«Такое ощущение, что мы не люди»: Как выживают жители населенного пункта, затерявшегося между двух областей
Жители Сергиева Посада-15 (это бывший военный городок) на грани отчаяния и подумывают перекрыть Московское большое кольцо. Больше 20 лет гражданские власти и военные не решают судьбу этого населенного пункта, он не нужен ни Московской, ни Владимирской области, на стыке которых находится. Каково тут вообще жить?
Территориально бывший военный городок, он же с недавних пор деревня Таратино, находится в Александровском районе Владимирской области, но местные привыкли считать себя Подмосковьем: всю помощь от государства они получали от Сергиево-Посадского района и хотят относиться к нему. Но с конца 2020 года дело вроде бы сдвинулось, городок собираются передавать Владимирской области, и хотя этого еще не произошло, Московская область отказывается обслуживать жителей, в паспортах им пишут «Владимирская область». Люди категорически против.
Ни банкомата, ни почты
От Сергиева Посада до бывшего военного городка по «бетонке» 40 километров и 40 минут, если повезет – трассу ремонтируют. По сторонам дороги желтые деревья, и Сергиев Посад-15 тоже затерялся в позолоте – бывший засекреченный городок окружают леса.
Его построили в начале 60-х годов для войск ПВО. В многоквартирных домах жили военные и их родные. В 98-м году военных перебросили в другое место, а городок остался. В нем две улицы, 17 домов и 2 тысячи человек. По бумагам Сергиев Посад-15 отходил то к Московской области, то к Владимирской, сами жители в этом бардаке всегда считали себя жителями Подмосковья и ездили в Посад.
– В неудачный день вы приехали, – говорит пенсионерка Галина Ивановна Гаценко. – Многие в Сергиевом Посаде, оплачивают «коммуналку». У нас ни банкомата, ни почты нет. Хорошо, почтальоны разносят газеты и письма.
В 1981 году она приехала в Сергиев Посад-15 с мужем, который устроился работать в домоуправление и въехал в квартиру по соцнайму. Так жилье получили многие, кто-то приватизировал и потом продал.
– В этом здании находился лазарет, – показывает Гаценко на пустующее двухэтажное здание из кирпича. – У нас и поликлиника была для гражданских. Тогда здесь было очень хорошо!
Галина Ивановна ведет меня на встречу с местными, но по дороге заходим в Дом офицеров. Там проходили концерты, на которых, говорят, выступали даже известные актеры, такие как Борис Андреев и Люсьена Овчинникова. Отмечали праздники, устраивали дискотеки, сегодня – пустота и холод, отопления нет, стены и крыша разрушаются. В клубе работает только библиотека.
– Командир части назначил меня техником стартового оборудования: если полностью клуб закрыть, все пропадает, – рассказывает бывшая завклубом Ирина Кукушка, кутаясь в кофту. – А пока стены еще нормальные, еще все можно подремонтировать.
В больницу за владимирской медициной
У «Пятерочки» собирается человек пятнадцать. Военный пенсионер Алексей Долженков поясняет: люди уже не верят, что их услышат. «Не хотим мы во Владимирскую область, почему нас об этом не спрашивают!» – несется со всех сторон.
Раньше жители без проблем обслуживались в больницах и поликлиниках Сергиева Посада. Сейчас их отказываются принимать и посылают в ближайший населенный пункт Владимирской области – городок Струнино. Это ближе, чем до Посада, но местных не заманишь.
– Заболел я ковидом, и в первый раз из Сергиева Посада медики приехали, а во второй говорят: «Вы не наши, обращайтесь в Струнино», – рассказывает Долженков. – Хорошо, у меня машина, а так автобус в Струнино ходит редко: как пенсионерам добираться? В Струнино больница, как в разбомбленном Сталинграде, там запах такой – попадаешь будто в общественный туалет. Вы знаете, что бывший губернатор Сипягин лечил ковид в Москве, койко-место занимать не хотел?
Сыну Алексея делали операцию на почках в Центре урологии в Люблино, скоро надо проводить обследование, и Долженков боится, что их уже не примут бесплатно. Конечно, за медпомощью можно поехать и в райцентр Александров – прямых рейсов, кстати, нет – или во Владимир, но до столицы Древней Руси 220 километров, а до Москвы – 80, и уровень медицины совсем другой.
