Персидский поход Степана Разина

Степана Разина А. С. Пушкин называл «единственным поэтическим лицом в русской истории». Можно соглашаться или нет по поводу того, что это «лицо» – единственное, но «поэтичность» его не вызывает сомнений. Знаменитый атаман стал героем многочисленных легенд (и даже былин) и народных песен, самой известной из которых является «Разин видит сон» («Казачья притча»), записанная в 1880-х годах «от 75-летнего старика-казака».

Народная память о Степане Разине

Отношение в народе к этому атаману было двойственным. С одной стороны, люди помнили о его «разбойной натуре». И потому в некоторых сказаниях он мучается из-за своих грехов, будучи не в силах умереть.

Приписывали ему и богоборчество: «Он, по-нашему, как бы дьявол был»; «Он ворожец, что чертями повелевает».

Верили, что брошенная атаманом в воду кошма превращалась в корабль, а из любого острога Разин мог бежать, нарисовав лодку углем на полу или стене.

А на Нижней Волге рассказывали, что Разин однажды заклял змей (иногда – комаров), и они перестали жалить.


А вот как объясняли в народе неудачу Разина у Симбирска: 




Многие верили, что «взять его никаким войском нельзя было, для того что он был чернокнижник», «такое слово знал, что ядра и пули от него отскакивали», а «под каждым ногтем у него была спрыг-трава (скакун-трава), от которой замки и запоры сами сваливаются и клады даются».

Даже после смерти Разин, якобы, охранял свои сокровища:


Но в некоторых рассказах он, наоборот, пытается показать свой клад людям, потому что сможет «упокоиться» только когда кто-нибудь найдет главный из них в Шатрашанах:


С другой стороны, Разин предстаёт народным заступником от произвола помещиков, бояр и царских чиновников. А. Дюма, который во время поездки в Россию познакомился с рассказами о Разине, в своих записках назвал его «настоящим легендарным героем, как Робин Гуд».

Даже после казни прославленного атамана в народе не хотели верить в его смерть. Тем более что и сам он заявил перед казнью: 


А потом многие верили, что легендарный атаман вновь придёт на Русь – чтобы покарать жадных бояр и неправедных царских чиновников за обиды, наносимые ими народу. 



Н. И. Костомарову старик, помнивший Пугачева, сказал:


Записаны и такие, ходившие в народе, пророчества: 


И такие рассказы о «втором пришествии Стеньки Разина» ходили в народе даже в конце XIX — начале XX веков. 


В начале ХХ века о мести и «страшном суде» Степана Разина были написаны два стихотворения, оба – от первого лица. 

Первое из них принадлежит перу А. К. Толстого («Суд»):




Алексей Толстой, написавший эти стихи в 1911 году, ничего хорошего от «суда Стеньки Разина» не ожидал. В его строках слышатся тоска и страх перед неизбежным и неотвратимым социальным взрывом: всем адекватным людям уже было ясно, что раскол и вражда в российском обществе достигли своих пределов, «рванёт» очень скоро, и мало никому не покажется.

На рубеже XIX и XX веков в народе стали распространяться слухи, что Степан Разин ходит по берегу Каспийского моря и спрашивает встречных: продолжают ли его предавать анафеме, не начали ли уже в церквах зажигать сальные свечки, вместо восковых, не появились ли уже на Волге и на Дону «самолетки и самоплавки». В 1917 году М. Волошин также написал стихотворение о «суде Степана Разина», в котором он пересказал эту легенду:


(«Стенькин суд», 1917 год.)


Вероятно, вы обратили внимание, что в стихотворениях А. К. Толстого и М. Волошина упоминаются какие-то змеи: это намёк на другую легенду, согласно которой «великий змей» (иногда – два змея) сосёт сердце Разина (или его глаза). Эти посмертные мучения пострадавшего за народ атамана поднимают его на эпическую высоту, ставя его в один ряд с Прометеем. 

А уже после революции на Урале были записаны «сказы» о том, что Разин подарил свою шашку… Чапаеву! После Великой Отечественной войны стали рассказывать, что Чапаев рубил этой шашкой немцев под Сталинградом. 


