Офицер СМЕРШа. Теперь об этом можно рассказать

А было так, что мать моя развелась с моим родным отцом очень рано, когда я лежал ещё в колыбели, и потом, сколько ни искала, найти себе подходящего себе супруга так и не смогла. Впрочем, пример мужчины в семье у меня перед глазами был очень яркий – это был мой дед, так что «безотцовщиной» я фактически не был. Дед меня учил и гвозди на наковальне распрямлять, и дрова пилить и колоть, и книги мне читал, а так как с 1961 года он был на пенсии, то и времени вместе мы проводили очень много, и пример того, каким следует быть мужчине в семье, постоянно был у меня перед глазами. Хотя дед мой и был очень даже человеком своей эпохи, а отнюдь не моего времени, потому как родился он в 1891 году.

Что же касается матери, то в 1971 году её отправили на повышение квалификации в город Ростов-на-Дону, Ростовский государственный университет. Ей-богу, а хорошую заботу в те годы проявляла наша КПСС о преподавателях своей истории – на целых полгода вызвали её с пензенского завода-ВТУЗа и с сохранением и места, и зарплаты отправили повышать уровень знаний в Ростов. Уехала она туда где-то осенью, а уже весной позвонила мне и не предложила, а прямо-таки потребовала, чтобы я приехал к ней на весенние каникулы «отдохнуть». Побывать в Ростове на каникулах? Да почему бы и нет?! Взял и поехал…

И вот встречает меня мама на вокзале и говорит, что поедем мы сейчас не в общежитие РГУ, а… на квартиру к мужчине, за которого она собирается выйти замуж! Я, право, «окосел» немного, но что тут можно было сказать? А она продолжает, мол, он очень интересный человек, бывший кадровый… разведчик и офицер Войска Польского, награждён высшими польскими орденами, так «тебе он понравится». Парень я был начитанный, «Четырёх танкистов и собаку» уже смотрел, поэтому спросил: «А крест «Виртути милитари» у него есть?» – «Кажется, есть!» – ответила она, и, понятно, что мне жутко захотелось встретиться с таким человеком.


Приезжаем на Комсомольскую площадь, а там дом сталинской архитектуры, и квартира на втором этаже. Встречает нас невысокий, лысый человек, однако с усиками, церемонно приглашает войти, я вхожу и… оказываюсь в музее. Сама по себе квартира была не очень большая – всего одна комната, но с большой кухней, где помимо всего прочего помещалась ещё и душевая кабина (!) и большой диван, на котором меня и поместили на ночь. Балкон на улицу, лоджия во двор. То есть для жизни квартира была очень удобной. Но не это меня поразило. Поразила обстановка! Одна стена большой комнаты была сплошь заставлена огромными, из тёмного дерева, книжными шкафами. А в них книги на русском, польском и немецком языках. У окна большой письменный стол то ли XV, то ли XVI века, весь покрытый резьбой. У противоположной стены типичный немецкий секретер с деревянной вертикальной поднимающейся гибкой дверцей, а на стене две картины. Одна огромная, вертикально ориентированная, чёрно-красных тонов, изображающая трёх птиц марабу, размышляющих о судьбе лежащего перед ними яйца. Другая картина, напротив, горизонтальная и очень яркая, изображающая здание Венской оперы в окружении цветущих деревьев.

На полке одного из книжных шкафов лежал японский кинжал танто, сразу привлёкший моё внимание. Рукоятка обтянута белой кожей ската, а ножны – японский чёрный лак, расписанный золотыми бамбуками, гнущимися под ветром. Внизу фигурка демона из красной меди с серебряными когтями, зубами и золотыми браслетами на руках и ногах. Причём вся фигурка могла бы уместиться на ногте моего большого пальца. А ещё рядом лежала настоящая сабля… германского генерала с головой льва с рубиновыми глазами.


Ну, начали мы обмениваться фразами о том, как я доехал, да что, да как, тут моя мама и говорит, что, мол, есть у тебя орден «Виртути молитари», а то вот Слава спросил, а я уже забыла, есть он у тебя или нет». Очень его удивило то, что мне известно про эту награду, и он спросил, а что я ещё про неё знаю, ну, я и выдал… немного, конечно, но тем не менее. Но даже это его поразило и явно обрадовало, потому что кому же понравится парень-невежда, пусть даже он и сын женщины, выбранной тобой для вступления в серьёзные отношения.


Подвёл он меня к столу, а там шкатулка из чистого серебра весом в 2,5 кг, вся покрытая изумительными узорами и с рыцарским гербом на крышке. Говорю ему, что это, скорее всего, XIII века работа и что принадлежала она крестоносцу, потому как щит наклонён, ещё без изображений, но уже увенчан характерного вида шлемом, а шлемовой намёт на нём весь изорван. Тогда меня уже рыцарская тема привлекала, вот ведь, так что это я тоже знал. Тут мой будущий отчим и вовсе растрогался, сказал, что раньше тут лежал молитвенник с портретом Адольфа Гитлера, но молитвенник он выбросил, а шкатулку из собора забрал, потому что… «красивая». И вот в ней-то у него и лежали награды: куча медалей, но самое главное – ордена, два наших советских – «Красной звёзды» и «Отечественной войны» второй степени, и четыре польских. Эти меня, конечно, просто поразили. Ведь там была звезда и крест ордена «Возрождения Польши», серебряный «Крест Грюнвальда», «Золотой крест заслуги» и серебряный крест «Виртути милитари», утверждённый ещё Наполеоном в 1792 году!


Потом мы пошли «торжественно обедать», и тут меня ожидал очередной сюрприз, потому что пили мы за знакомство не что-нибудь, а коньяк «Наполеон», ну тот самый, о котором как раз тогда пели очень забавную песню:



За ту неделю, что я прожил с моим будущим отчимом, я очень много от него всего интересного услышал, а молодая цепкая память всё это сохранила. Но вот беда – все рассказы носили отрывочный характер. Это были эпизоды его жизненной истории, но не сама история, к сожалению. Впрочем, тогда-то я, конечно, от этого ничуть не расстраивался. Потому что надеялся, что нам предстоит жить ещё долго и счастливо, так что я про него постепенно узнаю если и не всё, то, во всяком случае, очень многое. Как-то спросил, почему он не напишет о своей жизни книгу. И получил обескураживающий ответ, что «сначала было нельзя». А потом, когда стало можно, он написал их сразу две: «Так закалялась сталь» и «По эту сторону решётки». Но от руки! Отдал машинистке набирать, а она возьми да и умри. А её наследники всё, что нашли у неё в столе, выбросили. Так его рукописи и погибли. А писать заново сил нет, потому что написаны они были «кровью сердца».

Так что всё, о чём здесь в дальнейшем будет написано, это не что иное, как пересказ рассказов Петра Шпаковского. Насколько каждый из них был достоверен, я, разумеется, сказать не могу. Это был его взгляд на события той войны и своё в них участие. О чём-то было рассказано очень подробно. О чём-то упомянуто вскользь. Так что я сразу же хочу предупредить читателей ВО, что это не задокументированная хроника, а пересказ пересказа, самых интересных моментов из жизни офицера СМЕРШ («Смерть шпионам»). Хотя отдельные документы сегодня и имеются. Например, наградной лист, датированный ноябрём 1943 года, о представлении Петра Шпаковского к награждению орденом «Красной звезды».


А вот из него перепечатка:



Не много подробностей можно выжать из такого вот документа, но это хотя бы что-то. Ну а в наших следующих материалах мы расскажем о жизни и военной карьере Петра Шпаковского уже более подробно…

Продолжение следует…