Западная хорда в Ростове может затронуть захоронения военных лет
Гниловская военного времени
Георгий Толстов живет в переулке Промысловый станицы Гниловской (входит в состав Железнодорожного района Ростова-на-Дону). Он один из немногих станичников, кто помнит и начало войны, и день освобождения родного города: родился в 1933 году, в 1941-м ему было восемь лет, в 1943 он был уже взрослый пацан. Именно он точно помнил и указал места захоронения защитников Ростова, когда в начале 80-х было решено погибших перезахоронить в Кумженской роще. Вместе с его дочерью - Мариной Георгиевной Толстовой мы перебираем старые фотографии казачьей семьи, а Георгий Владимирович вспоминает события 80-летней давности.- По нашей улице, да и в округе уже не осталось тех пацанов, с которыми вместе росли, в войну от снарядов прятались: я один. Мне повезло - столько раз меня судьба от смерти хранила.
…В 1941 году, когда немцы Ростов первый раз бомбили, Георгий с мамой и братом отсиживались в сарае, где корова стояла. Но соседи, у которых дом был покрепче, к себе их забрали. И буквально тут же в сарай попал снаряд, остались они без коровы. Еще один снаряд тогда школу разрушил неподалеку от их дома. Многочисленные бомбежки сорок первого года слились в одно воспоминание: за Донцом – в Кумженке – взрывы один за другим, огонь столбом - вот-вот до станицы дойдет.
- Помню, раз так страшно было, что мама нас с братом схватила, прижала к себе, шепчет: «Дети, прощайте, простите меня. Закрывайте глаза». Но вдруг все стихло. Немецкие самолеты полетели на Таганрог, один загорелся – зенитчицы, видно, в хвост попали. Экипаж на парашютах спустился, как раз недалеко от станицы - и наши на лошадях туда поскакали. Один застрелился, второй сбежал, третьего взяли в плен, допрашивали в доме знакомого - Евпатия Васильевича Касьянова. Он потом рассказал, что его после допроса за Кумженкой расстреляли.
Еще первый захват Ростова фашистами запомнился танками со свастикой, громыхающими по улице Портовой, за ними тянулись мотоциклы, машины. Кто-то даже на велосипедах ехал.
- По сей день вспоминаю огромный прожектор, который наши, отступая, оставили на берегу Донца. Так мне его было жалко. И еще подбитый бронетранспортер у нас в огороде стоял…
…Когда в феврале 1943 года советские войска освобождали Ростов, то первыми в дом Толстовых пробрались советские кинодокументалисты и снимали из окна, как наши солдаты тащили через Донец орудия. Кинокамера как раз стояла в зале, куда никого не пускали, тем более, что на половину, в которой они жили, вход был с другой стороны. Вот Георгий и решил поближе аппаратуру рассмотреть.
Георгий ТОЛСТОВ – слева - после освобождения Ростова-на-Дону. В матросской бескозырке сосед Михаил ЯНОВСКИЙ.
- Крадусь к окну потихоньку, а тут сбоку пуля просвистела – немец стрелял, - вспоминает Георгий Владимирович. - А утром на Кумже завыли «катюши». К нам тетка прибежала: «Антонина, хватай детей и в подвал!» Вскоре наши заняли территорию от Дона до железной дороги, а выше еще дней шесть немцы держались. Мы тогда же с мамой поспешили родню проведать, узнать, кто где. К первому кинулись к дедушке – маминому отцу, ему было за 80. Прибежали, а там, где еще вчера три дома стояли, ничего не осталось. Только сожженный немецкий танк. Отправились по Портовой к тетке, той самой, что нас предупредила о наступлении и в подвал отправила - она убита. И двое ее пацанов 16 и 17 лет, и дочка младшая. А вокруг разрушенные дома, дым от пожаров, и мертвые люди: бойцы, гражданские – женщины, дети. Навстречу уже шли наши войска. По бокам колонн верблюды тянули саночки с ранеными. Меня – видно, такой перепуганный был и обессилевший, тоже на санки посадили и довезли почти до дома – рядом, у разрушенной школы, собирали раненых и убитых. Потом могилы рыли: одну - для солдат, вторую – для офицеров, и еще для гражданских. Я места точно запомнил. У нас на Гниловской было три братские могилы, сейчас там один на всех крест стоит. И еще одна большая братская могила была на улице Войковой.
Перезахоронение останков
Когда в 1982-83 годах перед тем, как строить новую дорогу по Всесоюзной, собрались перезахоронить останки бойцов, то Георгий Толстов показал то место, где была братская могила. Вокруг поставили высокий деревянный забор.Георгий ТОЛСТОВ точно помнит, где хоронили погибших в феврале 1943 года.
- Мы со станичниками, у которых в семьях немало погибших именно здесь, на Гниловской, ночами стояли на пригорке, где железная дорога, и смотрели, как экскаваторы ковшами рыли землю. Было видно - вместе с комьями земли сыплются человеческие кости. Их складывали в ящики, грунт ссыпали в КамАЗы и вывозили. Мы плакали, – вспоминает Георгий Владимирович. - Все ли останки увезли – не знаю.
- Получилось 10 маленьких ящиков, - говорит руководитель ТОС №10 Юрий ДЕГТЯРЕВ. - Не было никаких предварительных раскопок, потому люди возмущались: почему заранее не искали оставшиеся значки, медальоны? Они ведь были, почитай, у каждого солдата. Думаю, много еще солдатских костей остались под дорогой.
В ближайшей перспективе это место может стать стройкой. Жители станицы Гниловской переживают, что еще одна дорога – «городская часть западной хорды», которая по проекту пойдет по улице Всесоюзной, тоже окажется на костях погибших. При том, что ранее - старыми генпланами Ростова-на-Дону 2001, 2007 годов предусматривался другой маршрут. Вдоль железной дороги с выходом на Западный мост. Сегодня его даже в расчет не взяли.
- Дорогу ведь можно подвинуть, а вот если дорога «подвинет» место памяти, это страшно. Пока наши дети и внуки все помнят, нельзя рвать эту цепочку, - считают люди.
Фото автора и из архива семьи Толстовых