Тайна гибели Михаила Лермонтова
27 июля (по старому стилю – 15 июля) 1841 г. был убит на дуэли поэт Михаил Лермонтов. С тех самых пор не утихают споры о том, что стало причиной этого убийства, и кому оно было выгодно. Биографы поэта выдвигают десятки различных версий – от мистических до политических. В этой истории так много тайн, что восстановить истинную картину событий сегодня действительно очень сложно.
К. Горбунов. М. Ю. Лермонтов в сюртуке Тенгинского пехотного полка, 1841. Фрагмент
Поводом для дуэли стала произнесенная Лермонтовым в адрес его приятеля Николая Мартынова колкость в присутствии дам.
На дурной характер Лермонтова жаловались многие его современники. Говорят, его за глаза называли «ядовитой гадиной». Шутка в адрес Мартынова – далеко не единственная и относительно безобидная. Поэту давали такую характеристику: «Характера он был капризного и нервного. То услужлив до приторности и любезен, то рассеян, равнодушен и невнимателен. Он был то весел, то грустен. Мог молчать часами, а когда к нему обращались, то получали в ответ желчь и сарказм».
Дуэль, которая привела к трагической гибели поэта.
Некоторые считали, что поединок стал прикрытием для спланированного убийства. Во времена СССР самой популярной была версия политического «заказа» – якобы Лермонтова застрелили по приказу шефа жандармов Бенкендорфа или самого Николая I. Писали, что поэта выслали из Петербурга по распоряжению самого императора, что в Пятигорске за ним следили жандармы, а дуэль наверняка не была случайной. Другие исследователи соглашались с тем, что судьба Лермонтова была предрешена задолго до дуэли, и враги только искали повод натравить на поэта кого-нибудь из его знакомых. 
А. Клюндер. Портрет М. Ю. Лермонтова, 1838. Фрагмент
Ф. Будкин. Портрет М. Ю. Лермонтова в вицмундире лейб-гвардии Гусарского полка, 1834. Еще одна версия гибели Лермонтова – это самоубийство, замаскированное под убийство. Некоторые исследователи уверены в том, что поэт сам искал смерти как своеобразного избавления от жизни, тяготившей его. Поэтому сознательно спровоцировал Мартынова на ссору и вызов на дуэль. Перед роковым выстрелом Лермонтов был спокоен, он не воспользовался своим правом дуэлянта и со словами «Стрелять в этого дурака я не буду» поднял руку вверх и выстрелил в воздух. И словно специально подставил себя под пулю Мартынова. На дуэли с де Барантом в 1840 г. он тоже выстрелил в воздух. Свою раннюю смерть он предчувствовал и словно ждал ее, о чем свидетельствуют пророческие строки многих его стихотворений. Биографы Лермонтова утверждают, что он всю жизнь был одержим страстью самоуничтожения и не раз подвергал себя риску. И делают вывод о том, что поэт сам спланировал и организовал собственную казнь.
И. Репин. Дуэль, 1897
Некоторые усматривают в гибели поэта мистику, называя его смерть последней в череде смертей «проклятого рода» Лермонтовых. Якобы никто из них не дожил до глубокой старости и не умер естественной смертью. Его дед из-за несчастной любви покончил с собой, выпив стакан «какой-то дряни», мать умерла в 21 год от чахотки, отец ушел из жизни в 44 года. И со смертью Михаила Юрьевича этот несчастный род пресекся. Мистику усматривали и в зеркальных датах рождения и смерти поэта – 1814 и 1841 гг., проводя параллели с трагическими событиями в истории всей страны, которые случились спустя столетие в это же время.
Р. Шведе. М. Ю. Лермонтов на смертном одре, 1841
На второй день после гибели поэта Р. К. Шведе создал портрет «Лермонтов на смертном одре. «Живопись нехороша, но память дорога, так как это единственный снимок», – писал в 80-х годах Д. А. Столыпин об этой работе. Здесь поэт лежит в белой рубашке, прикрытый до пояса простыней; волосы коротко острижены, рот и глаза полуоткрыты. По свидетельствам современников, Шведе точно запечатлел облик погибшего. Портрет, написанный по заказу А. А. Столыпина, много лет находился у него, а в 1882 году А. Столыпиным был передан в Лермонтовский музей. Портрет Шведе условно был отнесен к прижизненным, так как писался с натуры. Портрет оставляет тяжелое впечатление.