У нас сейчас достаточно хорошо знают о «Разинщине» – Крестьянской войне 1667—1671 гг. Но часто «за кадром» остаётся Персидский поход этого атамана, о котором подавляющему большинству наших соотечественников известно лишь благодаря городскому романсу «Из-за острова на стрежень» (стихи Д. Садовникова, автор музыки неизвестен). По мотивам этой песни В. Гончаров написал «былину», которая была экранизирована в 1908 году. Этот фильм, вошедший в историю, как первый художественный, снятый в России, известен под тремя названиями: «Понизовая вольница», «Стенька Разин», «Стенька Разин и княжна». 


Впрочем, в этой песне действие происходит уже после возвращения казачьей ватаги из Персии, и многие не задумываются: каким образом персидская княжна попала в Россию и оказалась на челне Стеньки Разина. 


О «персидской княжне» мы подробно поговорим в следующей статье. Пока же давайте попробуем вспомнить историю этого похода Степана Разина.

Степан Тимофеевич Разин

Местом рождения нашего героя традиционно считается станица Зимовейская (теперь носит название Пугачёвская – Котельниковский район Волгоградской области). Однако данная версия представляется всё же сомнительной, так как в исторических документах «Зимовейский городок» впервые упоминается в 1672 году (а Разин, напомним, был казнён в 1671). К тому же станица Зимовейская – это родина Емельяна Пугачёва. Крайне сомнительно, что сразу два вождя Крестьянской войны родились в одном месте, скорее всего, народное предание в какой-то момент «спутало» их, перенеся какие-то факты биографии жившего позже Пугачёва на Разина. Возможно, народных сказителей смутило и то, что в войске Емельяна Пугачёва находился некий Степан Андреевич Разин, который несведущими людьми потом мог быть принят за прославленного атамана, жившего 100 лет назад.

А в самых старых исторических песнях родиной Степана Разина чаще всего называется Черкасск (сейчас – станица Старочеркасская Аксайского района Ростовской области), реже – Раздоры, либо городки Кагальницкий и Есауловский. 

Среди казаков Степан Разин носил прозвище «Тума» – «полукровка»: полагают, что его матерью была калмычка. Добавим, что его женой, по некоторым данным, стала пленная турчанка, а крестным отцом – выборный атаман Войска Донского Корнилий Яковлев, которого на Дону называли «Черкесом». Так что какой-то «чистотой казачьей крови» в те времена, похоже, даже и не пахло. 

Голландец Ян Янсен Стрёйс, который встречался с нашим героем в Астрахани, утверждает, что в 1670 году тому было 40 лет. Таким образом, родиться он мог около 1630 года. 


Впервые на страницах исторических документов имя Степана Разина появляется в 1652 году: в это время он уже был походным атаманом (а его старший брат Иван – и вовсе наказным атаманом Войска Донского). До 1661 года Степан успел трижды побывать в Москве (в том числе, в составе войскового посольства) и дважды совершить паломничество в Соловецкий монастырь (в первый раз – по обету, за не успевшего сделать это отца). А в 1661 году Разин участвовал в переговорах с калмыками о мире и союзе против ногайцев и крымских татар (вместе с Федором Буданом и какими-то послами от запорожцев). В 1663 году он возглавил отряд донских казаков, которые ходили под Перекоп вместе с запорожцами и калмыками. В сражении у Молочных Вод он в союзе с калмыками и запорожцами разгромил один из татарских отрядов, взяв в плен 350 человек.

Но в 1665 году царский воевода Ю. Долгоруков казнил его брата – Ивана, который во время похода против поляков хотел самовольно уйти со своими людьми на Дон. Вероятно, после этой казни лояльность Степана Разина к царской власти сильно пошатнулась. 

Между тем в 1666 году на Дону собралось большое количество «голутвенных» казаков – пришлых людей, не имеющих имущества и земли. Они батрачили у старожилых казаков, занимались рыболовством и очень охотно ходили в пресловутые «походы за зипунами», которые за долю в добыче тайно финансировались казацкими старшинами. Помимо материальной заинтересованности, был у казацких старшин и другой «интерес»: спровадить пришлых горлопанов подальше от Дона. Придут из очередного похода с добычей – хорошо, процент заплатят, не придут – невелика потеря, а без них спокойнее. 

