И в огне не сгорел, и в воде не утонул
Андрей был с техникой на «ты». При приеме на работу, непример, ему задали один вопрос:
– А по работающему двигателю сможете определить неисправность узлов и механизмов автомобиля?
– Да, конечно, – уверенно ответил отец и продемонстрировал свои незаурядные способности…
Вскоре состоялось и назначение на столь желанную должность водителя. Исключительная порядочность, высокий профессионализм парня приглянулись одному из высокопоставленных лиц. За этим последовало предложение стать «кучером» солидного лимузина, обеспечивающее отсрочку от военной службы.
…Шли тридцатые. Вверенная Андрею техника всегда была в исправном состоянии или, говоря армейским языком, – находилась в режиме постоянной боеготовности.
А в Европе, между тем, довольно быстро разгорался очаг новой большой войны.
…На следующий день, после объявления по радио о вторжении германских полчищ и их сателлитов на нашу территорию, отец сразу же пришел в военкомат и встал в длинную вереницу желающих записаться добровольцами на фронт. Когда подошла его очередь, пожилой «военкоматчик» заметил:
– Так у Вас же бронь?
– Бронь не у меня, а у машины. А мое место – на передовой! – категорично сказал отец.
– Что, не терпится в «огонь и воду»?
– Можно считать и так.
– Ну, тогда – с Богом, сынок! Желаю тебе побольше дырок в мундире и ни одной на теле!.. Иди, оформляйся...
Однако, на передовую, как просился отец, он попал не сразу. Узнав о его пристрастии к технике, Андрея направили в Подмосковье – на ускоренные курсы танкистов. А оттуда – на Северный Кавказ, где бесноватый фюрер всеми силами рвался к бакинской высокооктановой нефти, наиболее пригодной для изготовления ракетного топлива, нежели иные сорта «черного золота».
Но подразделения советских войск стояли насмерть, не пропуская врага южнее Большого Кавказского хребта, где и по сей день подо льдами нет-нет, да и обнаруживают замерзшие тела незваных «гостей»…
Гитлер с военачальниками планируют захват нефтепромыслов Северного и Южного Кавказа.
Бои шли не только в горах, но и в низинах – на полях Донского края и Ставрополья. В одном из боев младшему лейтенанту Назарову, как командиру танкового взвода, пришлось принять неравный бой сразу с несколькими вражескими «Тиграми».
Силы были явно неравными. Вместе с тем, танковый экипаж не собирался сдаваться, продолжая эту смертельную дуэль, несмотря на явную безысходность сложившейся боевой обстановки. И вражеский бронебойный снаряд «нашел»-таки отцовский танк.
Боевая машина запылала, как снаружи, так и изнутри. Обгоревшие советские танкисты один за другим вываливались из люков, падая на броню и скатываясь на землю. Командир танка, как и положено, помогая подчиненным, сам покидал горящую «броню» последним, И, соответственно, обгоревшим больше других. А вылезая из люка, совершил этакое неконтролируемое падение, ударившись сначала головой об броню, и, затем, вдобавок ко всему, падая ниц на твердый грунт, еще и лицом об оный…
Они думали, что приехали на веселый пикничек...
Словом, когда фашистские автоматчики, захватив-таки наши позиции, подошли к подбитому ими танку, перед ними предстала такая картина: пылающая боевая машина и лежащий рядышком ее обгоревший и стонущий экипаж. Подающих признаки жизни безжалостно добивали контрольными выстрелами в голову. А на потерявшего сознание отца, как говорят в таких случаях, пожалели патрон. Слишком уж безжизненным показалось им тело взводного – сожженные, дымящиеся спина и ноги, окровавленная голова, никаких признаков жизни… Попинали его сапогами, что-то сказали на своем языке (скорее всего – «а этот уже готов»), да и отошли…
Но случилось самое настоящее чудо.
Немцев вскорости на какое-то время выбили с этих позиций, и санитары стали выполнять свою печальную работу – вынос тел погибших с поля боя.
Вдруг одна из медсестер вскрикнула:
– Товарищ военврач, а этот еще живой!
– Пока живой, – уточнил медик, бегло осмотрев неожиданно найденного полуживым бойца, и добавил:
-… Такая большая площадь ожогов, как правило, не оставляет шансов. Но, будем бороться. Кто он? Из какой части?
– При нем документов не нашли. Видимо, сгорели вместе с полевой сумкой.
– Ну, тогда оформляйте со статусом «неизвестный», – заключил военврач.
Так и сделали.
А «неизвестный» взял да и выжил, что называется, «всем смертям назло». И сразу же к нему ринулись кадровики и опера с «оригинальными» вопросами – «кто таков и откуда?», сфотографировали на всякий случай для идентификации со снимком из личного дела младшего лейтенанта Назарова А. Х. Скрывать отцу было нечего да и не от кого – доложил все как есть. Опер, удовлетворенный полученной информацией, больше не появлялся. Кадровик же еще разок заглянул в госпиталь к танкисту, сообщив о том, что документы его восстановлены, и интригующе добавил:
– …А еще тебя ждет сюрприз!