Возможно, такое множество версий возникло просто потому, что поклонникам творчества великого поэта до сих пор сложно поверить в то, что безобидная шутка могла стать причиной дуэли со смертельным исходом и оборвать жизнь Лермонтова в 26 лет. Но тайна гибели так и останется тайной.
Обстановка дома, где собственно и состоялся вызов на дуэль.
И вот текст с показаниями Мартынова, которое он дал 17 июля 1841 о расследовании дуэли, и Лермонтов (оригинальная орфография сохранена):
«С момента своего прибытия в Пятигорск Лермонтов не пропускал ни одного случая, когда он мог сказать мне что-нибудь неприятное.
Остроты, колкости, насмешки на мой счет, одним словом, все, чем лишь бы досадить человеку, не касаясь до его чести. Я показал ему, как умел, что не намерен служить мишенью для его ума, но он не замечает, как я принимаю его шутки.
Три недели назад, во время его болезни, я говорил с ним об этом откровенно; просил его перестать, и хотя он не обещал мне ничего, отшучиваясь и на меня, в свою очередь, смеяться над ним, но действительно перестал на несколько дней.
Потом снова то же самое. Вечером в частном доме, за два дня до дуэли, он вызвал меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, каждому шагу показывая явное желание мне навредить.
Я решил покончить с этим. Когда вы покинуть этот дом, я держала его за руку чтобы он шел рядом со мной; остальные все уже были впереди. Тогда я сказал ему, что я просил его прекратить эти несносные для меня шутки, но что теперь предупреждаю, что если он считает меня выбрать тему для своей остроты, то я заставлю его перестать.
Он не давал мне кончить, повторяется сряду: — что ему тон моей проповеди не нравится; я не могу запретить ему говорить про меня то, чего он хочет, и в довершение сказал мне: «вместо пустых угроз, ты гораздо бы лучше сделал, если бы мы действовали. Вы знаете, я никогда не отказываюсь от дуэлей, следовательно, ты не пугай меня».
На этот раз мы пошли к нему домой. Я сказал ему, что в этом случае, он будет посылать его второй, и вернулась к нему.
Раздеваясь, я сказал моему другу, чтобы попросить ко мне Глебова, когда он придет домой. Через четверть часа вошел ко мне в комнату Глебов я объяснил ему в чем дело; просил его быть моим секундантом и по получении его согласия, сказал ему, что он на следующий день на рассвете, отправился к Лермонтову.
Глебов, пытался меня уговорить, но я твердо сказал ему, что он со слов Лермонтова увидит, что, собственно, я звоню, но я звонила — и то, потому что для меня это не возможно, чтобы сделать первый шаг к примирению».
Князь А. И. Васильчиков, очевидец событий присутствовавший на дуэли в качестве второго, рассказал о дуэли Лермонтова и Мартынова следующее:
«В Лермонтове было два человека: один — добродушный, для небольшого кружка ближайших друзей и для тех немногих лиц, к которым он имел особенное уважение; другой-заносчивый и дерзкий, для всех прочих знакомых».
Несколько слов о том, кто Мартынов.
Николай Соломонович Мартынов, представитель богатого рода Мартыновых, владевшего Москва Мартыново-Знаменское имущества.
Получил прекрасное образование, был человеком начитанным и с ранней юности писал стихи.
На дуэли с Лермонтовым Мартынов был приговорен военно-полевым судом к разжалованию и лишению всех прав состояния, однако, окончательный вердикт, подтверждается Николая I, был приговорен к трем месяцам тюремного заключения на гауптвахте и церковному покаянию и в течение нескольких лет отбывал епитимию в Киеве. Мартынов женился и несколько лет безбедно проживал в Киеве. Но большинство передовых людей смотрели на Мартынова как на прокаженного. Последние годы Мартынов проводил если не в добровольном заточении, то в Английском доме за крупной карточной игрой. Он стал мистиком и занимался в своем кабинете вызыванием духов.
