Рейхстаг горел. Дым не развеян до сих пор
30 апреля упорство немцев, практически лишенных резервов, стало ослабевать, и участники штурма стали просачиваться в здание. Самым первым на о ступени Рейхстага с флагом в руках вбежал рядовой Петр Пятницкий. Но, пробежав несколько шагов, сраженный пулей, он рухнул на землю. Флаг подхватил и привязал к колонне другой солдат – Петр Щербина…
Вскоре на первом и втором этажах великолепного здания, построенного на закате XIX столетия по проекту архитектора Пауля Валлота, стали появляться другие красные флаги. Перед тем как идти в атаку, солдаты разрывали наволочки немецких перин, оконные шторы и все остальное, сделанное из алой ткани. С этими самодельными флагами они и устремились к Рейхстагу. Солдаты ставили их повсюду - в окнах, на колоннах, в центре зала. Хотя бои в здании Рейхстага были далеки от завершения, маршал Советского Союза, первый заместитель народного комиссара Обороны Георгий Жуков поспешил доложить Сталину, что «части 3-й ударной армии заняли главное здание Рейхстага и в 14 часов 25 минут 30 апреля и подняли на нем советский флаг». Через несколько часов об этом эпохальном событии оповестили весь мир.
Узнал ли Верховный главнокомандующий, что его, мягко говоря, обманули? Ведь немцы оборонялись весь оставшийся день 30 апреля. Очаги сопротивления не угасли и с наступлением темноты. Можно представить, с каким ожесточением, не считаясь с потерями советские командиры гнали вперед своих солдат! Ведь Кремль ждал победной реляции!
Решающий штурм Рейхстага был начат в 22 часа по местному времени. Под покровом темноты, несмотря на швальный огонь немцев, солдаты занимали метр за метром. Сержант Михаил Минин – фамилия-то какая! - водрузил красное знамя в одной из пробоин скульптурной композиции «Богиня Победы». Об этом вскоре было доложено по рации командиру корпуса, генералу Семену Переверткину.
Но тут история закончилась, и начался спектакль. Впрочем, о нем знали лишь немногие.
Да в том, что над Рейхстагом взвилось «не то» знамя. Его специальная форма и официальный статус были утверждены Главным политическим управлением. Только такой стяг мог считаться символом Победы. Их было изготовлено целых девять штук
1 мая 1945 года «нужное» полотнище взвилось над поверженным Берлином. В Москву полетело донесение, в котором было указано, что знамя водрузили коммунист, лейтенант, украинец А.П. Берест, комсомолец, красноармеец, русский М.А. Егоров и беспартийный, младший сержант, грузин М.В. Кантария. Отныне эту версию предлагалось считать правдой. Но и ее подкорректировал - лично маршал Жуков. Он вычеркнул из списка фамилию Береста. По каким причинам, неизвестно. Говорят, что орденоносный военачальник не любил политработников. Это подтверждал в частной беседе генерал-лейтенант, член Военного совета фронта Константин Телегин. В итоге Алексей Берест получил орден Красного Знамени. К Михаилу Егорову и Мелитону Кантария «претензий» не оказалось, и им были вручены Золотые Звезды Героев Советского Союза.
И это при том, что Берест пробил дорогу второму, главному знамени!
Участник штурма, капитан Семен Неустроев, рассказывал, что в третьем часу ночи 1 мая в Рейхстаг со стороны триумфального входа привели с «нужным» знаменем Егорова и Кантария. Впереди шел лейтенант Берест. Лестница наверх, к куполу Рейхстага, была разрушена, и воины образовали живую лестницу. Нижним был Берест, по нему (!) взобрались остальные. И именно он привязал знамя солдатским ремнем к ноге коня скульптурной композиции.
«Стеклянный купол Рейхстага светился от взрывов, - рассказывал Берест своей дочери Ирине. – Железная крыша гудела, как орган. Сверху видно было, как горел Берлин. Если тебе скажут, что не было страшно, не верь. Мы прикрутили знамя ремнями к ноге бронзовой лошади на фронтоне. Подергали, решили, что не оторвется, - и вниз…»
«Мною была сделана ошибка, что я допустил идти на крышу с Берестом, Егоровым и Кантария, они в атаку не ходили, - корил себя Неустроев. - Рейхстаг не брали, а вся слава всего батальона досталась им».
Егоров и Кантария ни в чем не виноваты, они воевали достойно. И в этом фарсе не желали участвовать. В брошюре «Знамя Победы» они писали, что знамя они доставили в Рейхстаг позже других знаменосцев. Но их признание никому не было нужно – все было давно запротоколировано и утверждено.
Справедливости ради, стоит заметить, что в Институте военной истории Министерства обороны РФ было проведено исследование архивных документов и установлено, что первым водрузил красное знамя на здание Рейхстага упомянутый Минин вместе с товарищами. Именно они были достойны звания Героя Советского Союза!
Как же было на самом деле? Вероятно, так, как описал в свое время Минин: «Впереди бежал Гия Загитов, который предусмотрительно захватил с собой фонарик. Им-то он и освещал путь по полуразрушенной лестнице. Все выходящие на нее коридоры мы забрасывали гранатами и прочесывали автоматными очередями…
Перед самым чердаком я на ходу запасся «древком», сорвав со стены полутораметровую тонкостенную трубку.
