Лолита купила дом погоревшей семье и стала ее крестной

Есть герои, чьи судьбы красной нитью проходят через «МК», и при этом сами журналисты уже становятся частью их жизни.

Такова многодетная семья Богдан из городка Сасова Рязанской области, в судьбе которой когда-то с нашей помощью случилось настоящее чудо.

В августе 2018-го дом сгорел, детей отобрала опека. Максим Богдан, которому и девяти лет не было, вывел из огня двух сестер и младшего брата. Но погибла самая младшая из девочек, Сашенька.

Совершенно случайно прочитав статью об этой беде, Лолита Милявская, которая ехала поездом на гастроли, набрала номер редакции. И в итоге так расчувствовалась, что... приобрела новый дом большому семейству и даже помогла его обставить.

Спустя три года после трагедии спецкор «МК» наведалась к погорельцам в гости. С хорошей целью — вместе с певицей Лолитой мы стали крестными шестерых детишек Богданов и их мамы Люды.

Ночная дорога в тумане

Если честно, доить козу у меня не получилось. Хотя я очень просила Люду Богдан разбудить меня как раз для этой цели. В девять утра. Несусветная для меня рань. Вымя козы и чашка под молоко были подготовлены — вымыты и обсушены. И ухваченная хозяйкой Малышка в принципе была согласна на дойку и послушна людям. Но… не срослось. Вроде чего уж легче, коза не корова, но я так и не поняла, каким же образом надо тянуть, чтобы потекла в посудину тонкая белая струя.

Не довелось мне до начала крещения семьи Богдан попробовать настоящего деревенского молочка.

Вообще в Сасово я приехала за полночь. Дорога была как все дороги в России. Двести метров хорошего асфальта, два километра страшных колдобин. Не видно ни зги.

Мысль была одна: только бы добраться живой и здоровой. Три года ждали Богданы этого дня. Нельзя было их подвести. Ведь все время происходило что-то, что раз за разом переносило церковное таинство. «Хотели сначала в одном храме, но батюшка предложил крестить в источнике, а там же вода проточная, холодная, я не рискнула, побоялась, что ребята простынут», — рассказывает Людмила Богдан.

Когда я все-таки доехала, беспробудным сном спал только один ребенок — тот самый юный герой-спасатель Максим. Остальные — Диана, Настя, Лена и Коля — ждали гостью.

Бодрствовал даже маленький Ванечка, родившийся как раз тогда, когда его старших братьев и сестер государство отняло у матери с отцом. Сейчас малышу уже 2,5 года.

Когда малышня наконец угомонилась, мы с Людмилой еще долго не могли уснуть, вспоминали, что произошло в уже далеком 2018-м.

Где бы взять кровати?

Для меня началось все с того момента, когда коллеге из дружественной редакции сказали написать про юных детей-героев, которых в те дни должна была чествовать Валентина Матвиенко, а именно: вручать им медали за мужество, краповые береты, а также радиоуправляемые машинки мальчикам и куклы девочкам, новые планшеты в духе времени и другие подарки.

Одним из самых первых героев по алфавиту на букву «Б» значился восьмилетний Максим Богдан. Коллега набрала номер телефона села Чучкова Рязанской области и… ахнула, когда ей рассказали, что этого героя после того, как он совершил подвиг — спас из пожара младших детей, — отобрала у родителей опека. Вместе с братом и тремя сестрами. За то, что взрослые якобы недосмотрели за детьми и дом в результате сгорел. Это случилось 19 августа 2018 года.

Изъятые ребятишки, постриженные коротко, будто налысо, проживали отныне в реабилитационном центре, родителей — беременную на седьмом месяце седьмым ребенком Люду и ее мужа Юру временно разместили в тесном социальном жилье, которое все-таки выделила погорельцам администрация. Им было сказано: детей вернут, только если для них купят кровати, чтоб было где спать. Такое количество предметов мебели, целых пять, стоило прорву денег. Богданы могли позволить себе взять такую покупку только в кредит. А какой банк даст взаймы погорельцам, у которых ни кола ни двора?

Знакомая, спасибо ей, отдала старенькую кроватку для новорожденного Ванечки, практически за так — за то, что Юра помогал по хозяйству. Вот и все.