Умер в возрасте 60 лет и был похоронен в семейном склепе возле Знаменской церкви в селе Иевлева. Его могила не сохранилась.
Что же касается секундантов, то с ними удивительная история. Много лет спустя Васильчиков заявил, что секундантами на дуэли были Столыпин (родственник поэта), Глебов, Трубецкой (друг поэта) и он, Васильчиков. На следствии было сказано, что Глебов был секундантом Мартынова, а Васильчиков (!) - Лермонтова. Присутствие Трубецкого скрыли потому, что он приехал в Пятигорск без отпуска, а присутствие Столыпина скрыли потому, что тот уже раз был замешан в дуэли Лермонтова с де Барантом и их обоих ждало бы серьезное наказание.
По мнению известного лермонтоведа Э.Гернштейн, когда перед дуэлью началась буря, то, видимо, Столыпин, Трубецкой и, может быть, Дорохов на какие-то минуты не успели подъехать к месту дуэли до ее начала. Столыпин и Трубецкой, друзья и секунданты поэта, не думали, что поединок начнется при грозе и проливном дожде, тем более до их приезда. Но Мартынов торопил Лермонтова, и тот принял дуэль при двух секундантах. Так получилось, что Глебов и Васильчиков стали одновременно секундантами и Лермонтова, и Мартынова.
Мартынов, вызвавший Лермонтова на дуэль, не имел права выстрелить в воздух, так как тогда поединок считался бы недействительным, фарсом, ведь оба не подверглись опасности. А если бы Мартынов стрелял явно не прицельно, мимо Лермонтова, то он стал бы посмешищем. Так что отступать Мартынову было некуда.
В записи П. Дикова так отображен поединок у подножия Машука:
“Лермонтов хотел казаться спокойным, но на его лице выражалось болезненное состояние. Он поднял пистолет и опустил его тотчас же:
— Господа! Я стрелять не хочу! Вам известно, что я стреляю хорошо; такое ничтожное расстояние не позволит мне дать промах…
Мартынов задрожал, но промолчал. Лермонтов… поднял пистолет и выстрелил вверх над его головой”. Затем грянул выстрел Мартынова. Поэт упал… “Мы подбежали, говорили мне бывшие в толпе, он едва дышал; пуля пробила руку и правый бок. По увещеванию секундантов, Мартынов подошел к Лермонтову и сказал: “Прости, Лермонтов!”. Последний хотел что-то сказать, повернулся и умер со своей ужасною погубившею его улыбкою”.
И. Е. Репин. Дуэль.
Этот документ подтверждает, что в ходе следствия секунданты скрыли один факт — пожалуй, самый важный: Мартынов стрелял в Лермонтова не только будучи уверенным, что тот в него не целится и не выстрелит, но именно в тот самый момент, когда Лермонтов поднял руку с пистолетом и, возможно, даже успел выстрелить в воздух. Это последнее характеризует необычный угол раневого канала, послуживший в свое время поводом для фантастической версии, озвученной выше: будто в Лермонтова стрелял не Мартынов, а некто другой в кустах на скале.
Гравюра Ивана Ивановича Матюшина с портрета 1841 года. Портрет Лермонтова в гробу 15 июля 1841 года
Похороны Лермонтова не могли быть совершены по церковному обряду, несмотря на все хлопоты друзей, официальное известие об его смерти гласило: «15-го июля, около 5 часов вечера, разразилась ужасная буря с громом и молнией; в это самое время между горами Машуком и Бештау скончался М. Ю. Лермонтов». По словам кн. Васильчикова, в Петербурге, в высшем обществе, смерть поэта встретили отзывом: «туда ему и дорога»… В своих воспоминаниях П. П. Вяземский, со слов флигель-адъютанта полковника Лужина, отметил, что Николай I, отозвался об этом, сказав: «Собаке — собачья смерть».
Спустя несколько месяцев Арсеньева перевезла прах внука в Тарханы.
