Политики и эксперты поспорили о смертной казни для убийц и педофилов
Почему в России не казнят убийц, насильников и педофилов, обсудили политики и эксперты в Медиацентре «Патриот».
Почему в России не казнят убийц, насильников и педофилов, эту тему обсудили политики и эксперты в ходе онлайн-эфира в пресс-центре Медиагруппы «Патриот» и Федерального агентства новостей. Поводом для обсуждения этой непростой темы стало страшное событие. В старинном русском городе Рыбинске несколько дней назад зверски убили двух девочек — восьми и 13 лет. Тела погибших были чудовищно изрезаны, также сообщается, что несовершеннолетние подверглись сексуальному насилию. Дело передано в Следственный комитет, основной подозреваемый — отчим девочек — задержан. СМИ сообщают, что ранее мужчина отбывал наказание за убийство, а также за сексуальные преступления против несовершеннолетних.
Чудовищное преступление вновь заставило вспомнить, что в России, в соответствии с требованиями Совета Европы, уже много лет действует мораторий на смертную казнь. Однако время от времени в обществе возникает дискуссия, не пора ли отказаться от моратория и вернуть смертную казнь в Уголовный кодекс в качестве высшей меры наказания за тяжкие преступления, в том числе за убийства и изнасилования несовершеннолетних.
Модераторами заочного спора выступили гендиректор ФАН Евгений Зубарев и журналист Артемий Галицын.
Вплоть до пожизненного
Депутат Госдумы Дмитрий Свищев считает, что самыми опасными преступлениями сегодня для России являются производство наркотиков и преступления против детей.
«За такие преступления надо не глядя применять самые суровые меры наказанная, вплоть до пожизненного», — говорит Свищев.
На преступников, совершивших надругательства над детьми, не должны распространяться правила условно-досрочного освобождения, считает парламентарий. По словам Свищева, он готов подать соответствующий законопроект в Госдуму.
Тем, кто требует гуманизации нашей системы исполнения наказаний, Свищев ответил бы так:
«Гуманисты находятся на очень сложной и опасной дороге. Они могут вступаться за человека, который в прошлом мог совершить страшное преступление».
Виолетта Волкова: Пора создавать частные тюрьмы
Адвокат, правозащитник Виолетта Волкова вначале ответила на вопросы ведущих, касающиеся действий «Фонда борьбы с коррупцией» (ФБК, признан в РФ иноагентом).
Волкову спросили, следует ли, по ее мнению, завести уголовные дела на членов ФБК, которые помогли вывезти в Германию бутылку из-под воды, используемую сейчас в качестве «доказательства», что Навальный якобы был отравлен веществом из группы «Новичок». Нет ли в действиях сотрудников ФБК намерения скрыть важные улики, спросили модераторы.
«Сокрытие улик может быть только по возбужденному уголовному делу, — ответила Волкова (по Навальному дело в РФ не возбуждалось. — Прим. ФАН). — Говорить, что здесь кто-то что-то скрыл, нельзя. Улики собирают другим способом. Их нельзя признать вещественными доказательствами. То, что передано германской стороне, не может быть вещественным доказательством. У меня вообще вызывает большие сомнения, что гостиница [в Томске, в которой останавливался Навальный] могла сохранить номер неубранным в течение часа».
«Может ли дело быть возбуждено непосредственно против тех, кто вывез бутылку?» — спросили ведущие.
«Только против них. Если будет доказано, что доказательства [«отравления» Навального] сфальсифицированы», — ответила Волкова.
Нужны ли России частные тюрьмы
Правозащитница также высказала мнение по главной теме дискуссии: не пора ли прекратить миндальничать с преступниками, ужесточив, вплоть до смертной казни, уголовную ответственность за тяжкие преступления.
«На самом деле, судебная практика у нас неоднозначная, — говорит Волкова. — У меня было дело, когда человек убил троих и получил 20 лет лишения свободы. Наши суды достаточно мягко подходят к наказаниям. Считаю, что во главе угла должен быть принцип неотвратимости наказания. Суд не может часто применять высшую меру».
На вопрос, какие изменения нужны нашей системе наказаний, в том числе для педофилов, Волкова ответила так:
«Нашу систему наказаний надо менять. Стоит создать частные тюрьмы, которые занимались бы вопросами социализации людей, совершивших преступление. Сегодня у нас в колониях матерые преступники учат новичков своему образу жизни. А из колоний уже выходят злостные преступники. Стоит поменять принцип отбытия наказания, переняв европейский опыт».
