«Среди многих тысяч никто не улыбался»: зачем Сталин проводил пышные карнавалы в разгар Большого террора
Сегодня советский строй не ассоциируется у нас с карнавальной культурой, масками и разукрашенными костюмами Пьеро и Арлекина. Однако в самом Советском Союзе карнавалы были популярнейшим развлечением с многолетней историей. Начавшись вскоре после революции в качестве политических агитационных мероприятий, особый размах они приобрели во второй половине 1930-х, совпав с пиком сталинских репрессий. Об истории развития советских карнавалов, их идеологических задачах и организации поражавших многотысячную публику блеском и иллюминацией карнавальных ночей в парке Горького рассказывает исследовательница Анастасия Маклакова.
Карнавалы как политтехнология. Раннесоветские карнавалы
Первые «политкарнавалы» стали частью советской культуры еще в 1918 году. Их основной задачей была агитация. Карнавалы служили альтернативой милитаристским парадам, которые не вызывали у публики энтузиазма. Одним из источников вдохновения для них были театрализованные массовые праздники времен Французской революции, которые организовывал художник Жак Луи Давид.
В 1920-х возникли многочисленные кружки «художественной самодеятельности» для рабочих. Как и в других сферах советской жизни, организация праздников преподносилась в качестве низовой инициативы. Луначарский писал: «Является совершенно бесспорным, что главным художественным порождением революции всегда были и будут народные празднества». Народная культура считалась вполне революционной, поэтому ее элементы часто включались в программы карнавалов. Одним из популярных аттракционов был «театр Петрушки». Карнавальные образы были гротескными и макабрическими. Так, на майском параде 1925 г. была выставлена огромная мельница, жернова которой давили премьер-министра Франции Раймона Пуанкаре и британского политика Джеймса Макдональда. Также популярны были «похороны» врагов. В разные годы в городах и деревнях хоронили Николая II и Александру Федоровну, Распутина, Колчака, Деникина, бутылку водки и «трехполку». Эти «похороны» полностью повторяли элементы нормативного похоронного обряда: в них были задействованы катафалки, кортежи стражников, ряженые священники.
В карнавальное движение включились члены Союза безбожников по всей стране. Антирелигиозный карнавал стал отдельным жанром. Зрелищность карнавала, казалось, могла конкурировать с церковными службами. В декабре 1923 г. антирелигиозные карнавалы прошли в 184 городах. Они проводились во время религиозных праздников — Рождества и Пасхи. Один из таких карнавалов, «Комсомольское рождество», организовал В. Мейерхольд. Процессия несла гигантские фигуры, изображающие священников и пророков различных религий, которые в завершение шествия предавались сожжению на большом костре.
Порой карнавалы завершались стихийно, особенно в деревнях. Участники процессии захватывали церкви, где пародировали церковные обряды или пытались помешать службе.
В 1929 году во Владимирской области участники антирождественского карнавала завалили камнями двери церкви. Подобные акции приводили к ожесточенным конфликтам верующей части населения и участников карнавалов. Частые конфликты привели к тому, что власти перестали давать разрешение на проведение антирелигиозных карнавалов. В 1929 году студенты ВХУТЕИНа попытались организовать шествие на 2000 человек в костюмах, с факелами и музыкой, в Храм Христа Спасителя, однако получили от властей предостережение.
К началу 1930-х, когда энтузиазм первых лет революции сошел на нет, интерес широкой публики к карнавалам угас. Кроме того, праздники, требовавшие вложений ресурсов, нередко возмущали граждан, испытывавших значительные материальные трудности. Проведение костюмированных праздников затруднял запрет на ношение масок на публичных мероприятиях, введенный в 1920-х для противодействия «хулиганизму». В одном из пособий по организации карнавалов тех лет указано, что маски должны сниматься «по первому требованию администрации».
Граждане СССР тоже хотят веселиться. Новый тип карнавала
Поворотным моментом советской карнавальной культуры стал 1935 год — тот самый, когда «жить стало лучше, жить стало веселее». Раннесоветская идея совмещения демонстрации и карнавала была сохранена. Первый масштабный ночной карнавал в Центральном парке культуры и отдыха им. Горького был приурочен к 12-летию советской конституции. Карнавальные элементы могли присутствовать на довольно разных мероприятиях — от книжной ярмарки до военного парада. В Петербурге в годовщину восстания на броненосце «Потемкин» прошла «манифестация-карнавал» с факельным шествием (Правда, № 177, 1935).
