Разоблачённая Елена: как Блаватская создала целый мир и какие тайны она хранила
Добавлено в Культура
Её разоблачали множество раз и почитают до сих пор. Это ли не показатель мощи её личности?
Когда думают о великих мистических гуру — обычно вспоминают тех, кто, в первую очередь, сумел навредить большому количеству людей. Способность заставлять людей причинять себе и другим вред завораживает. А способность просто создать новую реальность для тысяч или миллионов? Елена Блаватская сумела создать такую реальность — систему, взгляд на мир, которым живут и сейчас ее последователи в разных странах.
Достоверно то, что она сильно повлияла многих людей. Поддался её влиянию композитор Александр Скрябин. Историк Всеволод Соловьёв счёл её фигуру достаточно важной и весомой, чтобы посвятить немало сил её разоблачению. Толстой был уверен, что Блаватская заглянула за завесы божественных тайн: «Книги известные. В них много хорошего, нехорошо только то, [что] они говорят о том, что не надо знать человеку», — подытожил он, прочтя Блаватскую.
Создавшая судьбу
«Судьбу от рождения до смерти каждый человек ткёт нить за нитью, как паук свою пряжу», — писала Блаватская. Это одна из самых знаменитых её цитат. Вот только за ней стоит пикантный факт: Блаватская, вероятно, перекраивала свою судьбу постфактум. Почти любая биографическая статья о Блаватской начнётся с разоблачения той биографии, которую она создала для себя.
Впрочем, для тех, кто живёт в созданной ею реальности, и биография реальна совсем другая. В их мире его создательница жила так, как рассказала, и ничто не в силах изменить это.
Елена фон Ган (под таким именем вошла в этот мир будущая гуру) потеряла мать-писательницу в одиннадцать лет. Её отец был военным и проводил жизнь в разъездах, где его сопровождала жена. Елена родилась в Екатеринославе (ныне украинский Днепр), сестрёнка Вера — в Одессе, младший брат Лёня — в Саратове. После того как мать семейства умерла от чахотки, дети переехали к деду по маминой стороне, тайному советнику Андрею Фадееву.
Естественно, занимался ими не столько дед, сколько бабушка Елена Павловна — видная коллекционерка своего времени, образованная в разного рода естественных и гуманитарных науках и говорившая на шести языках. Вокруг Елены Павловны вращались все интеллектуалы Саратова: писательница Мария Жукова, историк Николай Костомаров и фигуры поменьше. Елена-младшая росла в атмосфере некоторой духовной и интеллектуальной избранности.
Она легко училась, поскольку действительно унаследовала мощный бабушкин интеллект — и это только добавляло ей веры в то, что она создана для особой судьбы. А увлечение мистической частью обширной библиотеки Елены-старшей вселило в Елену-младшую потребность в чуде, причём чуде глобальном и обязательно — таким, что изменит её жизнь.
Но судьба её долго была заурядна, или, точнее, незаурядна не тем способом, о котором Елене мечталось. Когда ей было шестнадцать, её дед решил переехать вместе с семьёй в Тбилиси (тогда его называли Тифлисом). Там Елена вышла замуж за крупного чиновника много старше её — и через три месяца сбежала домой, без капли намерения оставаться дальше женой этого человека, зато с его звучной фамилией. В доме деда она не задержалась — уехала в Одессу, а оттуда, как рассказывала сама, в путешествие по востоку, по местам античных культов.
«Две Елены (Елена Ган и Елена Блаватская)». 1844—1845. По одной из версий, картина была написана Е. П. Блаватской
Одному знакомому Блаватская будто бы говорила, что из Одессы уехала в Османскую империю и выступала в цирке в номерах с вольтижировкой — то есть в трюках верхом на лошади. Мол, пришлось бросить это, когда сломала рёбра во время исполнения трюка. Другому знакомому — что прямиком направилась в Египет, искать тайных жрецов одного из древнейших местных культов — Изиды. Кто-то будто бы и сам видел её в Египте; другие встречали её в это время в Европе, увлечённой скорее музыкой, чем мистикой. Третьи утверждали, что из Стамбула она повернула в Индию и пыталась проникнуть в тибетские святыни.
В любом случае в это время родные не находили себе места. Ведь юная путешественница деду сказала, что едет к отцу, посоветоваться, как жить. Но по пути сбежала от провожатых, оставив документы, которые то ли не сообразила, то ли не смогла выкрасть.
Длинный маршрут её мистических странствий описан в её собственных воспоминаниях. Проблема с этими воспоминаниями в том, что даты в них никак не хотят сходиться, что заставляет серьёзно усомниться не только в их точности, но и в описываемых событиях. Согласно другой версии биографии, она держала в Одессе магазинчик по торговле чернилами и сопутствующими товарами, незаконно вышла замуж в Египте, скрыв факт первого замужества, и как минимум половину своих путешествий выдумала. Уж точно — ту часть, где неизвестной девушке из России жрецы разных стран выдавали тайны культов и толковали сложнейшие аспекты своих учений.
Елена Блаватская и Генри Олкотт
Тайна рукописи «Изиды»
Была или не была Блаватская в тайных святилищах от Индии до Египта? Собственно говоря, это главный из вопросов, по которому спорили тогда и порой спорят сейчас. Потому что звезда её просияла в тот день, когда в магазинах Парижа появилась книга «Изида без покровов» или «Разоблачённая Изида», написанная будто бы по следам приобщения к древним знаниям стран Востока. Тираж в тысячу экземпляров раскупили за десять дней — коммерческий успех, почти непредставимый в те времена. В сорок четыре года Блаватская, наконец, получила неоспоримое признание того факта, что она — особенная.
