Ради жизни на земле: рассказ Григория Лисина о первых днях войны
Первые беспорядочные выстрелы в ночи особой тревоги не вызвали: в четырех километрах, у границы, предполагались учебные маневры. Но пальба скоро усилилась - на маневры это уже не походило. Лисин подбежал к окну - его осветило зарево: окраина деревни полыхала... Короткая июньская ночь была на исходе, и ровно через час после первого выстрела, в четыре, на пригорке показалась фашистская цепь. Было неожиданно и страшно.
Страшно потому, что строительство долговременных сооружений на старой советско-польско-германской границе в районе Гродно не закончено, район еще не был укреплен, недостаточно вооружен, словом, война пришла сюда неожиданно. Так началось утро двадцать второго июня 1941 года для молодого инженера Лисина, закончившего Ленинградский горный институт и по особому набору призванного в ряды РККА, в Инженерное управление Белорусского военного округа.
Добрались до Гродно. Дым. Пожар. И смятение... На четвертый день - шли и ехали, ехали и шли - Минск. Старый деревянный город объят пламенем, нарушено водоснабжение, пожар тушить нечем. Картина ужасала не только содеянным злодеянием, но еще и беспомощностью людей, лишенных средств борьбы с разыгравшейся стихией.
Беспомощность людей... Много человеческих смертей увидел воентехник второго ранга Григорий Лисин за первые четыре дня войны. Не счесть, сколько смертей увидел он за страшные своим трагизмом последующие четыре года. Но эта первая картина осталась в памяти на всю жизнь, и не смогли ее вычеркнуть никакие события, еще более страшные, никакие годы не изгладили в памяти лица тех ребятишек, до сих пор стоит в ушах их жалобный плач.
... Через горящий Минск ехали в штаб округа Белорусского фронта. Вдруг из горящего дома вырвался детский крик. Григорий остановил машину, на втором этаже уже из объятых пламенем окон таращили испуганные глазенки малыши. Накинул плащ-палатку, бросился в дом - кругом дым и огонь, ничего не видно. Нужна лестница. Но где найти ее? Толкнулся в один угол двора, в другой... И совершилось на глазах страшное злодеяние войны, признание самого страшного чувства в нем - беспомощности. Крыша враз треснула, вспыхнула и рухнула.
В штабе фронта определили на должность начальника гидротехнического отделения, приказали двигаться в направлении Березины. Случилось так, что следовать заданным курсом пришлось и пешком, и в кузове попутной машины, и даже на зенитке. В Борисове назначили командиром роты, формировать ее Лисин начал из идущих по дорогам разбитых соединений, отступающих солдат и офицеров. В разгар работы его окликнули. Оглянулся - в легковой машине заместитель начальника инженерных войск Западного фронта.
- Что делаешь, Лисин?
- Формирую роту, товарищ генерал.
- Садись в машину.
Поехали. В Могилев. В штаб фронта, который переехал сюда из Минска. Новая должность, новое задание - начальник оперативного отдела инженерных войск. Предстояло взрывать и минировать мосты. Первым был железнодорожный мост через Березину в Бобруйске. Заминировали. С появлением противника мост должен быть взорван. А по нему идут люди. Наши... Несколько вражеских танков и десятки людей. Выбор делать нельзя. Есть приказ. Пришлось пережить и это.
Григорий Яковлевич вспоминал:
- Сорок первый по трудности, утратам, переживаниям стоил всех лет войны. Это была суровая школа, мы только учились воевать. Это был самый тяжелый год войны и морально, и физически. Пядь за пядью советская земля оставлялась фашисту. Пусть временно, не навечно, но на его, изувера, попечение. Горели города, села, оставались позади убитые...
Шестого января 1942 года Григория Лисина определили командиром 140-го инженерного отдельного саперного батальона. В распоряжении 850 человек. Подчинение - фронту.