Ужесточение наказание — это палка о двух концах, предупреждает Волкова.
«Очень часто, если преступнику грозит слишком тяжкое наказание, свидетели погибают, потому что преступники их убирают. Необходимо найти золотую середину, невозможно пересажать на пожизненное всех преступников. Тем более, что они могут выйти после 25 лет. И вот человек после 25 лет тюрьмы пришел в другую страну…» — говорит она.
При обсуждении резонансного убийства представителя ЛГБТ, когда убийца фактически был оправдан присяжными, Волкова сказала, что весь вопрос — в сборе доказательств.
«Если суд присяжных принимает неправосудное решение, такие вердикты отменяются, и дело передается на новое рассмотрение», — пояснила она.
Практику освобождения по УДО совершивших тяжкие преступления адвокат тоже не советует ломать «по требованию общественности».
«Каждый гражданин может рассчитывать на УДО при определенных условиях. Нельзя закон выворачивать наизнанку. 50% убийц не совершают рецидивов, не стоит это менять хотя бы ради них, как бы жестко это ни звучало», — отметила Виолетта Волкова.
Правозащитник: Жестокость наказания не влияет на преступность
Политик, общественный деятель, правозащитник Андрей Бабушкин не поддерживает идею отмены моратория на смертную казнь и ужесточения наказаний, в том числе для педофилов.
«Не поддерживаю такую идею, система наказания должна быть направлена на исправление. Опыт показывает, что новые преступления совершает не более трети заключенных», — говорит он.
Что касается истории в Рыбинске, то, по словам правозащитника, у полиции просто нет единой базы данных о насильниках-педофилах и серийных убийцах.
«Жесткость наказания никак не влияет на преступность, — говорит он. —Наказание должно быть адекватным. Исследования последних лет показывают, что наказания перестают работать после семи-десяти лет отсидки. Нужно, чтобы система наказаний исправляла качества, которые привели человека к совершению преступления», — утверждает Андрей Бабушкин.
Павел Астахов: Россия стала раем для педофилов всего мира
Бывший уполномоченный по правам ребенка при президенте РФ, адвокат, писатель, телеведущий Павел Астахов считает, что в России пока недостаточно юридических механизмов для борьбы с педофилами, в том числе с международной педофильской мафией.
«У нас проблема — не хватает юридических инструментов против этого зла — педофилии. Россия стала раем для педофилов всего мира. В нашей стране долгое время не принималось никаких законов против педофилов, а до 2012 года наказания для них были смешными», — говорит он.
С 2012 года ситуация стала меняться в лучшую сторону, но проблем еще очень много, предупреждает Астахов.
«Статистика такова: в 2019 году было совершено 99 тысяч преступлений против детей. Более 14 тысяч преступлений — против половой неприкосновенности несовершеннолетних, в том числе совершенные родителем. Я пока не вижу человека, который бил бы в колокол, говорил, что что-то не так. Я не вижу предложений, которые бы изменили ситуацию. Когда мы приняли новые поправки, появилась возможность преследовать преступников, и это привело к росту выявленных преступлений. Надо изучать, что не работает, если идут всплески таких преступлений», — говорит он.
По словам Астахова, одна из проблем — отсутствие пожизненного надзора над лицами, совершившими половые преступления против детей.
«Я четыре раза предлагал установить за педофилами пожизненный надзор, но это предложение не принимали. Состоящий под надзором должен сам приходить для отметки, как в США. Ограничения накладываются государством, контролирует инспекция. Если преступник будет приходить каждый понедельник, чтобы отметиться, он сам поменяет свою жизнь», — считает Астахов.
Кроме того, России нужны работающие законы о принудительной химической кастрации педофилов, у нас же такие законы существуют пока только на бумаге, говорит он.
«Рецидив педофилии повторяется на 99%. А у нас сегодня таких людей могут принять на работу в детское учреждение», — говорит он.
По мнению Астахова, для осужденных за педофилию УДО не должно применяться до отбытия 4/5 срока заключения, а после освобождения такой человек должен находиться под контролем. Пока же этого не происходит.