– В детской поликлинике в Сергиевом Посаде нас с пятилетним ребенком не приняли, хотя когда я в сентябре 2020 года получала паспорт, отметку еще ставили «Московская область», и у меня, и у ребенка прописка подмосковная, – возмущается Виктория Потычева.
– Я год не могу оформить пособие на детей от 3 до 7 лет, – подхватывает мама-одиночка Дарья Самарина. – В Сергиевом Посаде нас отправляют в Струнино, а там говорят: «Езжайте в Сергиев Посад, жилой фонд к нам пока еще не относится».
– Мы, если нас присоединят к Владимирской области, лишимся льгот на проезд и подмосковной надбавки к пенсии, – говорит за пенсионеров мама Виктории Светлана Бойчук.
Сейчас пенсионеры могут использовать льготы, совершая поездки на автобусах и электричках из Посада в Москву, но парадокс: автобус от Сергиева Посада до военного городка признан межобластным и на него льготы не действуют. Вообще любые региональные пособия и надбавки в Подмосковье больше, чем во Владимирской области. Сейчас тем, кто заново оформляет паспорт, указывают в графе регистрация «Владимирская область», и «подмосковные деньги» им не светят. Местный сюр: в одной квартире могут жить родственники и с подмосковной, и с владимирской пропиской.
– Мы каждый год голосовали: и за Воробьева, и за главу Сергиева Посада, и только в этом году у нас участка не было, – рассказывает старожил городка майор в отставке Борис Мороз. – Даже те, кто в Луганске живет, голосовали с паспортами РФ, а мы – нет, как будто мы не территория России. Лишают конституционных прав.
– Нас забыли и забросили, как будто мы не люди, – восклицает Светлана Бойчук. С ней все согласны.
Крыши худые, в подвалах фекалии
В бывшем военном городке повсюду упадок и депрессия. До сих пор хозяином является Минобороны, компания министерства поставляет коммунальные услуги, но проблем выше крыши. Дома не ремонтируются, с фасадов отлетают кирпичи, канализация забита и в квартирах стоит зловоние, а в подвалах плавают фекалии. Уличного освещения в городке нет, ни один фонарь не светит. Котельная, по словам местных, дышит на ладан, они боятся, что старый котел сломается и они останутся зимой замерзать.
– В чайнике грязь и осадок. Резервуары в водонапорной башне не чистятся, – говорит Галина Гаценко. – Никто за этим не следит.
Недавно в городке появилась управляющая компания из Струнино, но люди недовольны. Говорят: есть только видимость оказания услуг, а так они всё делают сами – ремонтируют крыши, подстригают траву и деревья, облагораживают придомовую территорию, но этот народный ЖКХ-арт еще больше подчеркивает заброшенность и убогость.
Из Сергиева Посада в городок привезли старую детскую площадку из разряда «что нам негоже», дети и родители на ней не гуляют, там тусуются алкоголики, и она утопает в мусоре. Есть еще церковь, но она закрыта, потому что нет отопления. На фоне коммунального трэша люди не платят за «коммуналку», долги растут.
Пересматривать границы регионов не будут
Захожу в офис струнинской компании, мастер участка Дмитрий Бернадский обещал показать обращения граждан по вопросу присоединения городка к Владимирский области. В толстой папке ответы от губернатора Воробьева, Министерства обороны, уполномоченного по правам человека, из приемной президента – да много от кого. В 2014 году люди провели сход, на котором единогласно проголосовали за присоединение к Московской области, волеизъявление не помогло: заброшенный городок – не Крым.
– В 2016 году депутаты Каринского сельского поселения Александровского района включили Сергиев Посад-15 в границы деревни Таратино, – рассказывает Дмитрий. – По моему мнению, это было сделано, чтобы не создавать ФАП, опорный пункт полиции, не озабочиваться социальной инфраструктурой.
Дмитрий считает, что шансов на присоединение к МО у Сергиева Посада-15 никаких, «никто не будет ради двух тысяч человек пересматривать границы регионов», и уверен, что чем быстрее произойдет присоединение к Владимирщине, тем лучше – у Таратино наконец появится хозяин, с которого можно спросить.
Впрочем, когда это случится, неизвестно, пока Таратино по документам – лес, и для начала надо поменять категорию земель.