Битва за память
Немецкие захватчики не церемонились с культурным наследием нашей страны. Целенаправленные бомбежки, артобстрелы и пожары нанесли сильный урон. В общей сложности пострадало более 150 музеев. Свою горькую чашу испили Ясная Поляна, Пятигорск и Михайловское.
Музей-усадьба Льва Николаевича Толстова под названием «Ясная Поляна» находится в Тульской области. И уже осенью 1941 года стало понятно, что сдержать натиск фашистов не получится и они к ней прорвутся. В то страшное время музеем заведовала внучка писателя – Софья Андреевна Толстая-Есенина. Она и распорядилась готовить наиболее ценные экспонаты к эвакуации. Буквально за несколько дней сотрудники музея подготовили 110 ящиков. Их затем на поезде увезли в Томский государственный университет.
ИСТОРИЯ МУЗЕЯ-УСАДЬБЫ «ЯСНАЯ ПОЛЯНА»
Враг был совсем рядом. В Ясной Поляне расположились советские солдаты. Но, несмотря на трудное время, они бережно относились к музею. Многие просили у сотрудников провести экскурсии, ходили на могилу писателя.
В конце октября немцы оккупировали Тулу. Красноармейцы отступали, оставили они и Ясную Поляну. И двадцать девятого числа (по другим сведениям – тридцатого) захватчики вошли в музей-усадьбу. В первый же день кто-то из солдат Третьего рейха написал в книге отзывов: «Три первых немца в походе против России».
На втором этаже дома Толстого немцы устроили офицерское общежитие, а в доме Волконского – госпиталь, при этом раненых стали размещать в Литературном музее. Одна из комнат превратилась в сапожную мастерскую, другая – в парикмахерскую. Сама же территория усадьбы превратилась в стрельбище. Немцы, не жалея патронов, под громкий смех и улюлюканье били кур, коз и коров. Прямо на месте разделывали туши.
В усадьбе солдаты и офицеры вели себя как настоящие варвары. Они забрали ценные вещи, одежду. А когда начались морозы, для отопления помещений использовали книги, мебель и архивные документы. Выжившие сотрудники музея пытались образумить захватчиков, напоминая им о том, что все предметы – культурное наследие мира. Но фашистам было на это плевать. Работница Ясной Поляны Соловьёва вспоминала: «Солдаты повсюду рыскали, все обшаривали. Они знали, что это усадьба великого русского писателя, многие даже говорили, что читали его книги. И тем больше было их грязное удовольствие наводить здесь свой варварский режим, свой порядок. Казалось, им доставляет несказанное наслаждение уничтожать и крушить. Этим они как бы утверждали свой верх над Толстым. Для них он был не мертвый, а живой.
А между тем, солдаты все были вшивые, грязные. Всюду шарили глазами. Однажды во время обеда вошел фашист. Молча сел за стол и съел всю мою трапезу, потом начал рыться в вещах, набрал всяких тряпок. Вещи, оставшиеся в доме и Литературном музее, разрешено было сложить в зале-столовой. Впоследствии оккупанты наклеили на дверях зала бумагу со штампом: «Конфисковано для верхнего командования».
Особенно запомнился случай с курицей. Ее выпустили бегать по залам и стреляли, упражняясь в меткости. Бедная птица металась из стороны в сторону, кудахтала. А офицеры, безумно хохоча, толпой бегали за ней и палили…»
За время оккупации (а продолжалась она 47 дней) из музея-усадьбы исчезло около сотни предметов. Например, буфетная стойка, шторы, часы, большое количество архивных фотографий.
