Неприоритетные умирающие / Что происходит с больными, не связанными с коронавирусом :: Медицина

Приедем, когда будете при смерти. Еще недавно специалисты говорили о том, что в группе самого высокого риска по заражению новым вирусом находятся пожилые люди. Позже статистику скорректировали, одно остается неизменным: в России именно старики — не только основной электорат, но и главный потребитель медицинских услуг. Сейчас во многих регионах им запрещено покидать дома, а госпитализация возможна лишь в случае экстренной необходимости. 65-летняя Валентина Васильевна Цыганенко живет в поселке Октябрьском Красноармейского района Краснодарского края — в 70 километрах от Краснодара и в 17 километрах от Славянска-на-Кубани. Инфаркт у нее случился за месяц до масштабного закрытия медучреждений по всей стране — в начале марта этого года. О том, что было дальше, «Таким делам» рассказала ее дочь Наталья: бабушке в ее нынешнем состоянии не до общения с журналистами. Началось все, как казалось, с болей в желудке. Дважды приезжала скорая, оба раза фельдшеры делали кардиограмму, обезболивающий укол, но ничего серьезного не заподозрили. Только после того как родственники самостоятельно привезли Валентину Васильевну в больницу, доктора диагностировали инфаркт. «Ее положили на операцию, сделали коронарографию, — рассказывает Наталья. — Поставили стент, обнаружили атеросклероз сосудов. Второй стент, по словам врачей, можно поставить только через месяц». Сразу после операции у пациентки подскочила температура, диагностировали пневмонию. Дочь говорит, что мама пять дней провела в палате интенсивной терапии под кислородом. За это время больницу закрыли на карантин в связи с коронавирусом, а пожилую женщину выписали и выпроводили.. Валентина Васильевна задыхалась, но добиться новой госпитализации оказалось невозможно — везде отвечали отказом: во всех медучреждениях Красноармейского района шла подготовка к приему коронавирусных больных. Семье Цыганенко посоветовали обратиться в Славянск-на-Кубани — бабушку погрузили в автомобиль и повезли в поисках медицинской помощи. В Славянске сказали, что затрудненное дыхание вызывают проблемы с легкими, и отправили обратно в районную больницу. Там сообщили, что легкие здоровы, дело в больном сердце. И снова недолгая госпитализация закончилась вручением выписки сразу после закрытия больницы на перепрофилирование. В Краснодаре на просьбы о госпитализации ответили, что плановых больных не принимают, только экстренных по скорой. «Фактически мы должны ждать, пока мама будет при смерти, чтобы вызвать скорую, — говорит Наталья. — Только тогда нас смогут госпитализировать. Успеет ли она доехать — большой вопрос». На момент нашего разговора Валентина Васильевна все так же лежала дома в ожидании обострения. Переломить ситуацию помогла публикация ее внучки Ангелины в фейсбуке, где девушка описала все мытарства семьи. Пост заметили представители министерства здравоохранения Краснодарского края. По словам Ангелины, к бабушке «приехали врачи из районной больницы и сказали, что дадут бесплатные лекарства». Каким образом — неизвестно. Когда наконец будет сделана вторая операция на сердце — тоже. В министерстве здравоохранения Краснодарского края «Таким делам» сообщили, что проблем с оказанием медицинских услуг кому-либо нет, но плановый прием и госпитализация действительно невозможны. «Во всех муниципальных образованиях продолжается прием пациентов, — говорит консультант минздрава Анна Батаева. — Но с целью недопущения распространения коронавирусной инфекции плановый прием и госпитализация закрыты с понедельника, 30 марта, согласно приказу министерства здравоохранения Краснодарского края № 1332. Всем плановым пациентам осуществляется оказание медицинской помощи на дому». По словам Батаевой, нуждающиеся в помощи должны обратиться к участковому врачу, который даст направление в медорганизацию. Выяснить свободную дату посещения можно, позвонив в районную больницу. Экстренная помощь и госпитализация осуществляются по вызову скорой помощи. Сидите дома, лечите рак. Тем временем в Севастополе исполнилась мечта многих местных жителей, годами протестующих против потока туристов: город, как в 80-е, закрыли на въезд и выезд. Попасть в Севастополь и даже уехать из него теперь можно только по специальному пропуску. Закрылись на вход и местные больницы: с 30 марта прекращена плановая госпитализация, запрещено посещение пациентов. И хотя это правило не распространяется на онкобольных, на местах, как обычно, наблюдаются перегибы. 