35 лет назад на Чернобыльской АЭС произошел взрыв

Авария на ЧАЭС стала крупнейшей техногенной катастрофой ХХ века. Реактор горел 10 дней.

Одними из первых на устранение последствий аварии были привлечены военнослужащие внутренних войск и гражданской обороны. Подразделения занимались дезактивацией на пораженных радиацией территориях, эвакуацией жителей Припяти и Чернобыля, патрулировали населенные пункты от мародеров. Почти все они были обречены. Уровень радиционного фона равнялся 1500 рентген в час. Около 600 000 ликвидаторов стали живым щитом от невидимой угрозы. Среди них — шахтинец Николай Важенин. Он поделился  воспоминаниями, как это происходило.

— Николай Егорович, когда Вас отправляли на ликвидацию аварии на Чернобыле, Вы давали на это согласие?

—  А нас никто не спрашивал. Мы же после армии, то есть запасники. Команду дали – и вперед. В то время я работал водителем КАМАЗа в автобазе №1. Готовилась к пуску шахта «Октябрьская — Южная», и водители  посменно вывозили породу. И вот, после окончания одной из ночных смен, к нам подъехал УАЗик с сотрудниками шахтинского военкомата, которые сказали нам собрать необходимые вещи в дорогу: через три дня отправка в Чернобыль. Это было 29 ноября 1986 года —  шесть месяцев спустя после катастрофы. Дома остались жена и двое детей.

— Страшно было отправляться в Чернобыль? Что Вы знали о радиации?

— Ничего мы не знали. С нами никакого инструктажа не проводили. Мы даже не подозревали о чудовищных последствиях атомной катастрофы и чем это чревато для организма. Нас троих, то есть, меня, Петра Куренного и Виктора Таганова отвезли на УАЗике в в/ч поселка Ковалевка. Хочу пояснить, что на ликвидации работали призванные и привлеченные. Мы —  призванные, сержантский состав. Нас переодели в военную форму, отвезли на железнодорожный вокзал в Ростов-на-Дону и посадили в поезд, заполненный такими же, как и мы. В Гомеле нас высадили, затем, после медосмотра в госпитале в Хвойниках, отправили в деревню Пятьковщину в палаточный лагерь. А медосмотр, надо сказать, был таким: «На что жалуетесь?».  Вот и все.

—  Что необычного было на новом месте?

— Когда разместились в армейском городке, мы чего-то сверх необычного не ощутили. Вокруг красивая природа, лес, речка, сосны высоченные. Залюбуешься! Единственное, что показалось странным – это гнетущая тишина. Ни пения птиц,  ни кваканья лягушек, ни зудения мух и комаров — ничего этого не было. Собак, кошек тоже  не видели. Такая ситуация, конечно же, немного настораживала.

—  Что входило в Ваши обязанности?

— На АЭС и обратно в лагерь нас переправляли через реку Припять на военном перекидном пароме. Расчищали радиактивную крышу третьего блока от камней, бетона, пыли. Разрешалось работать максимум две минуты, затем перерыв. У каждого, естественно, был свой дозиметр. На блок забирались по лестнице и ползком через дыру попадали на крышу. Было очень неудобно. Я однажды чуть было не свалился вниз вместе с тележкой, а напарник сильно повредил ногу. Ну хоть ночью не работали из-за плохой видимости. Поразило то, что до нас крышу расчищали роботы – немецкий и японский, но они быстро вышли из строя. А человек, который делал все вручную, выдерживал! Представляете?

— Какая у вас была защита от радиации, во что были одеты?

— Мы работали в спецовке, под ней у каждого обязательно был свинцовый жилет по колено, весом 29 кг! На голове — шлем, на лице — очки и лепесток-повязка. Обеззараживание, то есть дезактивация нас и нашей одежды, происходила и после работы, и по приезде в палаточный городок.

 — Заметили ли Вы какие-либо изменения в своем организме?

— Мы были молодыми и не боялись ничего, думали, что с нами ничего не случится. Но когда Виктор Таганов стал вынимать зубы изо рта, притом без крови, нам стало как-то не по себе. Затем другая неприятность. Парень —  очкарик, которому командиры запрещали выходить из палатки в очках, отнесся к этому пренебрежительно. И зря. Он ослеп.

— А правда ли, что алкоголь защищает от воздействия радиации?

— Да что Вы! Алкоголь в армейском городке был запрещен. Военная дисциплина —  прежде всего. Если бы алкоголь защищал от радиации, я думаю, этому бы сильно не препятствовали. Да, были неприятные случаи в нашем полку. Ребята у кого-то в деревне раздобыли самогон. Но командиры уничтожили добычу. Скажу честно, что за все время нашей командировки мы выпили единственный раз — по бутылке пива на Новый год.

— Как Вас кормили?

— Ох, кормили, как говорится, на убой. Никаких консервов! Все продукты были привозными, свежими и качественными, а готовили армейские повара отлично. В Припяти из-за радиации ничего собирать в лесу не разрешалось. Но был случай, когда ребята тайком нарвали грибов, замариновали и хотели их домой забрать. А грибы-то, я вам скажу, гигантские, один гриб укладывался в две трехлитровые банки! Слава Богу, командиры вовремя предотвратили эту затею и разбили чернобыльские заготовки.

— А были случаи мародерства?

— Самое отвратительное, о чем бы не хотелось вспоминать — о мародерах. В соседнем полку один механик загрузил целую машину (ковры, телевизоры и прочую бытовую технику), и хотел отравить домой. Но на границе машину задержали. А неудавшегося челнока отправили в дисбат.

— Что запомнилось и запало в душу?

— Знаете, как-то проезжая мимо церкви в Припяти, к сожалению, не помню названия, решили туда зайти. Навстречу к нам вышел батюшка и заявил, что бояться нам нечего, радиации в храме ноль. Как объяснил священник, и стены церкви, и потолки, и иконы расписаны свинцовыми красками.

— Как скоро проявились последствия радиации?

— На ликвидации последствий АЭС мы пробыли с ноября 1986 года. А 1 января 1987 года нас уже отправили домой. В Ковалевке нас переодели в гражданскую одежду, а ту, чернобыльскую, облили смолой и закопали.  Проблемы со здоровьем начались сразу же после возвращения домой — по ночам стали беспокоить головные боли, сильно ухудшилось зрение, начали выпадать зубы. Какая там работа! Но самое неприятное нас ожидало впереди. Врачи в поликлинике, где мы становились на учет, вынесли нам страшный вердикт: детей иметь нельзя, рентген противопоказан, донором быть запрещено. Если отдыхать — то только в специализированном санатории. И дали вторую группу инвалидности, нерабочую.

Р.S. Виктор Таганов и Петя Куреннов, с которыми мы были в Чернобыле, умерли от рака. Хочется помянуть товарищей-ликвидаторов.

529 человек было призвано и привлечено на ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС из Шахт. В шахтинской организации «Союз Чернобыль» числилось 315 человек, из них, по данным на 14 апреля, умер 251 человек.

В этом году чернобыльцы встретились возле камня на Соборной площади.

The post 35 лет назад на Чернобыльской АЭС произошел взрыв first appeared on Информационный портал города Шахты.