Самые впечатляющие декорации советских фильмов
0
76
Монастырские стены и бутафорские деревни, царские палаты, сплетенные из веток, и Змей Горыныч высотой с двухэтажный дом. Вспоминаем советское кино с самыми впечатляющими декорациями, на которые режиссеры не жалели ни сил, ни денег.
Четырехсерийная картина «Война и мир» Сергея Бондарчука — самый дорогой фильм за всю историю советского кино. Большая часть бюджета ушла на костюмы и декорации, которые создавали около 50 предприятий. Гусевской хрустальный завод изготовил вазы по образцам XVII века, а Ломоносовский фарфоровый завод — сервиз на сто персон.
Бондарчук называл декорацию «Первый бал Наташи Ростовой» павильонным Бородино: ее площадь составляла 1400 квадратных метров. Танцевальный зал построили в самом большом павильоне «Мосфильма». Старинные люстры, мебель и некоторые костюмы предоставили Государственный исторический музей, Государственная Третьяковская галерея, Музеи Московского Кремля и другие учреждения культуры.
Для сцены «Пожар Москвы», в которой войска Наполеона захватили столицу, построили 11 деревянных домов и копию Сухаревской башни высотой 30 метров. Декорации возвели в селе Теряево Московской области. По сюжету город должен был сильно пострадать от огня. Пиротехники готовили деревянный комплекс к пожару четыре часа: закладывали паклю с керосином, дымовые шашки и гранаты.
В 14:30 Бондарчук дал команду, и пиротехники сделали свое «черное дело»: Москва запылала. Зрелище было одновременно и страшное, и прекрасное. В ослепительном бушующем пламени сновали испуганные люди. Всё было настолько естественным, что требовалась огромная выдержка, чтобы не броситься в огонь на помощь погорельцам. <...> С грустью мы смотрели на остатки декорации, которую создавали почти полгода.
Николай Иванов, директор фильма «Война и мир»
Пожар снимали одновременно пять камер. На технику надели огнеупорные чехлы, а оператор и его ассистенты работали в специальных асбестовых костюмах.
Андрей Тарковский снимал фильм «Андрей Рублев» во Владимире, Суздале и Пскове: там сохранились здания средневековой Руси. Однако, чтобы воссоздать атмосферу XV века, одной натуры было недостаточно.
В 70 километрах от Суздаля по указанию режиссера построили «колокольную яму», где герой картины Бориска отливал новый инструмент для звонницы храма. Несколько печей, желоба для раскаленного железа, деревянные лебедки, кожух из железных прутьев — Тарковский восстанавливал весь процесс производства. Консультировал режиссера реставратор Савва Ямщиков. Стены и печи ямы облицевали камнями неправильной формы, которые специально привезли из Суздаля. Колокол для достоверности отлили из железобетона. Он весил пять тонн и не помещался ни в одну машину, поэтому для перевозки его распилили на четыре части.
По просьбе режиссера рядом с ямой установили дерево
Спилили огромное дерево, которое по дороге, когда мы его везли (километров 18 до Суздаля), занимало всю дорогу своей кроной. Они поставили его перед колокольной ямой, немножечко обрубили, прочистили, и вдруг Андрей Арсеньевич говорит: «Что это за дерево? Какое маленькое» <...> И в итоге он сделал его совершенно обгорелым, только сучья какие-то торчали.
Татьяна Огородникова, директор фильма.
Для сцен набега, когда монголы сожгли Успенский собор во Владимире, построили бутафорский вход в храм и макет монастырской стены в натуральную величину. Тарковский хотел добиться абсолютно белого цвета и несколько раз просил декораторов перекрашивать объекты. Соборные интерьеры пришлось воссоздать в павильонах «Мосфильма»: в реальности иконостас и фрески Андрея Рублева сохранились лишь частично.
Сергей Эйзенштейн снимал первую серию исторического фильма «Иван Грозный» во время Великой Отечественной войны. Съемочную группу в 1941 году эвакуировали в Алма-Ату. Больших павильонов у недавно созданной Центральной объединенной киностудии художественных фильмов в городе не было, и правительство Казахской ССР выделило режиссеру местный Дом культуры.