– Какой? – спросил младший лейтенант.
– А вот когда окончательно поправишься, зайди-ка в «кадры». Там все и узнаешь.
… В отделе кадров младшего лейтенанта и впрямь ожидал самый настоящий «сюрприз» – выписка из приказа командира 25 танкового корпуса о награждении младшего лейтенанта Назарова А. Х. одной из наиболее престижных наград – серебряной медалью «За отвагу». А врачи… врачи сделали практически все возможное и невозможное для того, чтобы она не стала «посмертной». Одно лишь не удалось военным медикам – вернуть в строй полноценного танкиста.
– Ну, ничего. Не переживай, – успокаивал кадровик младшего лейтенанта, – главное, что не списали вовсе, а лишь чуточку изменили служебный профиль. Был на гражданке автомобилистом, в армии стал танкистом. Ну, а война вернула тебя в родную стихию. Всего-то! И поверь, подвоз ГСМ и боеприпасов на передовую так же важен, как боевая работа танкиста. Главное, чтобы ты всегда выходил из боя живым.
…Запечатлелся в моей памяти и вот такой эпизод из фронтовой биографии отца, который также произошел еще в первой фазе Великой Отечественной войны – в Ростовской области, на реке Северский Донец. Противоборствующие силы расположились следующим образом: на преимущественно высоком Правобережье – подразделения итальянского контингента гитлеровских войск, а на левом простреливаемом низком берегу, густо поросшим камышом, закрепились наши войска. Особо активных боестолкновений временно не наблюдалось – обе стороны явно к чему-то готовились.
Наше командование решило нанести упреждающий удар. С этой целью была поставлена задача – скрытно переправиться на правый берег и, затаившись в камышах, ждать артподготовки, после проведения которой атаковать замешкавшегося врага, освобождая от него все Правобережье. А надо заметить, что на дворе стояла глубокая осень со всеми сопутствующими атрибутами, включая и тонкую корочку льда у самого берега…
Личный состав, дабы оставаться незамеченным для врага, был вынужден затаиться в прибрежном камыше, что называется – на корточках. Ну, без малого, по самое горло. Среди передовой группы вынужденных «моржей» оказался и лейтенант Андрей Назаров, сам не помнивший, как перебрался через быстрое течение на противоположный берег реки. Ведь он не умел… плавать!
Вместе с тем, долгожданной артподготовки в этот день так и не последовало. Не прогремела она и на следующий день. Как позже выяснилось, оказались не готовы к ее проведению артиллеристы, понадеявшись на двухдневный запас времени, как изначально стояла задача.
И лишь на исходе дня, наконец, начались залпы. Насмерть перепуганные «макаронники», не ожидавшие такого развития событий, разбежались в разные стороны, побросав свое оружие и имущество.
А у наших бойцов словно крылья выросли – после двухдневного «моржевания» очень уж хотелось согреться быстрым бегом.
– И хоть бы кто-нибудь чихнул разок, не говоря уже о чем-то более серьезном, – завершил свой рассказ отец. – «Мобилизация организма в стрессовых ситуациях» – так именуется сие явление…
… Сбылись-таки предсказания того пожилого «военкоматчика» – прошел отец «сквозь огонь и сквозь воду…». Избежать ранений, контузий и травм, включая и несовместимые с жизнью, конечно же, полностью не удалось. Но зато «дырок в мундире» заслужил порядочно: боевые Ордена Отечественной войны I-й и II-й степени, два Ордена Красной Звезды, несколько медалей «За взятие…», «За освобождение…», в том числе «За победу над Германией» и даже польская медаль «Победа и Свобода», не считая множественных грамот и благодарственных писем…
Наверное, кто-то да и заметит ненароком, что знаменитая фраза «прошел огонь, воду…» имеет и третью составляющую – «…и медные трубы», которую не сказал, но, наверняка, имел в виду «военкоматчик».
По одной из версий наших историков-филологов, фраза эта родилась после Отечественной войны 1812-го года, под звуки победно звучавших медно-бронзовых фанфар.
…Для отца такими фанфарами стало ликование наших бойцов перед поверженным рейхстагом, роспись на стене логова фашистского зверя и последовавший поход на Вену, за взятие которой отец также получил соответствующую медаль…
…Послевоенная трудовая биография Андрея Назарова оказалась весьма короткой. Дал о себе знать фронтовой «экстрим», коварно ожидавший подходящего момента для нанесения смертельного удара прошедшему «огонь, воду и медные трубы» майору танковых войск…
В январе 1966-го после тяжелой, продолжительной болезни, Назаров Андрей Хачатурович – фронтовик-орденоносец, активный общественник, член ВКП/б-КПСС, автомобилист – «экстра класса», ушел из этого мира, оставив о себе самые добрые воспоминания в сердцах многих людей…
Тот самый Северский Донец сегодня.