Масловка, Брюллов и «Садовая лопатка»: «Культура» подводит музейные итоги 2025 года

Тренд на ретроспективы, открытия частных музеев и скандал вокруг книги об Ирине Антоновой — вспоминаем главные события уходящего года.

Открытия года

Нынешняя экономическая ситуация не слишком благоприятна для открытия частных музеев, и все же успешные примеры есть — хотя, конечно, все держится на энтузиазме и финансовых возможностях основателей. Осенью в легендарном Городке художников появился Научно-музейный центр «Масловка. Городок художников». Предприниматель Василий Демин создал в бывшей мастерской Игоря Грабаря камерное пространство, рассказывающие о советском творческом «оазисе». По формату это музей клубного типа, не ориентированный на массовую посещаемость.


Научно-музейный центр «Масловка. Городок художников»/фото: Сергей Ведяшкин/АГН «Москва»

Совсем иным — куда более помпезным — стало декабрьское открытие Музейно-выставочного центра «ЗИЛАРТ». Огромное здание из стекла и меди, возведенное Сергеем Чобаном на территории одноименного жилого комплекса, представило публике работы из коллекции Андрея и Елизаветы Молчановых. Многие зрители отправились в новое пространство за выставками: особые восторги вызвала африканская коллекция — несмотря на «молодость» экспонатов, датируемых XX веком. Впрочем, желающих сделать селфи в эффектных интерьерах тоже оказалось немало.


Музейно-выставочный центр «ЗИЛАРТ»/фото: Пресс-служба мэра и правительства Москвы/АГН «Москва»

Музей AZ открылся после ремонта перезапуском: обновленное пространство презентовали выставкой «Анатолий Зверев. Открытое хранение». Посетители словно переносятся в святая святых — музейные запасники: большие вертикальные «сетки» с картинами можно не только рассматривать, но и передвигать.


«Анатолий Зверев. Открытое хранение»/фото: Александр Авилов/АГН «Москва»

Отставка и назначение года

Стараниями легендарной Ирины Антоновой бывший «музей слепков» стал одной из важнейших институций страны. Поэтому любой новый руководитель неизбежно сравнивается с Ириной Александровной. В начале этого года после внезапной отставки Елизаветы Лихачевой с поста директора Пушкинского кресло заняла бывшая глава РОСИЗО Ольга Галактионова. Об итогах ее первого года работы говорить сложно — музейные планы обычно верстаются заранее. Можно лишь констатировать, что новый директор куда более аккуратна в высказываниях, чем Елизавета Станиславна, прослывшая ярким оратором.


Ольга Галактионова/фото: Сергей Киселев/АГН «Москва»

События года

В уходящем году особенно радовала выставками Москва. Музей русского импрессионизма показал проект «Русские дикие», подготовленный совместно с Пушкинским музеем: исследование о том, как французские художники, вроде Анри Матисса и Андре Дерена, повлияли на русский авангард. Еще музей представил выставку «Свой человек. Владимир Гиляровский», под которую — неслыханный случай — отдали даже залы постоянной экспозиции. Формально приуроченная к 140-летию «дяди Гиляя», выставка рассказывает о его эпохе — последних предреволюционных годах — и, конечно, о старой купеческой Москве.


«Русские дикие»/Фото предоставлено пресс-службой Музея русского импрессионизма

Выставку-исследование представил и Музей Москвы — «Между Парижем и Москвой. Александра Бычкова и Сергей Кольцов». Рассказ о почти забытой паре художников (он — скульптор, она занималась вышивками, а потом, оказавшись за мужем, как за каменной стеной, писала для себя) тоже превратился в рассказ об эпохе — в основном, раннесоветской. А заодно о путях, которые человек выбирает в предлагаемых исторических обстоятельствах.


«Свой человек. Владимир Гиляровский»/ фото: Александр Авилов/АГН «Москва»

Центр «Зотов» тоже обратился к паре художников — в проекте «Любовь в авангарде. Михаил Матюшин и Елена Гуро». Создатели органической ветви русского авангарда известны куда меньше, чем их современники Наталия Гончарова и Михаил Ларионов, поэтому выставка принесла немало открытий. Например, можно было услышать реконструкцию легендарной оперы Матюшина «Победа над солнцем» (а он был не только художником, но и композитором-экспериментатором) — той самой где впервые, еще в виде декорации, был показан «Черный квадрат» Малевича. Другим проектом, «Красная Москва. Женщина в большом городе», Центр «Зотов» возвел в абсолют тренд на ольфакторные (то есть связанные с запахами) выставки. А заодно воплотил и другую тенденцию — ностальгию, точнее, анемойю: тоску по временам, которые не удалось застать. Легендарные духи «Красная Москва» вряд ли хорошо знакомы даже миллениалам, тем не менее, публика до 40 восприняла этот проект с энтузиазмом.


