Заборы становятся символом Крыма
Власти в Крыму продолжают страдать агорафобией, озаборивая все мало-мальски открытые пространства. На этот раз они отделили забором трибуны стадиона «Локомотив» в Симферополе от поля. Сейчас там идет реконструкция, но, судя по всему, забор - это не временная ограда для стройплощадки. Он тут надолго.
Функциональное назначение ограды «Махаон» на стадионе очевидно - оградить игроков и зрителей друг от друга. Ведь от потери мяча столь невысокая сетка не предохранит. Правда, ее антивандальные качества тоже под вопросом: в случае беспорядков среди болельщиков разъяренная толпа снесет хлипкий забор на раз. Так что он нужен скорее для психологического сдерживания.
Однако это лишь догадки. В официальном сообщении о реконструкции футбольного поля, откуда взяты эти фото, о самом заборе и его назначении не сказано ни слова - как будто он был тут всегда.
Впрочем, появление аналогичных заборов вокруг автовокзалов и других общественных пространств в Крыму вообще редко сопровождается официальными комментариями.
Предполагается, видимо, что всем и так все понятно.
И действительно, куда уж понятнее. Рядовому крымчанину или нестатусному гостю полуострова достаточно пройтись по берегу от застроенного элитными многоэтажками Приморского парка в Ялте до соседней Ливадии, чтобы все узнать про общественное устройство республики и свое место в нем.
Или прогуляться вдоль моря под Судаком (саундтрек: «Еду в Магадан»).
Или пройтись вдоль некогда живописной ограды Никитского ботанического сада в Ялте, сквозь которую просвечивает пышная южнобережная растительность. Теперь по верху забора тянется пояс колючей проволоки. Для чего? Через высокий забор из прутьев взрослому человеку и раньше практически невозможно было перелезть – нужна недюжинная сила и ловкость.
Все крымские заборы за очень редким исключением, вроде шестиметровых, утыканных камерами оград госдач, имеют именно такое назначение: внушить человеку чувство собственной уязвимости, подконтрольности и создать максимальные неудобства.
Можно с большой долей определенности утверждать, что функция повсеместных заборов, выросших за последние года три - как можно скорее завершить процесс стратификации крымского общества, которое никак не хочет расставаться с рудиментами советского коммунитаризма.
Это повторение эпохи Огораживания (enclosure) — Европа пережила его на раннем этапе развития капитализма, в период насильственной ликвидации общинных земель и обычаев. Экспроприированные земли в то время отгораживались от наделов, оставленных крестьянам. У нас в Крыму сейчас происходит ровно то же самое: ведь Русская весна, пятилетие которой мы будем отмечать через неделю, давно свелась к бесконечному переделу собственности.
О чем говорят нам эти заборы? О том, что каждое сословие должно знать свое место. Простолюдину нечего делать на первой линии ЮБК, болельщику - на поле, футболистам - на трибунах. Пассажирам автобусов – нечего слоняться в стороне от них, школьникам - отходить от школы, родителям - заходить в нее. Прохожим в Ялте нельзя бесплатно нюхать цветы в Ботаническом саду, а прохожим в Севастополе – бесплатно гулять по Херсонесу, не говоря уже о том, чтобы купаться или молиться там.
Если в Крыму у тебя нет своего забора, ты – человек посторонний. А жизнь постороннего человека, видимо, должна быть подобна бегу в тоннеле из сетки-рабицы со спиралью бруно над головой. Радостному бегу, ведь на самом деле все у нас хорошо.