Не все вернулись с поля битвы. Пять с половиной раз за годы войны полностью обновлялся личный состав батальона, только трое офицеров из 32 увидели День Победы. А те, кто остался в живых, помнят своего бывшего командира. Об этом говорят письма солдат. Один из них - Кудряшов. Искал долго - разбросало мирное время тех, кто военные годы шел в одном строю. А Григорий Яковлевич после демобилизации был направлен в Асбест директором Центрального рудоуправления. Только через тридцать лет нашел своего военачальника солдат Кудряшов, чему помогло Центральное телевидение. Вот строки из его письма:
"Дорогой подполковник Григорий Яковлевич! Если это письмо найдет Вас, то по вложенным в него документам и фотокарточкам Вы должны понять, как я, старый солдат вверенной Вам бывшей войсковой части, желаю всей душой и чистым сердцем узнать, жив ли и здоров наш дорогой командир, где он проживает...
Дорогой товарищ подполковник Григорий Яковлевич! Шлю Вам сердечное пожелание быть живому и здоровому на долгие годы цветущей жизни и прошу Вас, откликнитесь солдату, пришлите ответ...".
... Наступила весна. Мины, установленные в снегу, упали - не сориентированы. Все их надо поставить в нужном порядке. Работа - только ночью. Из передней траншеи выползают саперы. Нейтральная полоса - железнодорожная насыпь. Слева минируют наши, справа - фашисты. Встретились у насыпи. И завязался бой. Бой "не ради славы, ради жизни на земле...". Маленький, рядовой эпизод из повседневной жизни отдельного саперного батальона. Трудно весной, не легче и летом, и осенью, и зимой. На нейтральной полосе трупы врагов и наших. О них узнаешь на ощупь - в ночи не разглядишь, в сторону не отползешь - кругом мины. На поле, под трупами - старые, а в мешке, взамен,- новые. Смерть спереди, сзади, сбоку. Весной ночи короткие, дня хватает лишь на то, чтобы отмыться, обсушиться, а ночью - снова на передний край, на минное поле.
Но и в этой кромешной ночной мгле, на этом волоске между жизнью и смертью люди шутили, улыбались. Заметили речонку. На одном берегу наши, на другом - враг. А вода нужна и тем, и другим. Приползли. Видят, к другому берегу тоже ползут с котелками. Он хоть и враг, а пить хочет. Вернулись. Спрашивают командира:
- "Языка" надо?
А "языка" на фронте надо всегда.
- Ну что ж, раз надо, приведем.
Выследили, изучили время походов фашиста за водой. Трое отважных ребят-саперов берут еще двоих таких же отважных разведчиков. Темно. Перешли речонку. Замерли. Слышат - ползут. Только не один, а трое. Что делать? Пришлось одного убить, а двоих притащили. Солдатам - ордена, фронту - информация, для Родины - еще один шанс, еще один шаг к победе. А ведь на месте убитого и взятых могли быть и наши: расстояние - метры, видимости - никакой, только слух...
Не уложить в газетную строку все военные дороги, пройденные подполковником Лисиным от Гродно до Москвы и обратно, до Гамбурга, где встретил его батальон долгожданную победу.
За личное мужество и успешные действия батальона при прорыве обороны немецко-фашистской армии, сопровождение наступающих войск и освобождение Ржева - орден Отечественной войны I степени, за успешное командование саперным батальоном при прорыве обороны на фланге Курской дуги противника под Жиздрой - орден Александра Невского, за форсирование Болвы и Десны - орден Суворова III степени, за форсирование Немана - орден Красной Звезды, за форсирование Мертвой Вислы и Одера, взятие Данцига - орден Красного Знамени. И многочисленные медали.
Закончилась война. Истосковалась инженерная мысль по мирному труду созидания. И Григорий Яковлевич едет в уральский город Асбест. Возглавляет сначала рудники, потом
институт. "ВНИИпроектасбест" - его детище.
Тамара ВИНОГРАДОВА.
Из Альманаха "Память сердец" (Составитель А. Попова) 2000г.
На фото ЛИСИН Григорий Яковлевич в центре
Фото из личных архивов