Весной 1667 года «голутвенные» собирались в очередной такой поход, их атаманом стал Степан Разин. Среди его подчинённых оказалось довольно много «ватажников» Василия Уса, который незадолго до того изрядно пограбил помещичьи усадьбы под Воронежем, Тулой, Серпуховом, Каширой, Венёвом, Скопином и другими окрестными городами. Истинный маршрут тщательно скрывался: распространялись слухи о походе на Азов. Наконец, отряд Разина двинулся в путь: к месту Волго-Донской переволоки у городов Качалин и Паншин пришли до двух тысяч человек. 

Разин в это время, видимо, был очень авторитетным «полевым командиром», вероятность успеха его экспедиции и получения барышей оценивалась, как высокая, и потому, помимо казацких старшин, в снаряжении его отряда приняли участие «торговые люди» Воронежа. 

Высокий авторитет Степана Разина среди казаков подтверждает и служивший в российской армии голландец Людвиг Фабрициус, который говорит об атамане в своих «Записках»:


За борт Разин приказывал бросать не только персидских княжон, но и тех, кто напивался во время похода или воровал у товарищей. Это была достаточно распространённая среди казаков казнь, у которой имелось собственное название – «сажать в воду». Провинившихся не просто кидали в «набежавшую волну», а «завязывали над головой рубаху, насыпали туда песку и так бросали его в воду» (Фабрициус). 

Правда, по возвращении домой у казаков, что называется, «сносило крышу», и загулы они устраивали не хуже, чем флибустьеры на острове Тортуга и приватиры в Порт-Ройяле. Да и сам Разин, по свидетельству того же Фабрициуса, в это время от своих подчинённых не сильно отставал.

Голландский мастер парусных дел Ян Стрёйс пишет: 


Но Стрёйс также говорит о высокой дисциплине в казачьем войске Разина во время походов, сообщая, например, о том, что одного из своих казаков за связь с чужой женой он приказал утопить, а его любовницу – повесить на столбе за ноги. 

Он же сообщает, что Разин: 

А Фабрициус пишет: 


И потом: 


Так вести себя с не боявшимися ни бога, ни чёрта «гулящими людьми» мог только любимый ими вождь и общепризнанный лидер. 


А вот как обращался Разин к перешедшим на его сторону стрельцам:

(Я.Стрёйс, «Три путешествия»).
И вот результат: 

(Стрёйс).
При этом, по свидетельству того же Стрёйса, атаман со своими товарищами «держался скромно», так, что его «нельзя было бы отличить от остальных», а вот по отношению к «персидскому королю» «держал он себя по отношению с таким высокомерием, как будто сам был царем». 

Начало похода

Итак, 15 (25) мая 1667 года казацкая ватага на четырёх черноморских стругах и множестве лодок вышла на Волгу выше Царицына (по рекам Иловле и Камышинке), где перехватила торговый караван купца Шорина и ограбила корабли патриарха Иоасафа. При этом к ним присоединились некоторые стрельцы из охраны каравана, а также какие-то колодники, конвоируемые на Терек и в Астрахань.


Сам Царицын казаки трогать не стали, потребовав лишь кузнечные инструменты, которые местный воевода ему безропотно и выдал. Объясняли такую его покорность, опять же, чародейством атамана: якобы, приказал воевода стрелять по его стругам из пушек, да не выстрелила ни одна. 

Скоро действия Разина вышли за рамки обычных грабежей: огибая сильную крепость Астрахань, казаки вышли на волжскую протоку Бузан и здесь разбили Черноярского воеводу С. Беклемишева, которого лихой атаман приказал высечь и отпустил. В начале июня они вышли в Каспийское море и отправились на реку Яик (Урал), где захватили Яицкий каменный городок (до 1991 года он носил имя Гурьев, теперь – Атырау, находится на территории Казахстана). 

Говорят, что эту крепость Разин взял хитростью: попросив у её коменданта разрешение помолиться в местной церкви. Ему дозволили взять с собой всего 40 человек, но и этого оказалось вполне достаточно: в короткой схватке были убиты около 170 стрельцов, остальным было предложено вступить в разбойную ватагу, либо идти на все четыре стороны. Тех, кто решил уйти, догнали и порубили, 300 человек присоединились к казакам. 