62-летняя Ольга Злобина прожила в Севастополе всю жизнь. В октябре прошлого года у нее диагностировали инвазивную карциному молочной железы. Жить ей с онкологией, по словам врачей, осталось около полугода. Но и это время может сильно сократиться: из-за закрытия больниц женщина не может попасть на плановую химиотерапию. Пройти очередное обследование ей тоже не удается. Ольга Алексеевна должна ложиться на химию каждый 21-й день. Очередную процедуру провели 23 марта. Следующая была запланирована на 15 апреля, но грянуло распоряжение о запрете плановых обследований. «Химию делают в местном онкодиспансере, — рассказывает женщина. — Перед этим я должна пройти терапевта в своей районной поликлинике, сделать кардиограмму, сдать анализы крови, мочи и пойти на химию. После должны посмотреть состояние моей опухоли. Без этого на химию меня не положат. Почти все процедуры я делала платно, по полторы тысячи рублей за каждый анализ, так как в больницах по талонам все распределено на недели вперед. Моя пенсия 8,8 тысячи рублей». Запрет на плановые обследования, введенный в Севастополе, как и во многих других регионах РФ, 30 марта, график лечения Ольге Алексеевне сильно испортил. Накануне приема у онколога женщине позвонила врач-узист и сообщила, что приходить не надо. «Она говорит: «Сидите дома, выздоравливайте». От злокачественной опухоли?» . Попасть к онкологу Ольга Алексеевна до сих пор не может. Пропущен срок очередной химиотерапии. По ее словам, раком молочной железы занимается один конкретный врач, к которому нет допуска, а в онкоцентре пациентке рекомендуют «позвонить в понедельник». «В районной поликлинике все работает только на корону, там принимает лишь дежурный врач. Записаться на обследование я так и не смогла: мне отказывают. У меня опустились руки. Будь что будет». В районной поликлинике, куда прикреплена онкологическая пациентка, «Таким делам» сообщили, что хоть и не все, но ряд процедур Ольга Алексеевна пройти все-таки сможет. «Плановое сейчас ничего не делается. Но если назначено обследование перед химиотерапией — пусть подходит», — отвечают в регистратуре. «А мне говорят, что там есть только один врач, который дежурит по острым случаям. Они направляют меня в онко, а в онко карантин — и в приеме мне отказывают», — недоумевает Злобина. Это не единственная история онкобольного, столкнувшегося во время пандемии с препятствиями в лечении, о которой нам стало известно. При этом многие не в курсе, что больницы не имеют права так поступать. Об этом рассказала директор территориального фонда обязательного медицинского страхования Севастополя Татьяна Гроздова. «Плановая помощь онкобольным проводится в обязательном порядке, они на особом контроле. Мы финансируем их [лечение онкобольных] на сто процентов, денег на это достаточно. Если у пациентов возникают какие-то проблемы, то первый вариант: они могут обратиться в организацию, где они застрахованы. Если не знают где, то в территориальный фонд ОМС. Мы берем каждого на контроль. Что-то не так — сразу обращайтесь в страховую или в ТФОМС». По словам Гроздовой, эта система работает по всей России. «Плановая помощь онкобольным в период эпидемии не прекращается, ее обязаны выполнять в полном объеме, и никто не имеет права отказать пациенту. У каждого застрахованного есть полис, где написано название страховой организации. Она берет на полное сопровождение онкологического больного, чтобы вовремя проводилось обследование, лечение и всегда были препараты». В пресс-службе севастопольского горздрава ответили, что не готовы комментировать ситуацию с плановыми больными, и порекомендовали написать информационный запрос. Колите укольчики. 53-летний житель Железногорска Андрей Лопушанский, у которого диагностирован рак гортани, не знал, что ему может помочь фонд ОМС. По словам его дочери Алины, осенью прошлого года отца прооперировали и отправили на облучение. Терапия навредила, у мужчины начала гнить кость нижней челюсти. В плановом лечении ему отказали по тем же причинам, что и предыдущим героям нашего материала. Вместо этого врачи порекомендовали колоть обезболивающие, которые, впрочем, быстро перестали действовать. «Он жаловался на боли сразу после облучения, но ему сказали, что это воспаление тройничного нерва, и лечили не от того, — рассказала девушка «Таким делам». — Когда в очередной раз отец приехал в больницу [с жалобами], ему сделали снимок и отправили сдавать срочно анализы для госпитализации. Но потом объявили карантин, и человек остался дома один на один с болями». Все изменилось после того, как информация об Андрее Лопушанском появилась в телеграм-канале «Mash на Мойке». Алина сообщила, что сразу после публикации отца наконец согласились госпитализировать и прооперировать. Как сообщает Mash, гниющую кость удалили, в перспективе еще одна операция. Пока отдельные пациенты ищут помощи, в Ленобласти руководство одной из больниц решило распустить всех госпитализированных по домам и закрыться: 20 марта в Приозерской межрайонной больнице десятки пациентов были выписаны недолеченными. Решение принято во исполнение некой директивы, спущенной сверху, причем еще до официального прекращения приема в стационары. Так руководство учреждения объяснило свои действия журналистам «Новой газеты». Один из пациентов, Дмитрий Дымников — он оказался в больнице, потому что у него отказали ноги, — шел домой около четырех часов, недолеченный, с болями. Знакомая Дмитрия, Руфина Пршисовская, первой подняла эту историю в соцсетях. Она рассказала, что 30 лежачих пациентов из неврологического отделения на носилках развезли по домам. Одиноких и парализованных — тоже. Сказали: «Приходите в мае». Дышать нечем. С каждым днем подобных историй становится больше. 