В честь Первомая по Москве-реке плавал карнавальный пароход с оркестром и фигурами медведей с гармошками (Известия, № 103, 1936).
Однако сталинские карнавалы значительно деполитизировались по сравнению с ранними советскими «политкарнавалами». Деполитизация заключалась не в исчезновении политической функции, а в изменении ее характера. Агитационные сюжеты и образы ушли на периферию, уступив место нарочитой демонстрации веселья ради веселья. Карнавал больше не был дидактическим предприятием. Сатира — центральный элемент карнавалов 1920-х — полностью исчезла из программы. Тон юмора сменился на доброжелательно-иронический. Объектом шуток были уже не «враги», а сама советская жизнь, точнее, ее идеальный образ, который не столько высмеивался, сколько воспевался — так утверждалось тождество будней и праздников. Вместо норм ГТО («Готов к труду и обороне») на сталинском карнавале сдавались нормы «веселого отдыха», за что выдавались значки с аббревиатурой ВО. Названия аттракционов напоминали советские учреждения: «Комбинат карнавального бытового обслуживания», «Здравсмехпункт». Многие развлечения были совсем далеки от агитации — ателье карнавальной моды, карнавальная парикмахерская, бюро знакомств.
Карнавалы 1920-х устраивались усилиями активистов и любительских рабочих драмкружков. Новые сталинские карнавалы же стали прерогативой профессионалов. Над сценарием мероприятия работал коллектив профессиональных режиссеров и сценаристов. Постановкой первого масштабного ночного карнавала руководил немецкий режиссер Эрвин Пискатор, который уже имел подобный опыт: в 1920-х он режиссировал массовые уличные акции в Берлине для кампании немецкой коммунистической партии. Ориентиром сталинских карнавалов были вполне конвенциональные западноевропейские образцы. Советские публицисты прямо проводили такую аналогию, при этом указывая, что советская версия карнавала исключает его «буржуазные» черты. Это была попытка создать собственную традицию — по исходному замыслу, подобные карнавалы должны были проводиться на регулярной основе. О значимости этой задумки свидетельствует размещение в гостинице «Москва» огромного панно 16 на 8 метров художника Е. Лансере, изображающего ночной карнавал 1935 года.
Первый ночной карнавал в Центральном парке культуры и отдыха (далее — ЦПКиО) посетило около 120 000 человек.
В постановках принимали участие тысячи профессиональных актеров и десятки оркестров. Работа общественного транспорта была продлена до 3-4 часов утра. Желающие добирались до парка Горького на «карнавальных трамваях», украшенных цветами и гирляндами. По личной просьбе директора ЦПКиО Бетти Глан А. Микоян снабдил посетителей едой и напитками. Вход был платным и стоил, по советским меркам, недешево — около 5 рублей (в то время как посещение парка в обычный день стоило 30 копеек). Те, кто не обзавелся костюмами заранее, могли купить их на карнавальной ярмарке неподалеку, где были выставлены на продажу около 60 000 масок и костюмов.
Поскольку организаторы были разочарованы недостатком посетителей в костюмах на первом карнавале, присутствие без масок с 1936 г. было запрещено. За исполнением этого правила следили сотрудники парка. Чтобы гарантированно обеспечить посетителей костюмами, организаторы продавали «карнавальные пакеты» с элементами костюма. Наборы в разное время могли включать накладной нос, клоунский колпак, маски, накладные манжеты, конфетти и подборки текстов юмористических песен. Оркестры играли ранее запрещенный фокстрот и даже джаз, который в СССР имел репутацию «буржуазной» музыки. Карнавалы в ЦПКиО критиковались некоторыми изданиями за «буржуазность» и отсутствие эксплицитной агитации, однако в прессе положительные отзывы встречались намного чаще критики.
