Сабина Шпильрейн

Красота и здоровье

Жестокие родители отправили ее из Ростова в Швейцарию – полечиться от истерии. Там она стала первой пациенткой Карла Юнга, а заодно – и его любовницей. Вскоре Сабина Шпильрейн прославилась как психотерапевт, но совершила роковую для себя ошибку – вернулась в СССР.

Ей было 19 лет, когда она составила завещание: «После моей смерти я позволяю анатомировать только голову, если она будет не очень страшной. При секции не должно быть юношей. Из студентов могут смотреть только самые прилежные. Мой череп я посвящаю нашей гимназии. Его надо поместить в стеклянный ящик и украсить бессмертными цветами. На ящике напишите следующее: “И пусть при входе в гроб играет молодая жизнь, и равнодушная природа пусть сверкает вечным великолепием”. Мой мозг я даю Вам. Только поместите его чистым в красивый сосуд, также украшенный, и напишите на нем те же самые слова. Тело следует сжечь. Но при этом никто не должен присутствовать. Пепел разделите на части. Одну положите в урну и пошлите домой. Вторую часть развейте по земле посреди нашего большого поля. Вырастите там дуб и напишите: “Я тоже была однажды человеком. Меня звали Сабина Шпильрейн”».

К тому времени она уже год, как находилась в клинике для душевнобольных в Швейцарии. Ее лечащий доктор Карл Юнг писал своему другу и учителю Зигмунду Фрейду: «Трудный случай, молодая русская девушка-студентка, болеющая с шести лет». Тогда еще никто из именитых психиатров не предполагал, что именно этот «трудный случай» изменит каноны европейского психоанализа, а мысли и суждения Сабины Шпильрейн им предстоит заимствовать в своих работах.

Долгое время имя Шпильрейн мелькало лишь в сносках работ Фрейда, а иногда в досужих разговорах – ее представляли как любовницу Юнга. Лишь в конце 70-х потомки знаменитого швейцарского психолога Эдуарда Клапареда, разбирая ящики во время ремонта, нашли архив, оставленный ему Сабиной перед отъездом в Советский Союз. В архиве – статьи ее работ, письма к ней Фрейда и Юнга, ее личный дневник. Даже беглое их изучение дало возможность понять, что жизнь Сабины – это история феноменальной личности, сумевшей «переквалифицироваться» из пациентки клиники для душевнобольных в доктора психиатрии. Труды Шпильрейн с каждым годом вызывают все больший интерес, а ее личная жизнь не перестает привлекать писателей и режиссеров.

Сабина, урожденная Шейва Шпильрейн, появилась на свет 25 октября 1885 года в Ростове-на-Дону в очень состоятельной еврейской семье. Ее отец – энтомолог по образованию, купец Первой гильдии Нафтулий Шпильрейн. Мать Ева Шпильрейн по профессии была стоматологом. Оба деда Сабины были раввинами, но родители придерживались светских взглядов, уделяя огромное, но весьма строгое внимание воспитанию детей. Неделя, к примеру, была разделена на дни, в которые семья разговаривала только на русском, английском, французском или немецком языках. Все просьбы маленьких детей, еще не освоивших эти языки в совершенстве, просто оставались без ответа.

Возможно, поэтому детство Сабины сопровождалось ночными кошмарами, нервными тиками, а иногда и настоящими истериками. Ее мать не смущалась твердить о душевных расстройствах дочери: убеждала в этом и саму Сабину, и окружающих. В 1904 году Сабина окончила с золотой медалью Екатерининскую женскую гимназию в Ростове-на-Дону. В том же году от тифа умерла ее младшая и любимая сестра Милочка. Трагедия буквально оторвала Сабину от реальности. Она ходила, не замечая ничего перед собой, падала и упиралась в стены, плакала часами, а затем так же долго истерично смеялась.

Родители повезли ее на лечение в Швейцарию. Сначала девушку поместили в санаторий, но та, сидя на кровати, никого не подпускала к себе, швыряя в персонал всем, что попадется под руку, и крича на них. Через несколько недель, в августе 1904-го, ее принудительно госпитализировали в кантональную клинику Бургхёльцли. Лечащим врачом Сабины Шпильрейн был назначен 29-летний доктор Карл Густав Юнг. Над ним еще не висел ореол медицинского светила, и Сабина была для него первой пациенткой, историю которой он только собирался исследовать в своей диссертации.

Для Сабины же Юнг стал первым в жизни человеком, который ее внимательно слушал. Лечение представляло собой прогулки по парку и долгие разговоры, во время которых Юнг пытался найти первопричины страданий девушки. «Психотическая истерия» – именно такой диагноз был поставлен ей Юнгом – была следствием травм в семейных отношениях. Жесткий и даже жестокий отец, истеричная мать, отсутствие общения, хронические эмоциональные стрессы и комплексы. От воспоминаний всего этого и старался освободить ее Юнг своей терапией. И у него это получилось.

Сабина влюбилась в Юнга. Он же восхищался ее умом и даже стал зачитывать ей фрагменты свой диссертации и обсуждать истории других пациенток, все чаще говоря, что ей самой нужно стать психиатром. Их любовные отношения длились семь лет. Ни Сабина, ни Юнг это не афишировали, но и не скрывали: известно, что буквально сразу после начала их романа жена Юнга написала анонимное письмо матери Сабины, рассказав о взаимоотношениях доктора с ее дочерью.