Декораторы смогли воссоздать палаты и Успенский собор Московского Кремля, боярские дворы. Фанеры не хватало, поэтому для каркаса использовали местный кустарник — чий. Из него плели циновки, штукатурили их и только потом расписывали. Созданные интерьеры отличались от реальных зданий. По просьбе Эйзенштейна в декорации Успенского собора добавили фреску «Страшный суд»: именно на нее смотрел переодетый в царя Владимир Старицкий, которого уже поджидал убийца. Все эпизоды картины снимали ночью. Днем электроэнергия шла на заводы, работающие для фронта.
Идея фильма принадлежала Иосифу Сталину, он же лично следил и за съемками. По его распоряжению помогать Эйзенштейну должны были все эвакуированные в Алма-Ату музеи. Московский областной краеведческий (сегодня — «Новый Иерусалим») передал для фильма несколько рулонов парчи и бархата XVIII и XIX веков, подлинные церковные облачения из своих коллекций.
Для сцен, в которых актеры сидели, например во время свадебного пира, ткань экономили и шили боярские костюмы укороченными. Некоторый реквизит привозили специально из Москвы: большие золотые светильники и Евангелие для сцены у гроба Анастасии Романовой доставили из Музея безбожника. Недостающие предметы искали в Казахстане.
Мы ездили по Казахстану и собирали реквизит в деревнях… Специального помещения не было, для хранения оборудовали подвал Народного дома и дворик. Сергей Михайлович приходил… отбирал нужное и часами объяснял значение каждой вещи для картины. Мелочей для него не было, всему, чему суждено было попасть в кадр, он уделял исключительное внимание.
Глеб Шандыбин, начальник цеха реквизитов.
Экранизировать роман Шолохова Сергей Герасимов хотел еще в 1939 году, однако картину не одобрили. Цензоры отметили, что произведение «выводит на первый план судьбу Григория Мелехова, человека без дороги, по сути обреченного историей».
С приходом к власти Хрущева отношение к искусству изменилось, и в 1956 году Герасимов приступил к работе над фильмом. Киноштаб расположился в городе Каменск-Шахтинском на берегу реки Донец. Недалеко, на хуторе Диченский, возвели масштабные декорации: воссоздали дома Мелеховых, Коршуновых, хуторскую церковь, господский дом Листницких и даже вокзал Новочеркасска.
Чтобы добиться достоверности, художник картины Борис Дуленков несколько месяцев провел в этнографической экспедиции на Дону. Он делал зарисовки казачьих куреней снаружи и изнутри. Сергей Герасимов в книге «Жизнь. Фильмы. Споры»: «Какие требования предъявляли мы художнику? Прежде всего живописная выразительность декорации. Она должна стать слитой с жизнью людей, которые населят, обживут, освоят этот дом, имеющий все четыре стены, лишь со специально оставленными просветами для расстановки осветительных приборов».
Здания построили за три месяца до начала съемок, чтобы дерево потемнело под солнцем и дождем — так создавался эффект жилого дома.
По просьбе Сергея Герасимова для эпизодов сражений Первой мировой войны выкопали настоящие окопы. Декораторы также создали макет Новочеркасского вокзала и нескольких железнодорожных станций в натуральную величину. Консультировал Михаил Шолохов: на встречах с режиссером автор рассказывал о своем видении эпизодов.
«Василиса Прекрасная» стала второй сказкой, которую снимал Александр Роу. Работа над фильмом началась в 1939 году. К этому времени в поле под Загорском (сегодня — Сергиев-Посад) по эскизам художника Владимира Егорова построили небольшую деревушку. Однако большую часть сцен записывали в Ялте. Именно туда по частям доставили главную декорацию фильма — Змея Горыныча. Александр Роу отказался от идеи сделать дракона из бумаги и картона.
Режиссер заказал его Экспериментальному заводу игрушек в Загорске. Макет разрабатывал художник-конструктор Борис Михин. Горыныч был 11 метров в длину и пять в высоту. Для перевозки из Загорска в Симферополь использовали четыре железнодорожные платформы, из Симферополя в Ялту — 18 грузовиков.
Надо сказать, что этот Змей раза в три-четыре раза больше дракона, который был в немецкой картине «Нибелунги», тот был одноголовый.
Лев Потемкин, актер.
Изнутри чудищем управляли больше двух десятков человек: они поворачивали голову, поднимали лапы и хвост. Змея Горыныча долгое время боялась лошадь Иванушки. Исполнитель главной роли актер Сергей Столяров приучал ее почти неделю.