«Человек отбыл наказание, выходит в обычную жизнь, и за ним никто дальше не присматривает. Система его больше не видит, не лечит. Он зачастую не может устроиться на работу, и общество толкает его по пути рецидива. Помощи и лечения ему нет, программ нет. Выпускаем опасных животных на свободу. Нам надо установить над ними надзор», — призывает Павел Астахов.
«Сдай педофила»
Лидер движения «Сдай педофила» Анна Левченко утверждает, что количество сексуальных преступлений против детей растет, при этом большое количество преступлений не раскрывается, а громкие дела — это верхушка айсберга.
По мнению Левченко, скончавшийся в тюрьме националист Максим Марцинкевич (Тесак), который в свое время провозгласил охоту на педофилов, на самом деле ничем не помог искоренению этого зла.
«Он не имел отношение к борьбе с педофилией, он только вмешивался в дела правоохранительных органов, — говорит Левченко. — Никто из тех, кого он ловил, не сел в тюрьму. 90% педофилов совершают преступления тайно. После унижений и оскорблений они только еще больше будут скрывать свою деятельность».
На примере рыбинского преступления Левченко выступила за ужесточение наказаний для педофилов.
«Я не поддерживаю мягкие сроки, которые им дают. Да и вообще далеко не факт, что такой человек попадет в тюрьму. Педофил «съехал» на психушку и проходит лечение. Тот, кто убивает — маньяк-педофил — должен отсидеть максимальный срок. Нужен серьезный надзор за ними и после выхода из тюрьмы», — говорит она.
При этом у Левченко, по ее словам, нет универсального ответа на вопрос: «Что делать?»
«Мне непонятно, почему с таким скрипом принимают законы, нацеленные на то, чтобы спасти детей. До сих пор пакет соответствующих законопроектов не дошел до ГД», — говорит она, признавая, что наладить конструктивный диалог с уполномоченным по правам ребенка Анной Кузнецовой им не удалось.
Николай Земцов: Вернуть смертную казнь
Депутат Госдумы Николай Земцов призывает вернуть смертную казнь за тяжкие преступления против детей.
«Чтобы среди нормальных людей не было педофилов, нужно ужесточать наказания. Педофилы — это тайное сообщество, пользующееся покровительством, — говорит он. — В новой Конституции прописана поддержка семьи, детства. Законодательство должно ужесточить наказание для педофилов».
Надзор и ограничения по выходу педофилов из тюрьмы не спасут, уверен депутат.
«Люди, которые подвержены недугу, вряд ли исправимы. Они должны быть устранены из общества. Это люди опасные, они не должны находиться среди других людей. Надо констатировать, что педофилами становятся люди, подверженные нетрадиционным взглядам на отношения полов. У нас идет процесс, когда поправки к законам противоречат духу, который возник при обсуждении Конституции. Не может в законе быть снисхождения к любым формам насилия над детьми».
По мнению депутата, выпускать на свободу педофилов нельзя, а содержать их в заключении пожизненно — слишком жестоко. Смертная казнь, с точки зрения Земцова, — более милосердно.
«Их надо освобождать от их бренной плоти. Наказание в виде бессрочного заключении зачастую страшнее смерти. Таких людей раньше казнили. Смертная казнь должна быть возвращена. Запрет смертной казни навязан нам мировым сообществом», — утверждает Николай Земцов.
С этой точкой зрения не согласен депутат ГД Зариф Байгускаров.
«Согласно Конституции РФ, любой осужденный может получить помилование. Педофилы — не исключение. Но надо принять ряд мер. Педофилия — болезнь, ее надо лечить, — говорит депутат, приводя в качестве примера зарубежный опыт. — После освобождения нужны браслеты, чтобы отслеживать их местоположение.
Опыт стран, где применяется химическая кастрация, показывает, что там количество педофилов сокращается в 10–15 раз. В России никто на это не соглашается, это добровольное дело. Но надо лечить больных без их согласия. Однозначно, нужен реестр для приема на работу, но закрытый, чтобы не допустить самосуда».
По словам депутата, сейчас разрабатывается законопроект, разрешающий лечить алкоголиков без их согласия, это правило должно быть применимо и к педофилам. При этом парламентарий отмечает, что много таких преступлений остаются безнаказанными, поскольку дети боятся рассказывать о пережитом насилии.
«Предлагаем срок давности за такие преступления расширить до совершеннолетия ребенка», — говорит Зариф Байгускаров.