгодного ракурса». По задумке Ксении, проект должен был помочь девушкам справиться с комплексами, но вместо этого подвергся шеймингу в комментариях и был заблокирован администрацией Instagram. 

— Хейт был классический: от «тупо база сисек» до «не нравится — идите в зал или к хирургу», — описывает ситуацию Ксения. — Я не стала выяснять, почему аккаунт заблокировали, не хотелось копаться в этом. По идее оснований не было, потому что соски были закрыты. В мыслях есть его возобновить, но пока до этого не дошло.

Куда драматичнее развивалась история феминистки и ЛГБТ-активистки из Комсомольска-на-Амуре Юлии Цветковой. Ее уже оштрафовали на 50 тыс. руб. за паблики в соцсети «ВКонтакте» о феминизме и ЛГБТ, в которых суд нашел «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних». Кроме того, в отношении девушки завели уголовное дело о распространении порнографии (статья 242 УК РФ). В паблике «Монологи вагины», посвященном «снятию стигмы с вагины и женской физиологии в целом», она публиковала бодипозитивные постеры «Женщина не кукла», в которых убеждала, что у женщин могут быть волосы на теле, менструация, жир, морщины, седина и растяжки и это нормально. За эти рисунки Юлию отправили под домашний арест, ей грозит от двух до шести лет тюрьмы.

— Это вопрос не только о свободе слова или мнения, но и о том, какие именно взгляды на женскую идентичность или человеческие отношения государству кажутся враждебными, — говорит активистка мурманской фем-группы «Костер» Ирина Башмак. — Пока тысячи порнопабликов плодят нереалистичные представления о женской физиологии, арестована именно Юлия с ее группой «Монологи вагины», целью которой была помощь женщинам в принятии своего тела.

Феминизм пошел в регионы

2019 год отметился появлением активных фем-сообществ в разных регионах страны. Фемповестка стала трендом, замечает Дарья Ананьева: многие стали понимать про феминизм и зачем он нужен, теряет актуальность стереотипный образ феминистки как волосатой девушки, которая «просто не встретила нормального мужчину». А еще такой бум фем-активизма показывает, как много тех, кого дискриминируют по гендерному признаку. 

Анна Ривина объясняет ситуацию «накопившимся эффектом». Год назад до России докатилось движение против домогательств #MeToo, одновременно с этим в стране проявились последствия декриминализации побоев и стало понятно, что шутки КВН про «спасибо Госдуме, теперь можно бить» превратились в действительность.

— Харассмент, на мой взгляд, это все-таки пока не наша тема, — считает Ривина. — Это была глобальная повестка, которую мы примеряли на себя. Потому что тот же кейс со Слуцким [депутатом, которого несколько журналисток обвинили в домогательствах] показал, что у нас пока нет института репутации. Это как пирамида Маслоу: нужно сначала договориться о том, что бить и убивать плохо, а потом уже о том, что хватать за задницу плохо. А пока у нас бить нормально, не все понимают, что плохого в том, чтобы за задницу хватать. Это просто вопрос эволюционный.

Анна замечает, что вклад региональных фем-сообществ в продвижение закона о домашнем насилии нельзя переоценить:

— Когда в разных городах выходят девушки с плакатами, заявляют о своей позиции, так или иначе больше информации об этом проникает в СМИ, люди потихоньку начинают образовываться. Активисткам просто честь и хвала!

Местные фем-сообщества в течение 2019 года не только активно включались в федеральную повестку, устраивая пикеты за принятие закона о домашнем насилии и распространяя информацию в соцсетях. Они проводили просветительские фемфесты и обменивались практиками.

— Регионы солидаризируются, и это положительная тенденция, которая дает активисткам ощущение единства, поддержки, уверенности в том, что в этом есть потребность и что они делают все эти вещи не зря. А еще это избавляет нас от централизации протеста в столицах, — констатирует Дарья Дробушевская.

В то же время благодаря выходу на общероссийский информационный уровень местные фем-сообщества повышают свой статус внутри регионов, считает мурманская активистка:

— Из-за того, что о нас пишут в общероссийских СМИ и с нами хотят сотрудничать инициативы из других регионов, мурманские активистские сообщества перестают смотреть на нас свысока. Мы перестаем быть «ну этими феминистками, которые чем-то там феминистским занимаются», а становимся важной частью регионального активизма, демаргинализуя феминисток в глазах жителей нашего города. А значит, в 2020 году нас ждет больше масштабных акций и проектов с представителями других инициатив.

А Ирина Башмак, напоминая про историю Юлии Цветковой, обращает внимание: в 2020 году фем-активисткам придется помнить, что они находятся в непосредственной опасности из-за любой своей деятельности и высказываний:

— Несмотря на эти неутешительные тенденции, это ставит феминисток в один ряд с другими оппозиционными активистами, признавая, что говорить о женских правах — это такое политическое высказывание, разрушающее статус-кво, а не локальные терки в тусовке «для своих».