14 апреля директор фонда «Кислород» Майя Сонина рассказала «Таким делам», что московская ГКБ № 57 им. Д. Д. Плетнева перестала принимать взрослых пациентов с муковисцидозом — неизлечимым генетическим заболеванием, поражающим внутренние органы, в первую очередь легкие. По словам Сониной, всех больных с этим диагнозом просто выписали по домам. «Это продлится минимум месяц, дальше нужно смотреть по обстановке, — пояснила Сонина. — Большинство иногородних уехали. В Москве остались только те подопечные фонда «Кислород», кто сейчас на съемных квартирах ожидает трансплантацию легких, их 15 человек, в том числе дети. Они тоже могут рассчитывать на помощь только по WhatsApp или Skype». Забытые. Власти довольно быстро реагируют на случаи, которые попадают в СМИ или получают резонанс в соцсетях. Но проблема системная: медицинские эксперты уже высказывали опасения, что отказы в медицинской помощи плановым больным, сокращение объемов лечения при других заболеваниях могут иметь более серьезные последствия, чем те, что мы получим от пандемии. По словам медицинского эксперта, генерального директора группы компаний «Инновационные медицинские технологии» Артема Зуева, последствия отказов в медпомощи страна будет расхлебывать как в период борьбы с вирусом (осложнения, хронизация острых и подострых патологий, рост смертности от неинфекционных заболеваний), так и еще долго после пандемии. «Первые в этом звене — онкологические больные, которые требуют постоянных обследований на фоне проведения химиотерапии, а также находящиеся в послеоперационном периоде. Отсутствие врачебного внимания к таким пациентам в первую очередь приведет к печальным последствиям. Но в Москве в этом плане, хоть и с неким опозданием, на днях все же перепрофилировали НИКИО им. Л. И. Свержевского для онкологических больных, что, несомненно, является положительным моментом». Вторая группа «забытых» граждан, говорит Зуев, — это беременные женщины. В региональных указах о введении противоэпидемических мероприятий они практически не упоминаются. «Власти не пояснили, что делать женщинам в условиях эпидемии и почему они не вошли в группу риска для получения больничных листов. Женские консультации ограничили прием. Многие женщины пропустили обязательный скрининг. Но что хуже всего, начался процесс закрытия и перепрофилирования родильных домов. Это чисто психологически давит на беременных женщин, которые и так не особо понимают, что делать». Например, обеспокоены пациентки Центра акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В. И. Кулакова, под прием больных с COVID-19 перепрофилировано одно из его отделений, но многие опасаются, что вскоре изменения коснутся всего учреждения. Третья группа риска, по словам эксперта, — хирургические больные, которые долго ждут очереди на операцию, а также те, кому может понадобиться неэкстренная помощь в этом месяце. Сам фактор экстренности будет теперь постоянно пересматриваться на местах, говорит Зуев, в зависимости от плотности потока больных и сокращения медперсонала из-за замены заболевших коллег в инфекционных отделениях. «Вне всякого сомнения, изменения маршрутов пациентов, отказы или перенос сроков в медицинской помощи будут иметь серьезные последствия. В первую очередь для здоровья людей. Во вторую — это чревато увеличением активности следственных органов и исковых судебных заявлений в отношении врачей и медицинских организаций после эпидемии. Уже сейчас жалоб огромное количество». В подтверждение своих слов эксперт приводит резонансный пример выписанной из стационара пациентки, которая сразу после этого умерла на лавочке у своего дома. По словам Зуева, еще одна категория пациентов, которые пострадали из-за коронавирусных мер, — люди с инвалидностью.. «В настоящее время подошли сроки переосвидетельствования и получения льгот, но обследования на группу инвалидности в поликлиниках приостановлены. Как и все реабилитационные процедуры. Остаться без группы — значит потерять льготы на дорогостоящее лечение и лекарственное обеспечение». Эту проблему, по мнению эксперта, решить можно быстро: надо вводить автоматическое продление сроков освидетельствования с сохранением льгот. «Можно ли было избежать такой ситуации, сказать сейчас трудно. Пока непонятно, будут ли востребованы все перепрофилированные стационарные ресурсы и сколько жизней они спасут. Но с уверенностью добавлю, что, защищая права одних, нельзя пренебрегать правами других», — заключает Зуев.