«Мы противники массовых чисток». С кем и зачем боролся Андрей Жданов?
125 лет назад родился человек, которого молодые не знают, а старые в основном не хотят вспоминать.
Второй человек в СССР после Сталина, Андрей Жданов мог бы стать у руля страны, но, в отличие от коллег-партийцев, не стремился к этому. Даже сказал однажды сыну: «Я не хотел бы пережить Сталина...»
В перестроечные годы, когда все и вся подвергнется пересмотру и переоценке, о смерти 52-летнего Жданова заявят, что его, конечно же, «убрали», «по чьему приказу — понятно».
Сын Жданова, ученый, долгие годы возглавлявший Ростовский университет, опровергал домыслы: «Подобные инсинуации пусть остаются на совести авторов. Сталин рассматривал Жданова как возможного преемника, но в отдаленной перспективе. Отец избегал разговоров на эту тему».
Причиной смерти Жданова был банальный инфаркт (проблемы с сердцем мучили давно), причем в санатории. До смерти Сталина оставалось 5 лет.
Раскулачивание и голодомор
Для многих Жданов — это человек, у которого руки по локоть в крови. Даже если крови не было (как в случаях с композиторами и писателями). Однако биография Жданова не так однозначна и полна противоречий.
Один его дед был сельским священником, другой — инспектором Московской духовной академии. Отец окончил семинарию и духовную академию. Учебники отца и деда, к слову, штудировал в семинарии Иосиф Джугашвили. Мать Жданова, выпускница консерватории, научила сына играть на фортепиано так хорошо, что даже профессиональные музыканты потом признавали: он вполне мог бы выступать на сцене, исполняя Бетховена и Моцарта. Но, окончив реальное училище в Твери, Андрей стал членом РСДРП(б) с подпольной кличкой Юрий. Этим именем он потом назовет сына. Но до свадьбы и рождения ребенка успеет начать партийную карьеру в уральском Шадринске. После Октябрьской революции там начались погромы складов со спиртом. Город был пьян, вооружен. Было много жертв. И тогда Жданов нашел решение: вылить весь спирт в реку. Вместе со спиртом избавились от рыбы.
Во время Гражданской войны Жданов — уже окружной комиссар Красной армии в Екатеринбурге. Но у него на носу свадьба. Точнее, венчание (в этом как раз противоречия нет: венчались и Ленин, и Сталин). Хотя в конце 1917 года уже были созданы ЗАГСы.
Три года Жданов набирается опыта в Твери, после чего перебирается в Нижний Новгород. На десять лет. И наконец показывает себя настоящим хозяином края, живя при этом с семьей в двух комнатах коммуналки. Только за четыре года здесь введено в строй 80 фабрик и заводов, в том числе легендарный ГАЗ. Но это 1930-е годы. А значит, раскулачивание и переселение жителей в Казахстан, Сибирь, на Север, коллективизация и репрессии. С согласия вождя, разумеется...
Репрессии и высокие награды
Сталин Ждановым был доволен (к тому времени они знакомы лет 15, отношения можно назвать дружескими). Так что в 1934-м Андрей Александрович уже в Москве. Он секретарь ЦК ВКП(б) с широчайшими полномочиями. Проводит первый съезд писателей СССР, «соцреализм» теперь — «наше все» на долгие годы. Но после убийства Кирова Сталин отправляет Жданова в Ленинград бороться с троцкистами. И прочими предателями, вредителями и классовыми врагами. Аресты, расстрелы, высылка — все это на совести тогдашнего первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). И не только по городу на Неве. Башкирия, Татария, Оренбургская область — и там Жданов обнаружил немало врагов народа. Он лично утверждал списки тех, кого следовало наказать, но при этом не входил в состав «троек», выносивших смертный приговор.
А вот что о репрессиях, проводимых Ждановым, говорил спустя много лет его сын Юрий Андреевич: «Он всегда выступал против необоснованных политических притеснений. В мае 1935 г. отец выступил на совещании руководящих работников водного транспорта в ЦК партии. Расправа над людьми под прикрытием фальшивых речей о бдительности может привести к гибели многих честных коммунистов, предупреждал Жданов».
Спустя год в журнале «Политическое самообразование» вышла статья, в которой Жданов писал: «Мы — принципиальные противники массовых чисток». А в сборнике «В помощь пропагандисту» он будто недоумевал: «Как можно заменить воспитательную работу репрессиями? Такого рода садистскими методами можно лишь оттолкнуть и озлобить людей».
Однако слова как-то расходились с делами. Во время блокады террор в Ленинграде, по мнению изучавшего сталинские репрессии англо-британского историка Роберта Конквеста, «был жесточайшим даже по советским меркам, он стал страшнее, чем во всех других местах страны».
А вот ананасами, пирожными и прочими деликатесами Жданов не объедался. «Этот бред люди, ненавидевшие Сталина и его соратников, начали сочинять еще в хрущевские времена», — рассказывал в одном из интервью биограф Жданова Алексей Волынец. По многим документальным свидетельствам, во время войны на столе у первого секретаря были обычно щи, гречка и хлеб. Да, не голодал. Но и не барствовал.
Именно Жданов, по утверждению Волынца, «на четвертый день фашистской агрессии распорядился об организации дивизий народного ополчения и строительстве Лужского оборонительного рубежа, задержавшего продвижение гитлеровцев почти на месяц...» «Не только знаменитое выступление Жданова "Враг у ворот...", но и его активная роль в организации обороны города, например контрбатарейной борьбы, эвакуации почти миллиона горожан еще до замыкания блокадного кольца, налаживания энергоснабжения по дну Ладоги и Дороги жизни, бесперебойной работы заводов, четкого функционирования санитарной службы, позволила отстоять Северную столицу. Не будь тут личного вклада первого лица, судьба города оказалась бы ужасной: ленинградцев ждало бы практически полное вымирание, прежде всего — от холода и эпидемий», — писал биограф.