Сталин и Каганович в стране сказок. Костюмы и декорации
Костюмы профсоюзов, представленных на карнавале, должны были напоминать об их профессиональной деятельности — таково было поставленное перед ними условие. Например, «рыцари» с фабрики кухонной утвари были вооружены ножами, вилками и сковородками. На карнавалах была представлена вся советская индустрия. Производители могли размещать рекламу и выставлять на продажу свою продукцию. Этот способ рекламы хорошо знаком каждому современному человеку: по парку ходили люди в костюмах в виде рекламируемых товаров. Сотрудники первой советской косметической фабрики «ТЭЖЭ» носили маски одеколонов, зубных порошков, пудры и мыла. Посетители, гуляя по парку, могли встретить бутылку «Боржоми» и различные марки сигарет. На карнавале присутствовали элементы соцреалистического культа плодородия. И декорации, и костюмы нередко были связаны с пищей: так, в 1937 г. парк был украшен пальмами, на которых «росли» наркомпищепромовские сыры, сладости, колбасные изделия и вина. Участники профсоюза пекарей пришли на карнавал в головных уборах из теста в форме гигантской выпечки. В конкурсе участвовала девушка в костюме «урожая». В числе декораций была огромная гора с подписью «Первое место в мире по производству сахара».
Иногда рождались поистине фантасмагорические образы — например, процессия женщин в еврейских костюмах несла свинью.
В 1930-х с уходом эпохи авангарда вернулись идеи «классики» и «высокой культуры». Посещение спектаклей, оперы и балета, а также чтение классических авторов стали преподноситься как неотъемлемая часть советской культуры. Неудивительно, что в числе самых популярных костюмов на первом ночном карнавале в Парке Горького были образы всевозможных литературных героев. Среди профессиональных артистов в карнавальной процессии встречались персонажи из «Евгения Онегина» Пушкина, «Дон Кихота» Сервантеса, «Дэвида Копперфильда» Диккенса, «Путешествий Гулливера» Свифта, «Фауста» Гете и многие другие. Кроме того, в 1930-х появились так называемые литературные карнавалы, приуроченные к памятным датам, связанным с писателями. На этих праздниках участники изображали персонажей, например, Пушкина или Гоголя.
Еще одна новая тенденция — костюмы знаменитостей и аристократии. Профессиональный клоун Хасан Мусин изображал Чарли Чаплина, который пользовался в то время в СССР популярностью. Также было немало представителей феодального мира и дореволюционной России — пажи, маркизы, рыцари, богатыри. Так как прообразом сталинских карнавалов были традиционные европейские, на них присутствовали такие классические венецианские персонажи, как Пьеро, Коломбина и Арлекин. На первом карнавале были показаны исторические постановки «В Москве купеческой» и «Пробуждение боярина на карнавале». Среди декораций встречались реконструкции Древней Греции, Римской империи и Италии эпохи Возрождения.
Разумеется, приветствовались не все костюмы. Посетители должны были предварительно пройти карнавальную цензуру — согласовывать костюмы с комиссией, которая осматривала их перед входом в парк.
«Страшное» и «уродливое», которые в избытке присутствовали на карнавалах первых лет советской власти, и тем более изображения, связанные с насилием, практически отсутствовали. Один из немногих образов такого типа — огромная свинья в фашистской каске.
Свидетельство вытеснения всего «мрачного» — рассказ об изгнании с карнавала посетителя в костюме скелета, который хотел показать «ужас войны». Кажется, больше всего приветствовалось наряжаться в «самих себя» — советских граждан. На первом карнавале главный приз получил парный костюм, изображающий «колхозника» и «единоличника». Многие костюмы представляли собой персонификации различных советских реалий, связанных, например, с авиацией или метро.
Так как в эти годы фокус пропаганды несколько сместился с образа врага на образ светлого будущего, предпочтение отдавалось сказочному и фантастическому. В декорациях часто использовались образы из русских сказок и фантастические версии животных (гигантские кузнечики, рыбы, птицы и крокодилы). В парке были кабинеты «гадалок» и «аллея судеб». Пионерский пруд оформили как «сказочное море» с Золотой рыбкой. Тем не менее нашлось место и традиционной агитации. По воспоминаниям венгерского писателя Эрвина Синко, среди декораций карнавала, преимущественно далеких от политики, была галерея портретов «мучеников революции», на которых была указана дата и обстоятельства их убийства.