В итоге коллега написала статью про другого маленького героя — Макса, а эту тему отдала мне. Впечатлившись этой историей, я собралась к Богданам. А пока доехала до их села Чучкова, Людмила успела родить Ваню.

Вместе с новорожденным Люда встретила меня в крошечной чужой квартире, где на стене висел портрет умершей Сашеньки, а из мебели — только диван и несколько шкафов. Самое удивительное, она не плакала, держала себя с достоинством и терпением, пересказывая всю свою жизнь. Ей только-только исполнилось 30.

«38 соток у нас раньше было — успевали и обрабатывали; козы свои, петух, курицы. Поросят резали и горя не знали, я в магазине ничего не покупала. А теперь и не знаю, как жить, я в многоэтажном доме и не жила никогда», — переживала молодая женщина. Сама Люда сирота, выросла без родителей, мать девочки была лишена родительских прав, а отец от нее отказался, и для нее большая дружная семья — как сбывшаяся детская мечта о настоящем и теплом доме. Она так старалась, чтобы все было хорошо.

В день пожара беременная Люда взяла велосипед и поехала к подруге за занавесками — в доме, купленном на маткапитал, заканчивался ремонт, надо было наводить красоту.

Юра тоже отлучился вроде бы на минутку — сосед попросил помочь передвинуть мебель. Да, обоих родителей не было на месте какое-то время. Но это деревня. Здесь все приучают детей к самостоятельности — маленькие, они уже картошку сами жарят и ходят в магазин. Кто бы знал...

Огонь появился будто сам по себе, никто так и не выяснил причину, возможно, по чьей-то шалости или случайности, такое может быть в любой семье; но было ли это поводом наказывать многодетную мать еще сильнее, лишив самого дорогого, что у нее есть?

…Люда с готовностью демонстрировала мне новые кастрюли, ложки, вилки, глаженые стопки детского белья на полках, что подарили благотворители. Пол был чистый, крутилось белье в стиральной машинке, тоже кем-то по доброте душевной одолженной.

Только детей не было. И вернут ли — неизвестно.

«Ты когда нас заберешь, мама?»

Диана–Макс–Настя–Лена–Коля — они так и шли у Люды в разговоре, все вместе, через тире, а не через запятую.

«В нашем роду много детей, у моей родной тетки, которая меня, как могла, поддерживала, пятеро. Я родила в феврале 2008-го свою первую, Диану, а тетя в том же апреле — пятого. После второго я думала, что ни за что больше на такое не подпишусь, но остальные дети получились как-то сами собой — я честно не знаю как», — разводила руками Люда.

Она не президентскую программу по демографии выполняла, она просто хотела быть счастливой. Органы должны были отреагировать на ЧП с гибелью ребенка. Они и отреагировали.

В тот день мы с ней навестили детей в опеке. Максим и Диана подошли к маме осторожно, словно не верили, что это она. «Мама, когда ты нас заберешь отсюда?» — объяснения про не купленные кровати они не очень понимали, так как были готовы спать хоть на полу. Но они не осознавали до конца, что дома у них больше нет. И что родители могут быть лишены родительских прав.

Я ехала в электричке обратно в Москву и быстро, по памяти, писала эту статью. Не знаю, зачем я так спешила — может быть, для того, чтобы именно этот экземпляр газеты и купила Лолита?

Но раньше звезды на беду откликнулись обычные люди. Меньше чем через час после публикации с редакцией связалась тоже многодетная мать и тоже Люда, москвичка. В 90-е годы прошла всякое, подняла свой бизнес, на государство ни разу не надеялась. Трое детей были уже давно взрослые, но Людмила знала, что это такое — ни у кого ничего не просить. Она и перевела первые деньги на кровати семье Богдан.

А потом — посыпалось… Со всех концов страны. Звонили, писали, интересовались: что присылать и куда? Узнав, что кровати уже есть, спрашивали: «Что еще нужно? Очень хотим помочь». Сотни читателей перевели средства пострадавшей семье. Детские вещи, кухонная техника, мебель, телевизор, столы и стулья...

