«Я пишу детективы». Людмила Горелик о своих романах и Смоленске
С автором книг мы поговорили о литературе, чтении и судьбе города.
«Писать иногда интереснее, чем читать»
Ольга Ефимкина, «Аргументы и Факты – Смоленск»: Как получилось, что вы попробовали себя в качестве автора детективов?
Людмила Горелик: К этому жанру я раньше относилась пренебрежительно. В молодости очень редко читала детективы и только классику - Конан Дойла, Агату Кристи, Гилберта Честертона. Но несколько лет назад у меня в жизни был тяжёлый период. Теперь я понимаю, что, видимо, переживала настоящую депрессию. Сначала меня спасали пирожные (смеётся). А потом как-то в поезде мне в руки случайно попала книжка Дарьи Донцовой. Заняться было нечем, я её открыла. И неожиданно для себя дочитала до конца. Оказывается, лёгкое чтение разгружает голову, из неё «выдувается» стресс. Это что-то такое необязательное, как болтовня с подругой: тут же всё забывается, но и несчастья отчасти исчезают в этой непритязательной болтовне. Кстати, сама Донцова говорила о себе: «Я таблетка от депрессии». В общем, я прониклась уважением к детективу.
Наверное, я никогда не решилась бы попробовать себя в серьёзной литературе, хотя склонность к писательству у меня была с детства. На меня повлиял отец, он говорил, что нет ничего хуже, чем богема и графоманы, и предостерегал от попыток писать. Но теперь я сказала себе, что эти отцовские запреты остросюжетной литературы не касаются: это же не серьёзная литература - я просто пишу детективы. В общем, я попробовала, и мне понравилось. Писать их, оказывается, даже интереснее, чем читать. Пишу я, правда, медленно. Я ведь работаю в университете, на детективы время есть только в отпуске. Поэтому их пока вышло всего два. Сейчас работаю над третьим.
- Я прочла ваш роман «Русское сокровище Наполеона» с большим интересом, но название его мне показалось не совсем соответствующим содержанию.
- Дело в том, у издательства свои заголовки. У меня этот роман назывался «Встающий из пепла», а второй - «Прошлого не бывает». Однако в серии «Артефакт - детектив», в которой меня печатают, в названии должен быть намёк на загадку. Я сменила «Прошлого не бывает» на «Тайны смоленских теософов». Однако редактор справедливо заметила, что такой заголовок заинтересует разве что смоленских теософов. Действительно, смоленская специфика не всегда понятна несмолянам. Например, название нашего парка «Блонье»... Склоняется ли оно? Я нашла статью диалектолога А.И.Ивановой, она пишет, что склоняется по типу «ожерелье». О том же писала смоленская писательница Вера Звездаева. Однако в Москве мне поверили не сразу, поэтому возникла некоторая путаница со склонением.
Личность в истории города
- Хотя детектив и лёгкий жанр, в ваших романах очень фактурно показан Смоленск - и исторический, и современный. И, судя по отзывам, у многих читателей возникает интерес к нашему городу, желание его посетить. Вы рассчитывали на такой эффект?
- Да, рассчитывала. Мои романы, может быть, даже не совсем вписываются в жанр детектива. Во всяком случае это детектив не жёсткий, без обилия ужасов. Это романы о Смоленске. Я очень люблю его, это город, много испытавший, с большой, интересной историей. Работая над «Русским сокровищем Наполеона», я обратилась к 1812 г. и поразилась, как много Смоленск пережил. Ведь его, по сути, бросили, сделали заложником: жителям не разрешили вы-ехать перед началом сражения. Потом этот опыт был учтён в истории с Москвой, которую тоже сдали французам, но там население не удерживали, и многие люди успели оставить Москву. Я восхитилась тем, как наш город сумел всё вынести и восстать из пепла. А какие в Смоленске всегда были удивительные люди! Когда я поняла, что буду рассказывать о Смоленске, о том, как личность может проявиться в его замечательной истории, вот тогда мне стало интересно писать.
Моя основная научная деятельность посвящена литературе, но с тех пор, как я начала работать на кафедре журналистики, пришлось изучить историю журналистики в Смоленске. И одна из её ярких, но забытых станиц - журнал «Теософская жизнь». Первый теософский журнал в России в 1907 г. начал выпускаться не в столице, а в Смоленске, силами участников теософского кружка, который организовал В.И. Штальберг. Известны и другие имена сотрудников журнала, например, один из авторов подписывался «Студент Батурин». Некоторые из них вошли в мой второй роман. После того как этот журнал всё же запретили, следы некоторых потерялись. Мне не удалось ничего найти в архивах ни о Штальберге, ни о Батурине после 1909 г. А они меня очень заинтересовали. Было безумно интересно, что с ними стало. Ведь потом была революция, гражданская война... И я решила сама придумать их историю. Эта придуманная история вошла в сюжет моего второго романа - «Утраченный дневник Гёте».
Я очень переживаю за наш город. В 70-е гг. я некоторое время работала в музее. И сколько я тут живу, слышу, что Смоленск надо сделать туристическим центром. Недавно разговаривала с людьми, приехавшими из Москвы, и они тоже удивлялись: почему же город не зарабатывает на туризме? Нужно только поправить некоторые дома, сделать хороший асфальт. И ведь это всё окупится! Вот даже наш кинотеатр «Октябрь» - сколько лет он уже дышит на ладан?! А ведь какое прекрасное, интересное здание...
«Читают то, что модно»
- Вы работаете со студентами, насколько читающая сейчас молодёжь?
- Студенты читают, но в основном по программе. «Доктора Живаго» до изучения на занятиях обычно прочитывает один человек, в лучшем случае. После - примерно половина группы. Ещё студенты читают то, что модно, например, Довлатова, и говорят мне, что после него им не нужны Ильф и Петров. Довлатов, я считаю, хорош, но не настолько, чтобы им заменять предшественников.
- Как вы относитесь к электронным книгам?
- Я их читаю уже давно, лет десять. Это удобно, хотя конечно же в том, чтобы пошуршать бумажными страницами, есть своя прелесть. Похвастаюсь, что сейчас я дошла и до слушания аудиокниг. Начала с Агаты Кристи. Аудиокнига, конечно, совсем другое дело, для меня воспринимать глазами лучше. Но аудиокниги удобны тем, что можно параллельно заниматься домашними делами. Раньше ведь как бывало: иной раз пока книжку, которая тебя захватила, не прочитаешь, полы в доме не мытые (смеётся).