Чугунные стражники севастопольского духа

Одна из ярких и знаковых черт Севастополя – обилие мощных чугунных артиллерийских орудий периода Крымской войны. Сегодня их можно увидеть на Малаховом кургане, 4-м бастионе, внутреннем дворике музея Черноморского флота, Константиновской и Михайловской береговых батареях и некоторых других закрытых площадках. Местные жители знают их с самого детства, поэтому часто воспринимают как должное, но вот на многих приезжих они производят очень сильное впечатление – на уровне боевых кораблей и величественных памятников адмиралам. Впрочем, когда говорят о главных символах города, эти орудия почему-то не вспоминают. Однако их роль в истории Севастополя, формировании его духа переоценить невозможно. В чем в очередной раз убедился ForPost, осмотрев старые севастопольские пушки вместе с представителем международного общества исследователей Крымской войны в Севастополе, бывшим главным артиллеристом Черноморского флота Юрием Куликовым. Последний довод королей Во время первой обороны Севастополя против вражеских войск использовали сотни корабельных, крепостных и полевых орудий. Примерно таким же количеством отвечали армии союзников. «На тот период артиллерия представляла собой основную ударную мощь любой из армии и флотов. У нас тоже артиллерия была в особом почете, причем в середине XIX века мы активно развивали собственные проекты орудий, например – единороги, чисто российский тип орудия, изобретенный артиллеристами генерал-фельдцейхмейстера Шувалова. Также привлекали на службу лучших специалистов-конструкторов иностранных орудийных заводов, например, известный изобретатель карронад Гаскойн работал главным инженером одного из наших заводов, которые отливали орудия», – подчеркнул Юрий Куликов. Во время Крымской войны в основном использовалось типовое оружие – крепостная и корабельная артиллерия – мортиры, 24-фунтовые, 30-фунтовые, 36-фунтовые и в меньшем количестве - 68-фунтовые орудия, а также полевые орудия: пушки 6-ти и 12-ти фунтовые и ½ пудовые единороги. «На тот момент классификация во всей Европе орудий была по весу ядра, которым орудие могло бы выстрелить. То есть орудие могло бы стрелять картечью, или иными боеприпасами, но его калибр измерялся весом ядра, которым оно могло бы выстрелить. Если ядро весило 24 фунта, то пушка называлась 24-фунтовой», – пояснил артиллерист. Чугунные орудия применялись как в корабельной артиллерии, так и в крепостной, и не особо отличались по конструкции. Отличие состояло в основном по конструкции лафетов и станков. Для крепостного орудия станок был особым, позволяющим поворачивать пушку в амбразуре, таким образом меняя сектор стрельбы. «Корабельное орудие по горизонту было наводить относительно проблемно – попробуй такую махину развернуть. Очень хорошего качества оригинальной конструкции поворотные лафеты сейчас демонстрируются в Михайловской и Константиновской батареях», – сказал Юрий Куликов. В основном орудия того времени стреляли тремя видами снарядов. «Если снаряд был цельным – это ядро, если полым – с отверстием, куда засыпалась картечь разного калибра вместе с порохом, – это граната или бомба. Меньше пуда – граната, больше пуда – бомба», – подчеркнул собеседник ForPost. Для обывателя – все, что стреляет большими снарядами, – пушка. Для артиллеристов каждое орудие особенное. «По классификации классической название орудия зависит от соотношения длины канала ствола к калибру. Если это 3.6–3.5 калибров – это мортира, 5.6–12 – это пушка, больше – это гаубица. На этот момент орудия все заряжались с дульной части. Хотя уже были опыты заряжания с казенной части», – пояснил артиллерист. Одними из самых мощных орудий периода Крымской войны были бомбовые пушки, которые иногда также называют бомбическими. Такие орудия сегодня можно увидеть на Малаховом кургане. «Это у нас ствол трехпудовой чугунной пушки образца 1849–1857 года. За счет чего она считалась бомбовой – довольно мощная казенная часть позволяла применять мощный заряд и калибр. Чем мощнее заряд, тем больше воздействие как на тело орудия, так и на дальность стрельбы. Это одна из 250 пушек, которые заказала Российская империя на шведском заводе STAF SIO», – сказал Юрий Куликов. В то время орудийная прислуга одной пушки составляла 5–6 человек. «После каждого выстрела пробанивался ствол… Есть специальное приспособление, которым сначала доставались остатки картуза – завернутый в шелковый мешочек порох, иногда пропитанный асбестом, чтобы