Тем временем под Тулой шли ожесточенные бои. Обе стороны несли огромные потери. Немцы вымещали свою злость на сотрудниках музея, экспонатах. Под госпиталь уже был переоборудован весь музей, но места все равно не хватало. А однажды фашисты пригнали подбитый танк прямо под окна дома Толстого…
После освобождения Ясной Поляны был составлен акт Академией наук. Вот что в нем говорилось: «…31 октября началось захоронение около могилы Толстого умерших в госпитале фашистов. Место могилы Толстого для устройства кладбища весьма неудобное: могила находится в лесу, где много корней деревьев, мешающих рыть землю. Она находится на расстоянии от усадьбы около одного километра. По дороге на могилу и вокруг дома имеются свободные поляны. Тем не менее, кладбище для фашистов, умерших в «госпитале» – доме Льва Толстого, было устроено именно там, несмотря на протесты сотрудников музея, с явно целью надругательства над памятью великого писателя. Рядом с могилой Толстого была оставлена груда фашистских трупов…»
Хранитель музея Сергей Щёголев и научный сотрудник Мария Щёголева подробно записывали все события, происходившие во время оккупации. Вот одна из записей: «Дом Толстого – казарма с ружьями, пулеметами… Все кусты, деревья, изгороди – все помято, поломано… Многие деревья побиты снарядами и взрывами. С 25 ноября усадьба превратилась в проходной двор. Одна часть сменяет другую. В деревне опустошаются погреба. Идет безудержный грабеж…»
Изначально немцы планировали провести в Ясной Поляне всю зиму. Но красноармейцы не позволили этому осуществиться. 10 декабря 1941 года нацистам пришлось экстренно свернуть свой штаб. Злость они вымещали на всех и всем. Они подожгли Дом отдыха, больницу, школу, а также некоторые другие здания усадьбы. Затем сожгли четырнадцать деревень, расположенных возле Ясной Поляны. Окончательно фашисты покинули музей-усадьбу только 15 декабря.
После их ухода началась кропотливая работа. Необходимо было выяснить, какой урон нанесли захватчики. Военный корреспондент и фотограф Иван Нарциссов вспоминал: «Помню, как быстро по «солдатскому телефону» распространилось сообщение об осквернении Ясной Поляны гитлеровскими варварами. Подробности были такими.
Музей великого писателя Льва Николаевича Толстого фашисты превратили в казарму, ими были взломаны шкафы, изуродована мебель, расхищены вещи. А когда враги отступали, они в трех комнатах разожгли костры. Это известие вызвало в сердцах воинов волну гнева. Бойцы мстили гитлеровцам за зверские бомбежки рабочих поселков, за сожженные хаты, за слезы своих матерей, за поруганную Ясную Поляну, где Лев Николаевич прожил более пятидесяти лет и создал крупнейшие свои произведения.
И когда я теперь, в мирное время, перечитываю «Войну и мир», «Севастопольские рассказы», мне неизменно вспоминаются дороги минувшей войны. Я слышал, один командир батареи – кстати, ведь и Толстой служил во время Кавказской войны в артиллерии – пуская снаряд по врагу, всякий раз восклицал: «За «Анну Каренину»! За «Войну и мир»!» Сегодня я с гордостью думаю о тех, с кем свела меня солдатская журналистская дружба, о народе, могучих дух которого воплощен в произведениях писателя…»
Кстати, интересный факт: уже 16 декабря в музее прошла первая экскурсия. Сотрудники провели ее для красноармейцев. А первого мая Ясная Поляна была готова принимать посетителей. И за один месяц в ней побывало около трех тысяч человек. Понятно, что гостями являлись солдаты.
Дело о разграблении Музея-усадьбы Льва Николаевича Толстова «Ясная Поляна» фигурировало в Нюрнбергском процессе. Немцы всячески отрицали факты вандализма. Генерал-полковник немецкой армии Гейнц Гудериан, который и захватил усадьбу, заявлял: «Мы поселились в доме, мебель и книги перенесли в две комнаты и двери их опечатали. Мы пользовались самодельной мебелью из простых досок, печь топили дровами из леса. Ни один предмет мебели мы не жгли, ни одну рукопись или книгу не трогали. Все советские утверждения послевоенного времени являются выдумками. Я сам посещал могилу Толстого. Она была в хорошем состоянии. Ни один солдат ее не трогал. Когда мы уходили, все оставалось в таком же состоянии, как и до нас. Послевоенная грубая пропаганда без всякого основания назвала нас варварами…» Но, благодаря стараниям сотрудников, их вина была все же доказана. Что же касается эвакуированных экспонатов, то они вернулись из Томска сразу после победы.