Опомнились и рязанские чиновники. Они привезли еще кровати, письменный стол для школьников и даже кухонный уголок, а заодно доставили из Рязани несколько мешков муки, крупы, сахара, подсолнечного масла и целых шесть килограммов майонеза. «Здорово как! У меня старшая, Дианка, как раз майонез любит, — обрадовалась мама Люда. — Ей теперь, пока не вырастет, хватит».

Детей вернули. Оказывается, мама Люда имела право бороться за Диану–Макса–Настю–Лену–Колю, но молодая женщина не знала досконально законов…

Новый дом — новое счастье

А потом был тот самый звонок от Лолиты. «Катя, извините, что вот так, спозаранку. Я вашу статью прочитала, там на фотографии девушка, на молоденькую Гундареву похожа, в фильме, где у нее детей много... Рыженькая такая, улыбка хорошая... Прочитала статью до конца. Вот сижу и реву. Скажите, сколько им надо, чтобы купить дом». И это было то, что называется счастьем.

Новое жилье Люда с Юрой приобрели в соседнем городке, не хотели иметь ничего общего с прежней жизнью. Тем более, что слухи распространяются быстро, и о том, что знаменитость просто взяла и помогла погоревшей семье, стало известно соседям, новость быстро обросла самыми фантастическими подробностями и деталями… После чего Богданы решили, что, чем дальше они начнут жизнь с чистого листа, тем для всех будет лучше.

Минуло ровно три года без трех дней до очередной годовщины того страшного пожара.

Люда никогда не забывала ни нашу газету, ни меня. На все праздники присылала фотографии своего семейства.

Вот первый Новый год в новом доме. И огромная, под потолок, елка со сверкающими игрушками.

Вот купили поросят по весне. И козлят, и кроликов. Вот почти взрослая 13-летняя Диана: «А помнишь, какой мы ее встретили в реабилитационном центре? Стриженную под мальчика».

Кабачки на огороде уродились. А у родни еще и абрикосы с арбузами. «Климат, что ли, меняется? Такая стоит жара!»

1 сентября. Это Макс с одноклассницами. И снова Новый год. И опять…

Люда переписывалась все это время не только со мной, но и с Лолитой. Она рассказывала нам всю свою жизнь, как самым близким людям. И однажды призналась, что хочет креститься. Выросла в детском доме же, рядом не было никого, кто мог бы стать ее крестной матерью. И дети тоже некрещеные. «Может, поэтому все так и произошло тогда?» — задавала она себе самый главный вопрос.

Своей крестной матерью она попросила стать Лолиту, та сейчас с семьей далеко, но согласилась на заочное участие и запись в свидетельстве.

А вот журналистка «МК» все-таки собралась ехать на рязанщину. Я знала, как они все меня ждут, и не могла подвести. Моим крестником стал самый младший, рыжий, как мама, Иванушка. Остальных Богданов в крестники разобрали родственники.

…Жизнь в маленьком городке похожа на сон. Особенно летом, когда вокруг лениво и тихо. Не надо наряжаться, чтобы в воскресенье дойти до церкви. Ванечка так вообще был в майке и трусах. Все очень просто, по-домашнему. Только не забыть про маску!

Пока целую толпу Богданов в одной части храма крестили, в другой ждал своей очереди на отпевание ушедший из жизни старенький дедушка. И родственники его тоже ждали возле гроба, без плача и стенаний.

И это было так просто и естественно, круговорот начала и конца жизни, встретившихся здесь, в этом храме, как будто иначе и быть не могло.

— Крещается раб Божий Максим… раба Божия Дарья, Елена, Анастасия, Николай, Иоанн…

И самая последняя — мама Людмила. Через неделю ей как раз исполняется 33. «Тридцать лет служу в храме, и это третий, кажется, случай на моей памяти, когда крестятся всей семьей, а такой большой семьи, возможно, и вообще никогда не было», — удивляется отец Николай. За совершение таинства, кстати, он не взял ни копейки.

Напоследок, провожая меня в обратную дорогу в Москву, в ночь на понедельник, в самые пробки, счастливая Люда призналась, что никогда в жизни прежде не верила в чудеса. А вот теперь верит.