В июне 1905-го Сабина, бывшая пациентка-истеричка, была выписана из Бургхёльцли полностью выздоровевшей. Она поступила на медицинский факультет в университет Цюриха, отдавая все силы изучению зоологии, экспериментальной физики, ботаники, анатомии и лечебного дела. Ее дипломная работа в 1911-м была посвящена шизофрении – идеи из этой работы «О психологическом содержании одного случая шизофрении» будет не раз впоследствии использовать в своих трудах Юнг.

«Я люблю его, несмотря ни на что, – писала Сабина в дневниках о Юнге. – Вся моя работа пронизана этой любовью. Я люблю его и одновременно ненавижу, потому что он мне не принадлежит». В письмах Юнга к Фрейду можно отметить совершенно иную интонацию по отношению к ней: «Шпильрейн – та персона, о которой я Вам писал. Она, конечно же, систематически вынашивала планы моего обольщения, что я считал несвоевременным. Теперь она ищет мести».

В 1911 году Сабина Шпильрейн стала первой женщиной Европы, получившей степень доктора медицины за научную работу в области психологии, познакомилась с Фрейдом и была принята в Венское психоаналитическое общество. Зиму 1912-го она провела в России, читая доклады о психоанализе в Ростове-на-Дону. А 1 июня 1912 года неожиданно для семьи и Юнга Сабина вышла замуж за российского врача Павла Шефтеля, с которым познакомилась в Вене. В декабре 1913 года, уже в Берлине, у нее родилась девочка, которой дали имя Ирма Рената. Отношения с мужем, правда, не складывались: едва девочке исполнился год, он вернулся в Россию. Сабина с дочерью первоначально поселилась в Лозанне, работая в клинике для страдавших от психических болезней, а затем жила и работала в различных немецких, швейцарских и австрийских медицинских центрах – в том числе вместе с Юнгом в Цюрихе и Фрейдом в Вене.

Благодаря помощи семьи денег у нее на все эти путешествия хватало. Но в 1917-м все имущество семьи Шпильрейн в России было конфисковано. Заработка Сабины едва хватало на оплату квартиры и лечение часто болевшей дочери. Семья уже давно звала ее в Россию, но несмотря на скромное существование в Европе, приехала Сабина лишь в 1922-м, после смерти матери. Получив от Фрейда научное благословение на «распространение психоанализа в новой России», в 1923 году Шпильрейн устроилась на работу в Государственный психоаналитический институт в Москве. Там она читала лекции и работала с беспризорными детьми как психолог. Однако указом Совета народных комиссаров в 1925 году Государственный психоаналитический институт был ликвидирован – это стало началом масштабной борьбы советской власти с психоанализом. Внутренних душевных переживаний у советского человека не могло быть априори.

Сабина Шпильрейн-Шефтель вернулась в Ростов-на-Дону, исчезнув из мировой научной жизни. Ее последняя научная работа, исследующая детские рисунки, была опубликована в 1930-м в европейском психоаналитическом журнале «Имаго». Маховик начавшихся вскоре репрессий каким-то чудом уберег ее от гибели, которой, к сожалению, не избежали ее три брата: Ян – математик, член-корреспондент АН СССР, Эмиль – биолог, декан биологического факультета Ростовского университета и Исаак – доктор философии, психолог и лингвист. В 1937 году от сердечного приступа умер и муж Сабины, Павел.

Через пять лет, летом 42-го, когда Ростов-на-Дону оккупировали германские войска, Сабина отказалась покидать город. Ее собственный жизненный опыт, длительное пребывание в Европе, осведомленность об образованности и манерах этой нации не совпадали с мнением большинства – она отказывались верить в те зверства, которые им приписывали. Опыт подвел ее. 11 августа 1942-го Сабина Шпильрейн вместе с дочерями Ренатой и Евой и еще 15 тысячами евреев были расстреляны фашистами в Змиевской балке. Через несколько десятилетий на месте ее гибели – как и просила Сабина в своем юношеском завещании – посадили дуб, табличка на котором гласила: «Я тоже была однажды человеком. Меня звали Сабина Шпильрейн».

В Тбилиси на улице Ираклия II есть галерея, где выставлены удивительные картины грузинского художника Ладо Тевдорадзе. 
«Мои картины, как дети, которых я отпускаю в мир» - говорит о своём творчестве сам художник. 
Он рассказывает, что 13 лет назад вместе с художницей-кукольницей Ирмой Каадзе они начали совместно выставлять на продажу каждый свое: Ладо - картины, Ирма - марионетки. Это было хорошей задумкой: работы гармонично дополняли друг друга. К сожалению, Ирма рано ушла из жизни. И Ладо Тевдорадзе сейчас работает один. 
Он один из немного наивных, но самых правдивых художников Грузии, изображающих жизнь такой, какая она есть. Его картины покоряют зрителей буквально с первого взгляда: они полны домашнего уюта, примитивного обаяния, улыбки и иронии, ностальгии по теплым моментам жизни и быта – не как рутины, а как глотка воздуха. Душевные полотна Ладо Тевдорадзе дышат не раем, а жизнью, и не приукрашенной, а настоящей. И в ней нет ни грамма тяжести, только легкость бытия. В этом грузинский художник уникален.

вокруг света ????

1400-летнее дерево гинкго превратило дворик буддийского храма в желтый океан.

Осень — это волшебное время года, которое дарит невероятное наслаждение созерцанием потрясающих пейзажей и листопадов самых разных сумасшедших цветов и оттенков. Можете ли вы поверить, что ради листопада можно отправиться в другой конец страны?