ТРАГИЧЕСКИЕ БУДНИ «ДОМИКА ЛЕРМОНТОВА»
«Домик Лермонтова», расположенный в Пятигорске, не закрылся во время Великой Отечественной войны. Но в 1942 году, когда немецкие захватчики оккупировали город, музей пришлось законсервировать. Сотрудники думали, что сумеют обойтись малой кровью, но этого не произошло. Немцы потребовали возобновить работу «Домика». Большинство сотрудников отказались и уволились, в штате осталось лишь три человека.
ПЯТИГОРСК. «ДОМИК ЛЕРМОНТОВА». ФОТО: WIKIPEDIA.ORG
Немцы посещали музей с завидной регулярностью. Дня не проходило, чтобы двери «Домика» не распахнули компании фашистов. Но смотреть им было особо нечего, дело в том, что директор Елизавета Ивановна Яковкина еще перед оккупацией распорядилась спрятать самые ценные экспонаты. Но немцев это не смущало. В отличие от захватчиков в Ясной Поляне, оккупанты Пятигорска вели себя более цивилизованно. Но их поведение резко изменилось, когда к городу стали подходить советские войска.
Немцы бесились в ярости и… в начале января 1943 года они решили сжечь музей. 10 числа к «Домику Лермонтова» пришел полицай. В руках он держал бутылку с зажигательной смесью. Сотрудники начали уговаривать полицая не поджигать музей. Но тот был непреклонен. Он сообщил о том, что получил приказ и должен его обязательно выполнить. Надо сказать, что в Пятигорске к тому времени уже произошло несколько крупных пожаров. Фашисты решили уничтожить наиболее важные и ценные постройки в городе.
Казалось, что «Домик Лермонтова» эту ночь не переживет. Но внезапно появился другой полицай – Олег Пантелеймонович Попов. Он – бывший сотрудник музея, которого не взяли на войну из-за плохого зрения. Когда в августе 1942 года Пятигорск заняли фашисты, Попов стал полицаем. Но несмотря на факт предательства, он всячески старался помогать горожанам: сообщал о готовящихся арестах и облавах, помогал беженцам из Ленинграда обрести прописку в Пятигорске. В общем, рискуя своей жизнью, он спасал жизни других.
Поскольку уговоры не помогли, Попов пошел на хитрость. Он сообщил фашисту, что территория музея заминирована и сделано это по приказу «свыше». Тот, естественно, не поверил. И тогда Попов вместе с фашистом отправился к начальству, чтобы выяснить правду. По дороге Попову удалось сбежать, а спрятаться ему помогли благодарные сотрудники музея. А уже на следующий день в Пятигорск вошли советские солдаты.
После войны Попова осудили за предательство. Он провел несколько лет в заключении, но затем был реабилитирован. Вернулся в Пятигорск, начал сотрудничать с музеем. Удивительная история, закончившаяся хорошо.
А вот Тарханы война, можно сказать, миновала. Фашисты до Пензы не дошли. Зато в музее Лермонтова побывали советские солдаты, для которых сотрудники (всего шесть человек) проводили экскурсии круглосуточно.
УДАР ПО «МИХАЙЛОВСКОМУ»
Государственный мемориальный историко-литературный и природно-ландшафтный музей-заповедник «Михайловское» находится в Псковской области. В родовом имении матери Александр Сергеевич Пушкин написал около сотни произведений. Самые известные: «Арап Петра Великого» и «Я помню чудное мгновение». Здесь же, в Михайловском, великий русский поэт и похоронен.