В Яицком городке Разин перезимовал, отразив нападение трёхтысячного стрелецкого отряда, и пополнил свой отряд «охотниками. 

Персидский поход

Весной следующего года, приказав поставить на струги легкие пушки с крепостных башен Яицкого городка, Разин отправился в свой знаменитый Персидский поход. Забегая вперёд, скажем, что небольшой гарнизон, оставленный им в этом городе, скоро был выбит из него правительственными войсками, поэтому на обратном пути Разину пришлось идти через Астрахань. Но сейчас Разин повёл свои войска мимо этого города – на Терек, где к нему присоединился со своим отрядом ещё один «благородный разбойник» – Сергей Кривой. Кроме того, на сторону Разина полностью перешел стрелецкий отряд сотника Ф. Тарлыкова. Теперь, когда численность отряда Разина достигла трёх тысяч человек, можно было и погулять по Каспию. 

Какой-то оставшийся безымянным астраханец, который по торговым делам оказался тогда в Шемахе, сообщил властям, вернувшись домой:


С налёта был захвачен Дербент, а затем и Баку, но здесь разинцы чересчур увлеклись «сбором зипунов», в результате, отошедшие было воины местного гарнизона, получив подкрепление, атаковали рассеявшихся по городу казаков и обратили их в бегство. В уличных боях Разин потерял до 400 человек убитыми и пленными. 

После этого Разин отправил к шаху Сулейману I (из династии Сефевидов) послов с предложением принять казацкое войско на службу и выделить ему земли для поселения. 

Неизвестно, насколько серьезными были с его стороны его предложения. Возможно, атаман лишь хотел усыпить бдительность персидских властей и выиграть время. В любом случае, эта попытка переговоров оказалась неудачной: послы Разина были казнены, а шотландский полковник Палмер, прибывший к шаху от царя Алексея Михайловича, начал помогать персам в строительстве новых кораблей. 

Разин возобновил боевые действия. В город Фаррахабад (Фарабат) часть его отряда вошла под видом купцов, которые стали продавать награбленное имущество по бросовым ценам – и «торговали» они целых пять дней: можно представить количество добычи, уже полученной в Персии. Надо полагать, что жителям города было прекрасно известно происхождение товаров, что продавали им казаки, но при взгляде на ценник лишние вопросы отпадали сами собой. Все горожане и даже солдаты гарнизона бросились на рынок, где буквально дрались за место в очереди, казаки же в это время ворвались в Фаррахабад и захватили его.

Затем были захвачены и разграблены Решт и Астрабад (сейчас – Горган, главный город иранской провинции Голестан). 

После этого Разин решил перезимовать на полуострове Миан-Кале (в 50 км на восток от Фарахабада). Место оказалось болотистым, много казаков заболело, персы же постоянно беспокоили пришельцев своими нападениями. 

Некоторые исследователи полагают, что свой знаменитый, предвещающий гибель, сон, о котором рассказывается «Казачьей притче», Разин увидел именно тогда – во время трудной зимовки на Миан-Кале.

Весной 1669 года Разин повёл свои струги на юго-восток, атаковав территории, которые сейчас входят в состав Узбекистана. Здесь, в «Трухменской земле» погиб Сергей Кривой.

Плыть отсюда вдоль восточного берега Каспийского моря на север было невозможно из-за недостатка продовольствия, и, самое главное, воды. И потому атаман снова повёл свою эскадру к Баку, где она встала у так называемого Свиного острова. По самой распространённой версии, это был Сенги-Мугань («Камень магов» – персидский) – один из островов Бакинского архипелага. Однако некоторые считают, что речь идет об острове Сари. Расположившись здесь, казаки вновь стали опустошать побережье. 

Морское сражение у Свиного острова

В июне 1669 года персидский флот под командованием Мамед-хана (иногда его называют Магмеди Ханбеком или Менады-ханом) подошёл к этому острову. У персов было 50 больших кораблей (европейцы такие суда называли бусами, русские – «сандалами»), на которых находились 3700 солдат. 

В эскадре Разина на тот момент было 15 морских стругов и 8 небольших челнов, вооружённых двадцатью большими и двадцатью малыми пушками.