В 1944-м не воевавший и не командовавший фронтами Жданов получает звание генерал-полковника. В том же году его награждают Орденом Суворова I степени за умелое и мужественное руководство боевыми операциями и за достигнутые в результате этих операций успехи в боях с немецко-фашистскими захватчиками, а также Орденом Кутузова I степени — за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками.
Интересно, что звание прапорщика Жданов получил еще в 1916 году, но о том, как он продвигался по военной линии, история умалчивает. А вот то, что всю блокаду он практически не покидал рабочий кабинет в Смольном, известно...
Травля писателей и композиторов
По-настоящему воевал Жданов с советскими деятелями искусств.
Прежде считалось, что нашумевшая статья в «Правде» «Сумбур вместо музыки» (28 января 1936 г.) об опере Дмитрия Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» принадлежит Жданову или даже Сталину. Однако современные исследователи нашли в архивах настоящего автора: публициста Давида Заславского. Вскоре последовало продолжение: критика балета Шостаковича «Светлый ручей». Опера была слишком сложной, антинародной, формалистической. Балет — напротив, чересчур легковесным.
В январе 1948-го в ЦК ВКП(б) собрали деятелей музыки, чтобы обсудить оперу Вано Мурадели «Великая дружба» о становлении советской власти на Северном Кавказе. Произведение сочли неудачным, «претензию на оригинальность» не оценили. Тут уже выступал сам Жданов: «Если на сцене изображаются казаки, то их появление на сцене ни в музыке, ни в пении не отмечается ничем характерным для казаков, их песен и музыки. То же самое относится и к горским народам. Если... исполняется лезгинка, то мелодия её ничем не напоминает известные популярные мелодии лезгинки. В погоне за оригинальностью автор дал свою музыку лезгинки, маловразумительную, скучную, гораздо менее содержательную и красивую, чем обычная народная музыка лезгинки».
Закончив с Мурадели, Жданов взялся за Шостаковича, припомнив «Сумбур вместо музыки». Назывались также фамилии мэтров Хачатуряна, Кабалевского, Прокофьева. И все были виноваты в «формализме», «буржуазном декадентстве» и «пресмыкательстве перед Западом».
«Будем считать именно этих товарищей основными ведущими фигурами формалистического направления в музыке, — вещал с трибуны идеолог. — А это направление является в корне неправильным... Как это непохоже на Глинку, Чайковского, Римского-Корсакова, Даргомыжского, Мусоргского, которые основу развития своего творчества видели в способности выразить в своих произведениях дух народа, его характер!»
Надо признать, речи Жданова любопытны и эмоциональны. К выступлению перед композиторами он готовился тщательно: слушал пластинки, читал критиков и воспоминания классиков музыки. Один из важных тезисов его доклада, повторявшийся в разных вариациях, звучал так: «Музыка, которая непонятна народу, народу не нужна». Досталось в этой связи и живописи, и даже русскому языку, использующему иностранные слова... Да, Жданов в то время считался самым интеллигентным из членов Политбюро. И даже не читал доклад по бумажке.
А вот как вспоминал о первой встрече с ним новоиспеченный глава Союза композиторов Тихон Хренников: «Самая главная ваша задача, — говорил Жданов, — организовать сейчас как можно больше поездок. Композиторы должны общаться с жизнью, а не смотреть на свой собственный пуп». При этом не было требования придерживаться какой-то жесткой политики. Незадолго до ухода в мир иной, уже в 2000-е, Тихон Николаевич дополнит воспоминания, признав, что Жданов «был образованнейшим человеком». «Это сейчас стали из него делать пугало: якобы он был незнайкой, якобы садился за рояль и показывал великим композиторам, как нужно сочинять», — отмечал композитор.
Кнут и пряник
Культурный, образованный, интеллигентный... Но по его милости Дмитрий Шостакович был изгнан из консерватории. Михаил Зощенко прилюдно назван «подонком литературы», а Анна Ахматова — «взбесившейся барынькой, мечущейся между будуаром и молельной». На публикацию их произведений был наложен запрет. Хотя «Приключения обезьяны» Зощенко, опубликованные в «Звезде», — невинный рассказ для детей, который прежде был напечатан в «Мурзилке».
Как потом объяснял Юрий Жданов, с постановлением о толстых журналах его отца просто подставили: «Георгий Маленков, чей клан боролся за власть, собрал подборку политически вредных цитат из ленинградских газет и журналов того года и показал Сталину. Тот вызвал ленинградского секретаря, которому пришлось несколько судорожно реагировать. Зощенко и Ахматова просто пришлись "под раздачу". Сделано это и правда было не очень ловко».
Практически в то же время Жданов поддержал начинающего фантаста Ивана Ефремова. В 1930-е годы, когда Главлит запретил оперу Глинки «Жизнь за царя», попросил поэта Городецкого переписать либретто барона Розена и распорядился снять запрет. С подачи второго после Сталина идеолога в стране широко отмечалось столетие Пушкина. Да и список деятелей культуры, которых по инициативе Жданова представляли к награждению Сталинской премией, впечатляет: Константин Симонов и Александр Корнейчук, Самуил Маршак и Эммануил Казакевич, Алексей Щусев и Евгений Вучетич, Николай Черкасов и Борис Чирков, Михаил Ромм и Кукрыниксы, Сергей Прокофьев и Дмитрий Шостакович. Да, именно при Жданове, с 1941 по 1952 год, Шостакович получил пять Сталинских премий. И премьера легендарной 7-й симфонии в осажденном Ленинграде состоялась тоже по указанию Жданова...
Но плохое люди помнят лучше.