МИХАЙЛОВСКОЕ. ФОТО: WIKIPEDIA.ORG
12 июля 1941 года немцы оккупировали Михайловское. Произвести эвакуацию не удалось, тогда сотрудники попытались спрятать наиболее ценные экспонаты. Поскольку времени практически не было, они закопали их на территории усадьбы. Правда, хитрость не удалась, немцы быстро отыскали тайники.
Как и в Ясной Поляне, захватчики вели себя максимально варварски. Они расстреливали портреты и скульптуры Пушкина, ломали мебель, жгли книги и документы. Один из сотрудников музея вспоминал: «В нашем доме-музее поселился немецкий штаб. Немцы поставили топчаны, развалились на старинных стульях, стали тащить ценные вещи: подсвечники, картины. Что им не нравилось, выбрасывали. Я увидела в одном из залов портрет Пушкина – замечательную копию известной работы художника Кипренского. Портрет валялся на полу. Полотно было продавлено сапогом. На моих глазах немецкий солдат растапливал печь книгами…» Вокзал, что на станции Тригорская (рядом с Михайловским) был превращен в конюшню.
Грубость и жестокость проявлялась во всем. Немцы специально старались уничтожить как можно больше экспонатов музея, сильно доставалось и сотрудникам, которые пытались защитить ценности. Но в 1942 году фашисты вдруг изменили линию поведения. И они открыли музей для посещения. Побывать там мог любой человек, живущий на оккупированной территории.
Весной 1942 года немцы ждали каких-то гостей из Берлина, поэтому решили навести в усадьбе порядок. Вместо книг Пушкина, а также различных дневников и документов, появились газеты, журналы и брошюры, напечатанные фашистами на русском языке. Особое внимание было уделе но изображениям Гитлера. Его портреты были размещены на открытках и календарях. А когда гости приехали, для них провели экскурсию.
Вскоре после того, как гости покинули усадьбу, немцы приказали директору Афанасьеву (они же и поставили его на эту должность) подготовить 50 тыс. сосен, растущих на территории Михайловского. Афанасьев не стал перечить. И вскоре деревья превратились в огромную гору бревен. Фашисты собирались отправить их по реке Сороть в город Остров, где находилась лесопилка. Но партизаны сожгли ценный груз.
В июле 1942 года немцы открыли музей для посещения. Более того, они вернули часть похищенных экспонатов в честь 143-летия Александра Сергеевича. Вот что вспоминал один из сотрудников музея Малиновский, который впоследствии стал партизаном: «В день рождения Пушкина под липами стоял танковый пулемет, на аллее дымила кухня на автомобильных колесах. Повар подкладывал в топку дрова, одуряюще пахло фасолевым супом. На молодой липе висели автоматы – словно черные невиданные плоды… Под вековой елью оккупанты устроили туалет: вырыли яму, натянули шпагат, чтобы не оступиться… На Сороти шумело купанье, берег реки был завален мундирами. Офицеры ныряли, барахтались в воде, орали дурными пьяными голосами. Заповедного Михайловского не стало, вместо тихого уголка – офицерское казино…»
В начале 1943 года фашисты потребовали от Афанасьева составить опись музейного имущества. Он подчинился, правда, в список не вошли многие архивные документы, книги, а также картины. Тем не менее, та опись стала единственным проверенным источником информации об имуществе усадьбы.
Красноармейцам удалось освободить Михайловское только летом 1944 года. Отступая, немцы старались нанести максимальный урон усадьбе. Они сожгли дом-музей, а также несколько других построек, затем расстреляли портрет Пушкина, висящий при входе в Михайловский парк. Сам парк тоже пострадал, по нему прошлись артиллерийским огнем. После этого уничтожили Успенский собор, разрушили храм у могилы Пушкина.
Ущерб был колоссальный, но сотрудники Михайловского не сдались. После освобождения они принялись за работу по восстановлению усадьбы. И закончить ее удалось в 1949 году, как раз к 150-летию Александра Сергеевича.