Книга была манифестом против науки и рационализма. Она пыталась соединить разные учения в единую теорию всего и провозглашала мистическое мышление единственным способом установить истины этого мира. Люди, уставшие от неумолимого технического прогресса с его паровозами, электричествами и прочими новыми, страшными штуковинами, находили в этой книге подтверждение своим смутным мыслям и чувствам.
Всё, что нам кажется милой старомодной техникой в книгах и фильмах о Шерлоке Холмсе (а их действие начинается во времена славы Блаватской), современниками воспринималось как утрата всего милого и старомодного.
Чуть не каждый день, казалось, изобретают что-то новое, от техники до идей по устройству общества. Спасаясь от бездушного прогресса, многие ударились в поиски мистических тайн, контактов с потусторонним миром, магические практики. Медиумы процветали. Не было кружка интеллигентов, который не устраивал бы хоть раз спиритический сеанс: не собирался бы в полутьме при свечах повызывать духов прошлого, чтобы поговорить о том, об этом. Особой популярностью пользовались Наполеон и Клеопатра.
Высказывались духи на любом удобном европейском языке. Если удавалось пригласить медиума, то через него: тогда медиум хрипел или шелестел голосом, издавая «потусторонние» звуки. Иногда медиум впадал в транс и, не приходя в сознание, писал ответы на вопросы. Чаще же на стол помещалась специальная таблица с готовыми ответами «да» и «нет» и алфавитом и блюдце, которое ползало по ним будто бы само, от того, что стол двигают духи.
Спиритический сеанс XIX века
В таких условиях увидела свет «Изида без покровов». Несомненный литературный талант Блаватской делал текст особенно убедительным… для того, кто хотел бы быть убеждён, конечно. Газеты разных стран разразились критикой и не стеснялись в выражениях, описывая книгу Блаватской. Её сравнивали с грубой поделкой, упрекали в поверхностных представлениях обо всех учениях, на которые она ссылается, и в наведении столь же поверхностных связей между ними. Но книга была хитом, и Блаватской поверили тысячи.
Интересно, что позже рукописи Блаватской изучали последователи — вдруг что-то не вошло в конечный вариант? И обнаружили, что разные варианты рукописи были написаны как будто разными почерками. В одной — мелким, бисерным, чётким, в другой — крупным, размашистым, в третьей — корявым… Вывод был сделан простой. Блаватская писала разными почерками, потому что предоставляла своё тело разным духам-соавторам (или вселяющимся в неё душам находящихся далеко единомышленников). Действительно, куда проще и очевидней.
Всё содержание книги, все её мысли Блаватская подытожила в десяти пунктах завершающей главы второго тома «Изиды».
Если пересказывать их кратко, Блаватская провозглашала магию наукой и искусством; заявляла, что разные расы по‑разному одарены духовно (попытка найти и утвердить радикальное, природное, различие рас в нефизических качествах была в то время часта из-за внутренней потребности оправдать колониализм). Все знания, что существуют или будут существовать, уже записаны в астрале, и, чтобы достичь этих знаний, нужны не научные исследования, а духовные практики. И всё это основывается… на электричестве и магнетизме.
Книга была не единственным трудом Блаватской. Она писала и другие мистические тексты, в том числе утверждая, что транслирует индийские учения (что опротестовали ещё при её жизни индийские СМИ). Известна она и тем, что, продвигая свои книги и статьи, устраивала медиумные сеансы, чтобы поразить публику — и эти сеансы тоже дождались своего разоблачения. Но ни одно из разоблачений не коснулось её возможной и, быть может, главной тайны.
Жизнь в мужском образе
Интересно, что в её путешествиях исследователи сосредотачиваются на фактах посещения или непосещения разного рода уголков планеты (в конечном итоге, уже став богатой, Блаватская в любом случае посетила всё, что хотела). И почти упускают из внимания интересный аспект: возможную гендерную ненормативность Елены, как очень важную составляющую её жизни. Но в наше время можно задуматься: быть может, среди тайн Блаватской не только точные маршруты её похождений?
Известно, что Блаватская была девственницей — после как минимум двух или, возможно, даже трёх замужеств (одно она оспаривала). Она не вступала в плотскую связь с мужчинами, принципиально. Известно, что она путешествовала с другой женщиной, переодеваясь в юношу безо всякой серьёзной причины — потому, что находила пикантным выдавать себя за любовника этой женщины. Исследователи уверены, что она участвовала в мужской одежде и, вероятно, под мужским именем в гарибальдийском восстании, притом была ранена в бою.
Путешествовать и просто гулять верхом она предпочитала также по‑мужски, что неминуемо требовало мужского костюма.
В наше время биологическая женщина, которая представляется как мужчина или, тем более, предпочитает мужской стиль внешности, не обязательно интересуется другими женщинами — в девятнадцатом веке же сопутствующая тяга к женщинам была почти что правилом, и исключения — связанные, в основном, с попыткой строить «мужскую» карьеру — известны чуть не поимённо.
Блаватская большую часть жизни провела под женскими именами, но количество эпизодов, связанных с её переодеваниями, наводит на мысль, что эта энергичная, авантюрно настроенная женщина была ещё и любительницей других женщин. Хотя… Кто теперь скажет точно? Некоторые тайны не под силу открыть никогда. Разве что какому-то медиуму удастся разговорить дух Блаватской.