разгоряченное орудие не воспламенило его. Потом очищали ствол от нагара, после проталкивали новый заряд, затем – пыж (прокладка между пороховым зарядом и поражающим элементом), ядро или бомба, снова пыж. Сверху в заряд втыкалась запальная трубка, к которой подносился фитиль и производился выстрел», – пояснил работу артиллеристов периода Крымской войны специалист. Если в крепостной и морской артиллерии как правило использовались чугунные орудия, то полевые пушки были сделаны из специального артиллерийского металла – с использованием меди и олова. Они были гораздо компактнее и легче, соответственно мобильнее, но стоили значительно дороже чугунных орудий. «Чугун отлит для тяжелых воздействий, и он, естественно, более массивный. В полевых условиях нужна была маневренность, поэтому более дорогое, но более легкое орудие отливалось из артиллерийского металла, это 10% меди и 1% олова или каких-то присадок», – пояснил Юрий Куликов. Такие трофейные орудия хранятся во внутреннем дворике музея Черноморского флота. «Это шестифунтовая полевая британская пушка. Как на каждом орудии того времени, – сверху высший орден MGO (Master-General of the Ordnance - главного артиллериста) и орден монарха. На этом орудии орден FitzRoy James Henry Somerset, 1st Baron Raglan - лорда Раглана – командующего британскими войсками во время Крымской войны и главного артиллериста. Это орден Подвязки – «Honi soit qui mal y pense» (с латыни - «Пусть стыдится тот, кто подумал об этом плохо»). Ниже эмблема королевы Виктории, традиционные британские трехорудийные лапки. Год отливки – 1854», – рассказал собеседник ForPost. Еще один интересный образец – 24-фунтовая британская гаубица Миллера. «Здесь сверху мы видим другой орден – сэра Генри Пэджета, как MGO. Это орден Бани, его девиз Tria juncta in uno выбит на торельной части орудия. Знаменит он тем, что командовал при Ватерлоо сводным полком кавалерии и артиллерии. Ниже герб Виктории», – пояснил специалист в артиллерии. Еще одна интересная пушка - полевое орудие Оттоманской Порты. «Долго пытался определить, чья это тугра (персональный знак правителя в Османской Порты), и друзья-востоковеды подсказали, что это тугра Мехмеда II, 1228/1229 год по Хиджре. Турция была одна из мощнейших артиллерийских держав на середину XIX века. Как бы не пытались умолить ее достоинства», –сказал Юрий Куликов. Среди экспонатов музея Черноморского флота и секретная российская гаубица. «Это орудие, к сожалению, или к счастью, не использовалось в годы Крымской войны. Я считаю, что это самое секретное орудие в Севастополе – гаубица графа Шувалова. Секрет его заключался в коническом канале ствола, который давал разлет по горизонту. Это был страшный секрет, и после каждой стрельбы канал ствола закрывался чехлом – за разглашение смертная казнь официально», – сообщил специалист орудийного дела. Полевые орудия устанавливались на специальную колесную платформу – лафет. Такой экспонат также находится во внутреннем дворике музея Черноморского флота. «Это лафет для российской 12-фунтовой пушки, которая была основой полевой артиллерии во время Крымской войны. Во время Альминского сражения орудия находились на таких лафетах. На похожих лафетах были полупудовые единороги во время Балаклавского сражения, которые защищали наши артиллеристы», – подчеркнул Юрий Куликов. После Крымской войны в Севастополе осталось очень много орудий. Еще до недавнего времени на многих причалах города были орудия времен Крымской воны, которые использовались в качестве кнехтов (труб для крепления корабельных тросов). Но постепенно их изымают, реставрируют и превращают в музейные экспонаты, в частности на Константиновской береговой батарее и в орудийном дворике штаба Черноморского флота. «Я считаю, что артиллерия сыграла решающую роль во время Крымской войны, и это мнение основывается на словах генерал-адъютанта Тотлебена, который с началом обороны города Севастополя писал, что «…сейчас главная мысль обороны, чтобы артиллерия атакующего не взяла верх над нашей…». Пока наша артиллерия была устойчива – и по типам орудий, и по количеству запасов, количеству подготовки орудийной прислуги, мы сдерживали превосходящие многократно наступления противника. Утратив эту устойчивость, Севастополь потерпел поражение. Причем это судьба Севастополя как и в первую, так и во вторую оборону города. Пока был боезапас на 30-й батарее, фронт на Северной стороне и город удерживался», – заключил Юрий Куликов. Андрей Киреев Фото автора