Один век из жизни: Обдорск – Салехард
В сентябре Салехард принимал поздравления с 427-летием. За свою историю именинник пережил немало преобразований, но, пожалуй, самыми значимыми стали те, которые произошли в двадцатом столетии.
Так, в декабре 1930 года село Обдорск было объявлено административным центром Ямальского (Ненецкого) национального округа, в июне 1933-го поселение поменяло название и статус, ещё через пять лет рабочий посёлок стал городом.
Начавшийся в середине 1990-х годов градостроительный бум практически полностью изменил облик Салехарда. Из тихого, патриархального, с деревянными домами и незагруженными машинами улицами городка он превратился в динамично развивающийся региональный центр.
За сухими фактами стоит множество судеб людей. Как это было? Как учились, работали, строили быт жители города? Предлагаем вниманию читателей отрывки из воспоминаний обдорян-салехардцев, записанных в разные годы
Фаина Афанасьевна Поспелова:
– Церковь была закрыта, но Бога мы никогда не забывали. Пойдёшь куда, говоришь: «Господи, благослови», и так — «Слава Богу». Мама с отцом венчались в этой каменной церкви в 1921 году, и детей там всех крестили.
Шайтанка была хорошей речкой с чистым песчаным дном и чистыми берегами. В неё заходила крупная белая рыба. Разливалась широко, даже доходила до улицы Подгорной, сейчас Сенькина. Мост был деревянный, односторонний. Идти до него было далеко. Если надо побыстрее, значит, отдал пятьдесят копеек и переехал: через Шайтанку перевозили на лодках. В основном так мальчишки зарабатывали деньги — перевозили с одной стороны на другую.
Окружной дом культуры народов Севера располагался на месте современного здания загса. Фото: предоставлено МВК имени И.С. Шемановского
Сусанна Андреевна Качкурова:
– В 1950-х годах город бурно строился силами заключённых. Их бараки стояли в районе от телецентра до Мостостроя. Территория была огорожена колючей проволокой, по углам — вышки, на которых дежурили солдаты с винтовками. Внутри бегали овчарки. Всё вместе это называлось «зона». Была ещё одна «зона» — около реки Полябты, на втором отделении. Оттуда заключённых привозили на работу на машинах, они прокладывали дорогу по улице Чубынина, раньше она Ямальской называлась.
Здание Салехардского национального педагогического училища. Фото: предоставлено МВК имени И.С. Шемановского
Валентина Фёдоровна Попова:
– В посёлке Нори, где мы жили, было только четыре класса, и своё обучение я продолжила в неполной средней школе, которая действовала при салехардском педучилище. Поступила в 1948 году. Ученики школы после окончания седьмого класса автоматически зачислялись на первый курс. Педучилище находилось тогда на улице Ленина напротив первой школы. Там же была столовая и интернат. В каждой комнате по 15 человек. Сдвигали две кровати и спали по трое. Отопление — печное. Сами пилили и кололи дрова, сами топили. Стирка и уборка тоже на наших плечах.
В середине пятидесятых педучилище переехало в двухэтажку на улице Республики. Правда, прежде она называлась улицей Горького, начиналась от того места, где сейчас находится бывшее здание окружной администрации. Дом показался всем таким огромным и просторным, что ребята из других училищ нам с завистью говорили: «Будете учиться, словно в институте на Ленинских горах». Помню, как мы с однокурсниками сажали деревья. Молодые и весёлые, мы запрягались в телегу с бочкой и отправлялись на второе отделение на водокачку, а потом вёдрами таскали воду и поливали саженцы.
Вид со здания Дома Советов на площадь Ленина и город. 1990-е годы. Фото: предоставлено МВК имени И.С. Шемановского
Валентина Гавриловна Алексеева:
– В конце 1950-х годов я стала работать на станции скорой медицинской помощи. Это было одноэтажное здание, оно находилось на пересечении улиц Комсомольской и Зои Космодемьянской. Станция состояла из диспетчерской, процедурной, кабинетов главного врача и судебной медицины, кухни, прачечной, комнаты отдыха. Во дворе — стайка для лошади. Мужчины ездили на вызовы верхом, а мы, женщины, — зимой в санях-розвальнях, прикрывшись тулупом, летом на телеге. Работали сутки через двое. Вызовов было не так много, семь-восемь за смену. Люди по пустякам не обращались, только если действительно что-то серьёзное случалось — переломы или сердце прихватило. Дети часто болели дизентерией. Бывало так, что родственники или знакомые заболевших прибегали к нам, чтобы сообщить о произошедшем. Телефоны-то были только в учреждениях, редко-редко у кого дома.
Как нас только люди не называли. Стучимся, а нам говорят: «Мы речников не вызывали». Или: «О, лётчики приехали!». Всё из-за одежды. На нас были чёрные шинели с двумя рядами блестящих пуговиц, на голове — шапки-ушанки с кокардами.
Позднее больница передала станции санитарный автобус, который часто отказывался заводиться, потом был спецавтомобиль и грузовик. В его кузове установили панцирную сетку от кровати, на неё и клали носилки. Пока машина ехала, мы поддерживали носилки с больным с двух сторон.