Достигнув просторного чердака, мы столкнулись с проблемой: как выбраться на крышу. И снова выручил Загитов, высветив фонариком грузовую лебедку и две массивные, уходящие куда-то наверх цепи. По звеньям этой цепи через слуховое окно мы выбрались на крышу над западным фронтоном здания. И здесь, у еле различимой в темноте башни, Загитов и я стали прикреплять Красное знамя. Вдруг, на фоне огненного зарева от разорвавшегося на крыше снаряда Лисименко заметил наш дневной ориентир - скульптурную группу: бронзового коня и огромную фигуру женщины в короне. Сразу же решили, что лучше установить знамя там. Ребята подсадили меня на круп вздрагивающего от разрывов снарядов и мин коня, и я закрепил знамя в короне бронзовой великанши… Засекли время. Было 22 часа 40 минут по местному времени».
Днем в Рейхстаг валом повалил народ – пехотинцы, артиллеристы, танкисты, связисты, медики. Приходили пешком, приезжали на лошадях и автомашинах. Всем хотелось посмотреть на Рейхстаг, расписаться на его стенах…
1 мая 1945 года вся группа – Михаил Минин, Владимир Маков, Алексей Бобров, Газия Загигов, Александр Лисименко - была представлена к высшей правительственной награде - званию Героя Советского Союза Однако ликовали воины недолго. Вышел новый приказ, согласно которому им вручили «всего лишь»... ордена Красного Знамени
После войны Минин остался в армии, окончил Военно-инженерную Академию имени Куйбышева в Москве. Демобилизовался по болезни в 1969 году в звании подполковника. В конце 70-х годов Михаил Петрович вернулся в Псков. В 2005 году ему было присвоено звание Почетного гражданина города. О своем подвиге он не распространялся, интервью не давал. Что было, то кровавым берлинским быльем поросло…
Какова судьба еще одного незаслуженно обиженного – Алексея Береста?
Его наградили орденом Красного Знамени. Из армии он уволился досрочно, в звании лейтенанта. «Отца никогда не приглашали в Москву на парады, - рассказывала его дочь Ирина. - Но к нам каждый год приезжали его однополчане. Мы жили тогда прямо над котельной, в доме все время стоял шум, невыносимо пахло сгоревшим углем. Неустроев нередко высказывал отцу: «Что ты, Алексей, живешь в скотских условиях! У тебя даже телефона нет!» А выпив, начинал каяться перед ним, снимал звезду с пиджака и вешал ее Бересту: «Она твоя. Отец говорил: «Оставь это, Степан...» Ему было неприятно, больно». После увольнения с военной службы Берест переехал на родину жены Людмилы Федоровны - в село Покровское Неклиновского райнона Ростовской области. Работал директором местного отделения кинофикации. Там случилась неприятность. Он был обвинен в хищении и, вопреки показаниям свидетелей - семнадцать человек подтвердили его непричастность к растрате, - был осужден на 10 лет. На самом деле Берест был не виноват - кассирша в подведомственном ему кинотеатре продавала билеты, а деньги присваивала. Нагрянула милиция, и Береста арестовали…
Освободившись, (по амнистии срок наказания был сокращен до тех лет и двух месяцев. – В.Б.) Алексей Прокопьевич работал грузчиком на ростовском мельзаводе №3, завальщиком на заводе «Главпродмаш», пескоструйщиком в сталелитейном цехе завода «Ростсельмаш»). Последнее место работы Береста - водитель Ростовской кондитерской фабрики. 7 ноября 1970 года он, как обычно, пошел в детский сад за внуком. Домой вернулся только мальчик. Плача, сказал: «Дедушку сбил поезд». Оказалось, Алексей Прокопьевич, увидев, что на рельсы упала девочка, не раздумывая, подлетел ней, оттолкнул. Но сам отпрыгнуть не успел... Это был второй подвиг в жизни Береста.
И все-таки за первый его наградили. В 2005 году указом президента Украины Виктора Ющенко Алексею Бересту посмертно было присвоено звание Героя Украины.
История с водружением Знамени Победы наталкивает на многие мысли – о незаслуженных обидах, несправедливости. И о том, что история часто бывает совсем не такой, какой ее нам преподносят
Героями порой становятся люди, далекие от подвигов, а на пьедестал возносятся другие личности - случайные или «назначенные». Да и события выглядят совсем не так, как в учебниках и энциклопедиях, а на мемуары участников наводится глянец, скрывающий истину.
…Мелитон Кантария не любил рассказывать о себе. К войне испытывал такое глубокое отвращение, что даже слышать о ней не хотел. Когда его расспрашивали о подвиге, он в шутку говорил, что они с Михаилом Егоровым поехали на крышу Рейхстага на лифте и быстро все сделали. Но глаза его были грустными.
Кантария прожил 73 года, Егоров – на 20 с лишним лет меньше. Он погиб в автомобильной аварии. В его «Волгу», купленную за год до катастрофы, врезалась огромная фура…
Жаль, что никто уже не сможет рассказать настоящую правду. Но даже если остались свидетели, смогли бы они поведать истину? Вернее, захотели бы? Как там в песне?
От героев былых времен
Не осталось порой имен.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землёй и травой.
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых…
Валерий Бурт