Важной составляющей карнавалов в ЦПКиО были освещение и пиротехника. Там работала первая в Москве пиротехническая мастерская. Во время карнавала запускали несколько серий салютов. Пиротехническое шоу было достаточно сложным — салюты образовывали, например, цветы и пылающий герб СССР. В освещении были использованы аэростаты с иллюминацией.
Не обошлось и без присутствия Сталина, культ личности которого как раз находился в процессе формирования. Во время светового шоу посетители наблюдали озарившиеся светом огромные портреты Сталина и Кагановича.
Зачем Сталину карнавалы?
Этот довольно странный эпизод сталинской эпохи продлился недолго. Карнавалы, которые изначально планировалось возвести в ранг традиции, прекратились в 1939 году с началом войны СССР против Финляндии. Действительно громкими событиями стали только первые два карнавала. По свидетельствам современников, карнавалы, организованные первым директором ЦПКиО, бывшей стенографисткой А. Луначарского Бетти Глан, репрессированной по обвинению в троцкизме в 1937 году, были удачнее последних трех предвоенных карнавалов.
Период наибольшего расцвета карнавалов совпадает с годами Большого террора. В августе 1937 года — в тот же месяц, когда в парке Горького проводился карнавал, — шел знаменитый тайный суд над руководством армии. Некоторые исследователи использовали метафору карнавала применительно к практике показательных сталинских процессов.
Важен исторический контекст появления новых форм праздника: незадолго до первого карнавала в СССР случился спровоцированный коллективизацией голод 1931-1934 гг. В 1935 году, когда прошел первый ночной карнавал, была прекращена продразверстка, действовавшая с 1928 года. С середины 1930-х усилия работников пропаганды были направлены на то, чтобы создать ощущение материального благополучия. В это время началась вестернизация советского культурного пространства. Это отразилось в том числе в рекламе различных продуктов, которая создавалась по примеру американской. И неважно, что рекламируемые продукты были недоступны рядовому покупателю — задача этих объявлений состояла в демонстрации довольства, достатка. Культура потребления заменила аскетический пролетарский стиль жизни, продвигавшийся во времена «культурной революции» во второй половине 1920-х и начале 1930-х.
Эти изменения затронули и праздничную культуру. Новый год, ранее заклейменный как «буржуазный», снова занял свое место в календаре.
С 1935 г. было разрешено проводить новогодние карнавалы с украшенной елкой и прочими праздничными атрибутами. Смена характера массовых праздников с исключительно агитационного на более развлекательный была вызвана среди прочего усталостью населения от однообразности мероприятий, которая сильно сказывалась на их посещаемости. В сводках ОГПУ зафиксировано, что люди были недовольны принудительными и нарочито агитационными мероприятиями, которые тем более раздражали на фоне голода и безработицы.
Дополнительный фактор формирования новой праздничной культуры — это индустриализация. К 1930-м еще больше усилился контроль над деятельностью объединений и частных лиц. Рост городов и промышленного сектора вывел на первый план городскую культуру, вытеснив народную и деревенскую. В период первой пятилетки власти стали уделять больше внимания рекреативной инфраструктуре городов. Именно тогда появляются так называемые парки культуры и отдыха, они же «комбинаты культурно-политической работы», которые выполняли функции парадной витрины советской жизни. Они призваны были обеспечивать досуг гражданам и транслировать угодный власти образ советского человека и общества.
Составить представление о том, какое на самом деле впечатление производили на посетителей эти мероприятия, достаточно сложно. В «неофициальных» рассказах о карнавалах впечатления разнятся. Среди них есть как восторженные, так и выражающие разочарование. Любопытно свидетельство австралийки Бетти Роланд, которую удивило, что «среди многих тысяч никто не улыбался» (1935). Но даже если никто не улыбался, карнавал выполнял функцию одной из «масок» режима и инфоповода. Советские газеты и журналы описывают карнавалы в парке Горького в тоне, который соответствует образцово-показательному мероприятию. В этих текстах не раз повторяется, насколько дисциплинированно (пожалуй, совсем не карнавально) вели себя советские граждане. Таким образом, в пространстве сталинского карнавала воплощалась соцреалистическая утопия, где были образцово радующиеся рабочие, дружба народов и изобилие.