«Красная Москва. Женщина в большом городе»/фото Василий Кузьмичёнок/АГН «Москва»

Еврейский музей и центр толерантности совместно с Большим театром показал проект «Танец ХХ века. Матисс, Малевич, Дягилев, Кандинский и другие». Выставка получилась хоть и зрелищной, но тоже с исследовательским уклоном: сопоставляющей танец и визуальные практики. От красочных дягилевский «Русских сезонов» до попыток воплотить на сцене супрематические геометрические фигуры. И от завораживающего «Болеро» Мориса Бежара до выступлений Мэри Вигман под «голый» ритм ударных, без музыки.

Тренды года

«Карл Брюллов. Рим — Москва — Петербург»/фото: Василий Кузьмичёнок/АГН «Москва»

Уходящий год оказался богат на ретроспективы. Что, впрочем, легко объяснить: обмен с западными музеями прекращен, с другими странами только налаживается, а, значит, нужно делать ставку на собственные силы. Рекорд принадлежит Третьяковской галерее — сразу четыре масштабных ретроспективы. Почти безупречным оказался проект «Карл Брюллов. Рим — Москва — Петербург», приуроченный к 225-летию со дня рождения художника. Перед этим ретроспективу «Великого Карла» представил Русский музей, но Третьяковка сделала акцент на географии, определившей творчество художника. А заодно продемонстировала эффектный выставочный дизайн. Кроме того, музей показал ретроспективы Ильи Машкова и Бориса Кустодиева, а также проект «Александр Дейнека. Гимн жизни», в основу которого легли вещи из Курской картиной галереи. Особенно эффектной оказалась графика Дейнеки— ею, в целом, можно было бы и ограничиться, настолько хороши работы: художник, известный всем по масштабным полотнам, раскрылся как гениальный график.


«Александр Дейнека. Гимн жизни»/фото:Сергей Киселев/АГН «Москва»

Еще одной тенденцией стал межмузейный обмен. Работы из региональных институций все чаще можно увидеть в Москве и Петербурге. Например, сегодня в павильоне «Рабочий и колхозница» на ВДНХ открылась выставка «Волга. Москва. Нева. Саратовские символисты в Москве и Ленинграде 1920-1940-х». Большую часть произведений дал Радищевский музей (Саратов).

Вещи столичных институий в свою очередь везут в регионы. Яркий пример — стартовавший на днях проект «Импрессионисты в Сибири», подготовленный Пушкинским музеем и Государственным музейно-выставочным центром «РОСИЗО». Картины Курбе, Сезанна. Матисса, Сислея, Коро отправились в тур по шести городам — Омск, Новосибирск, Кемерово, Абакан, Красноярск, Иркутск.


Камиль Коро. «Утро в Венеции» (1834)/фото предоставлено пресс-службой ГМИИ им. А.С. Пушкина

Впрочем, есть и неприятные тенденции. Жизнь дорожает, и посещение музеев — тоже. Государственный Эрмитаж с 1 декабря увеличил базовую стоимость билетов сразу на 200 рублей — до 700. А Дом культуры «ГЭС-2», работавший бесплатно с момента открытия в 2021-м, в ноябре ввел плату за вход на выставки: единый билет стоит 1000 рублей.

Скандал года

Бурные обсуждения в музейной среде спровоцировала книга Льва Данилкина «Палаццо Мадамы. Воображаемый музей Ирины Антоновой». И хотя в своих интервью писатель утверждает, что и не подозревал о возможном эффекте — думал, что получится нишевая, камерная история — это больше похоже на лукавство. Ирина Антонова многими воспринимается как музейное «наше все». Данилкин не только поднял тему ее сложного характера и авторитарного стиля управления, но и затронул вопросы, касавшиеся отношений с властью. В том числе — элитарного происхождения самой Антоновой, чей отец был участником Октябрьской революции. Впрочем, финальные главы книги не оставляют сомнения: Данилкин — возможно, против воли — все же попал под обаяние своей героини.

Потери года

9 ноября на 93-м году жизни скончался Эрик Булатов — один из самых парадоксальных представителей неофициального искусства. С 1989 года он жил за рубежом, но все же не забывал о родной Москве и незадолго до смерти решил передать Третьяковке свою мастерскую на Чистых прудах. Теперь там планируется открыть его музей.


Эрик Булатов/фото: АГН «Москва»

14 декабря умерла искусствовед Евгения Петрова. Много лет ее имя ассоциировалось с Русским музеем, где она проработала почти 60 лет, в том числе около 30 — в должности замдиректора по научной работе, подготовив множество громких выставок. Ее последним проектом стала открывшаяся 11 декабря в Пушинском экспозиция «Марк Шагал. Радость земного притяжения», на вернисаже которой Петрова уже не смогла присутствовать.

Премьера года

Фото: Артур Новосильцев/АГН «Москва»

«Большую глину» около «ГЭС-2», раздражавшую многих горожан, сменила семиметровая красная «Садовая лопатка» классиков поп-арта Класа Олденбурга и Кошье ван Брюгген. И если с творением Урса Фишера публика прошла все стадии принятия неизбежного — от гнева до ностальгии (когда «Глину» внезапно увезли в неизвестном направлении — как позже выяснилось, на Ленинский проспект), то воцарение «Лопатки» прошло на удивление мирно. Возможно, москвичи поднаторели в современном искусстве. Или просто очень любят дачи — а новая скульптура рождает исключительно приятные ассоциации.