Осознавая своё превосходство, Мамед-хан уже предвкушал победу и жестокую расправу над казаками. Персы выстроили свои, соединённые цепями, корабли в линию, прорваться через которую лёгким казачьим стругам было почти невозможно. Но Разин приказал сосредоточить огонь на адмиральском корабле, и удача снова была на стороне удалого атамана: одно из ядер попало прямо в пороховой погреб персидского флагмана – и тот ушёл на дно, увлекая за собой связанные с ним цепью соседние суда. Экипажи других персидских кораблей в панике отвязывали и рубили цепи. А казаки на стругах подходили к персидским судам и расстреливали их из пушек и мушкетов, либо сталкивали моряков и солдат в воду шестами с привязанными к ним пушечными ядрами. 

Из всего персидского флота спаслось лишь три корабля, на одном из которых бежал и вражеский адмирал Мамед-хан. Потери персов составили 3500 человек, у казаков погибло около 200. Было захвачено 33 пушки, а также сын Мамед-хана Шаболда (Шабын-Дебей). Некоторые говорят и о ханской дочери, но не будем забегать вперёд – «персидской княжне» будет посвящена отдельная статья.

Это морское сражение, безусловно, следует отнести к числу самых выдающихся побед корсарских эскадр, Френсис Дрейк и Генри Морган с уважением пожали бы Степану Разину руку. 

Триумфальное возвращение атамана

После этого сражения казаки десять дней шли морем на север, и удача, по-прежнему, улыбалась им: в своём пути лихие пираты Разина встретили и захватили корабль персидского посла, который вёз многочисленные подарки русскому царю Алексею Михайловичу, в том числе – породистых жеребцов.


Путь на Волгу для разинцев был надёжно закрыт Астраханской крепостью. Людвиг Фабрициус сообщает: 


За это в Астрахани ему пришлось отдать большую часть добычи воеводе И. С. Прозоровскому: 


(А. С. Пушкин, «Песни о Стеньке Разине»).

Жеребцов, отправленных царю шахом, тоже отдали. А также знатных пленников, морские струги и тяжёлые пушки.

В общем, пощипал государственный чиновник разбойного атамана весьма сильно и чувствительно, неудивительно, что потом Степан Разин будет вешать таких «коррупционеров» и «кровососов» очень охотно и с большим удовольствием. Но, пока же, Степан Разин откупился от воеводы, отдав ему всё, что тот попросил. Его вход в Астрахань напоминал триумфальное шествие: казаки были одеты в самые дорогие кафтаны, а сам атаман горстями бросал в толпу золотые монеты. Затем разинцы устроили большую распродажу добычи: Фабрициус утверждает, что распродавали её они на протяжении 6 недель, «в течение которых господа правители города неоднократно звали Стеньку к себе в гости».

В сентябре Разин со своими людьми на 9 стругах, вооруженных 20 легкими пушками, отплыл от Астрахани. 


Когда опомнившиеся власти отправили вслед за ним один из стрелецких полков, тот в полном составе перешёл на сторону удачливого атамана.

Прибывшему к нему послом (для возвращения беглых стрельцов) полковнику Видеросу Разин сказал: 




Меньше чем через год, 25 июня 1670 года, Прозоровского по приказу Разина сбросили с одной из башен Астраханского кремля. 



На зимовку Разин расположился в верховьях Дона – примерно в двух днях пути от Черкасска. 

Предание говорит, что в это время Разин и его есаулы Иван Черноярец, Лазарь Тимофеев и Ларион Хренов зарыли свои сокровища близ Кагальницкого городка (сейчас это территория Азовского района Ростовской области), который он, якобы и основал в 1670 году. Однако многие полагают, что это село было основано лишь в XVIII веке. А легенда о сокровищах Кагальского городка первоначально была связана с кошевым атаманом запорожцев Петром Калнышевским, о котором скоро забыли, заменив его имя на гораздо более известное – Степана Разина. 


В следующем году Степан Разин снова придет на Волгу – уже не разбойным атаманом, а вождём Крестьянской войны, которую он начнёт под лозунгом истребления «изменников-бояр, из-за которых простому народу жить тяжело».

Но это другая история, к которой мы, возможно, вернёмся позже. А в следующей статье поговорим о таинственной «персидской княжне», ставшей пленницей Разина.