Деревянная мостовая улицы Республики. 1950-е годы. Фото: предоставлено МВК имени И.С. Шемановского
Михаил Андреевич Булашов:
– Я проработал в салехардской милиции больше 30 лет, вышел на пенсию в 1982-м в звании старшины. Конвоировал обвиняемых в суд, осуждённых — в воркутинскую исправительную колонию, нёс службу в КПЗ — камере предварительного заключения.
Произошёл у нас однажды такой случай. Здание милиции было деревянным, туалет — дырка в полу. И один товарищ, задержанный за убийство, сбежал из КПЗ через выгребную яму. Перемахнул через забор — и был таков. Его заметил прохожий, сообщил куда следует, тут же пошли проверять. Пересчитали, вроде бы все пять человек на месте. Пропажа обнаружилась только после пересменки. Тогда же выяснилось, что соседи беглеца по камере так ловко завернули матрас, что со стороны казалось, будто это спящий человек. Через неделю убийцу всё-таки поймали.
Валентина Ефимовна Елобаева:
– Приехала в Салехард в 1971 году поступать в педучилище. Первое, что поразило, когда вышла из самолёта, — падающий снег. И это в июле! Холодно, а я в босоножках и тоненьком болоньевом плаще. Город тогда был небольшой, напоминал село: деревянные тротуары, машин немного, через Шайтанку переправлялись на лодке.
Излюбленным лакомством у нас, у студентов, была колбаса. Настоящая, оленья, по рубль восемьдесят за килограмм. Вещи не покупали, платье или юбку дешевле было сшить в КБО — комбинате бытового обслуживания. Иногда ходили смотреть фильмы в кинотеатр «Октябрь» или в «Мир». Редко в «Полярный» — до него далеко было.
После педучилища работала в окружной санаторно-лесной школе № 2. Она располагалась на улице Республики в бывшем здании управления строительства № 501. Сейчас на этом месте находится арбитражный суд. Сюда школа переехала в 1976 году с улицы Ленина, а ОСЛШ № 1 перебралась с улицы Республики на улицу Зои Космодемьянской. В 1992 году школы объединили.
Кинотеатр «Полярный» на улице Ленина. 1965 год. Фото: предоставлено МВК имени И.С. Шемановского
Татьяна Власовна Гостюхина:
– Автобусы ходили маленькие, с одной дверью. Были кондукторы, которые объявляли остановки и продавали билеты. Проездной стоил в зависимости от того, сколько остановок проедешь: «Мне, пожалуйста, пять остановок», «А мне одну». Как я помню, одна остановка стоила две копейки.
Галина Даниловна Шакина:
– В сентябре 1977 года меня приняли в совхоз «Салехардский» учётчиком по племенной работе, потом была работа зоотехником-селекционером. Помню, в конце 70-х мы попробовали работать с чёрно-пёстрой породой, завезли коров из Москвы. Раньше совхоз активно сотрудничал с сельхозопытной станцией, вместе ставили эксперименты. Порода, к сожалению, не прижилась, слишком нежной оказалась для наших северных условий, да и кормов для чёрно-пёстрых требовалось больше. А таких объёмов у нас не было, хотя и пастбища собственные имелись, и поля, на которых сажали овёс и рапс.
В конце 80-х для нас наступили тяжёлые времена. Старый молокозавод закрылся, на новом не была предусмотрена линия приёма цельного молока, и у нас никакого оборудования для переработки. Начались проблемы с реализацией. Чтобы молоко не пропало, мы им и коров поили, и телят, и по домам развозили. Тогда как раз в магазинах стало появляться пакетированное молоко. Садики и школы стали отказываться от нашей продукции, потому что оно разливное и его надо кипятить, потом остужать, в общем, дополнительная работа. Вот хожу я, хожу в гороно, а мне отказывают. Поплачу и снова иду. Выходила всё-таки.
Ресторан «Три чума» и стела «66 параллель» на улице Богдана Кнунянца. Начало 1990-х годов. Фото: предоставлено МВК имени И.С. Шемановского
Лидия Георгиевна Слободенюк:
– Приехала в культпросветучилище в конце 1950-х. Район, где оно находилось, назывался «второе отделение». Все здания были старые, некоторые побелены снаружи, совсем не было деревьев и тротуаров. Продуктовый магазин и закусочная находились рядом с кинотеатром «Мир», наша столовая находилась в этом же районе. Училище располагалось на улице Трудовой, 23. Здание было длинным и низким, его окна почти лежали на земле. Позднее я узнала, что оно осталось от 501-й стройки. Небольшой холл делил здание на две части: справа — учебные классы, слева — комнаты общежития, прямо через холл — концертный зал.
Горжусь своим городом: он помолодел, улицы его хорошо освещены, старые дома сносят, строят новые — блочные и монолитные. Много транспорта. И жителей с каждым годом становится больше.
Текст: Ирина Китаева
Журнал
«Ямальский меридиан», №9
, 2022 г.