Читать далее →
«Война и мир» Сергея Бондарчука
Четырехсерийная картина «Война и мир» Сергея Бондарчука — самый дорогой фильм за всю историю советского кино. Большая часть бюджета ушла на костюмы и декорации, которые создавали около 50 предприятий. Гусевской хрустальный завод изготовил вазы по образцам XVII века, а Ломоносовский фарфоровый завод — сервиз на сто персон.
Бондарчук называл декорацию «Первый бал Наташи Ростовой» павильонным Бородино: ее площадь составляла 1400 квадратных метров. Танцевальный зал построили в самом большом павильоне «Мосфильма». Старинные люстры, мебель и некоторые костюмы предоставили Государственный исторический музей, Государственная Третьяковская галерея, Музеи Московского Кремля и другие учреждения культуры.
Для сцены «Пожар Москвы», в которой войска Наполеона захватили столицу, построили 11 деревянных домов и копию Сухаревской башни высотой 30 метров. Декорации возвели в селе Теряево Московской области. По сюжету город должен был сильно пострадать от огня. Пиротехники готовили деревянный комплекс к пожару четыре часа: закладывали паклю с керосином, дымовые шашки и гранаты.
В 14:30 Бондарчук дал команду, и пиротехники сделали свое «черное дело»: Москва запылала. Зрелище было одновременно и страшное, и прекрасное. В ослепительном бушующем пламени сновали испуганные люди. Всё было настолько естественным, что требовалась огромная выдержка, чтобы не броситься в огонь на помощь погорельцам. <...> С грустью мы смотрели на остатки декорации, которую создавали почти полгода.
Николай Иванов, директор фильма «Война и мир»
Пожар снимали одновременно пять камер. На технику надели огнеупорные чехлы, а оператор и его ассистенты работали в специальных асбестовых костюмах.
«Андрей Рублев» Андрея Тарковского
Андрей Тарковский снимал фильм «Андрей Рублев» во Владимире, Суздале и Пскове: там сохранились здания средневековой Руси. Однако, чтобы воссоздать атмосферу XV века, одной натуры было недостаточно.
В 70 километрах от Суздаля по указанию режиссера построили «колокольную яму», где герой картины Бориска отливал новый инструмент для звонницы храма. Несколько печей, желоба для раскаленного железа, деревянные лебедки, кожух из железных прутьев — Тарковский восстанавливал весь процесс производства. Консультировал режиссера реставратор Савва Ямщиков. Стены и печи ямы облицевали камнями неправильной формы, которые специально привезли из Суздаля. Колокол для достоверности отлили из железобетона. Он весил пять тонн и не помещался ни в одну машину, поэтому для перевозки его распилили на четыре части.
По просьбе режиссера рядом с ямой установили дерево
Спилили огромное дерево, которое по дороге, когда мы его везли (километров 18 до Суздаля), занимало всю дорогу своей кроной. Они поставили его перед колокольной ямой, немножечко обрубили, прочистили, и вдруг Андрей Арсеньевич говорит: «Что это за дерево? Какое маленькое» <...> И в итоге он сделал его совершенно обгорелым, только сучья какие-то торчали.
Татьяна Огородникова, директор фильма.
Для сцен набега, когда монголы сожгли Успенский собор во Владимире, построили бутафорский вход в храм и макет монастырской стены в натуральную величину. Тарковский хотел добиться абсолютно белого цвета и несколько раз просил декораторов перекрашивать объекты. Соборные интерьеры пришлось воссоздать в павильонах «Мосфильма»: в реальности иконостас и фрески Андрея Рублева сохранились лишь частично.
«Иван Грозный» Сергея Эйзенштейна
Сергей Эйзенштейн снимал первую серию исторического фильма «Иван Грозный» во время Великой Отечественной войны. Съемочную группу в 1941 году эвакуировали в Алма-Ату. Больших павильонов у недавно созданной Центральной объединенной киностудии художественных фильмов в городе не было, и правительство Казахской ССР выделило режиссеру местный Дом культуры.
Декораторы смогли воссоздать палаты и Успенский собор Московского Кремля, боярские дворы. Фанеры не хватало, поэтому для каркаса использовали местный кустарник — чий. Из него плели циновки, штукатурили их и только потом расписывали. Созданные интерьеры отличались от реальных зданий. По просьбе Эйзенштейна в декорации Успенского собора добавили фреску «Страшный суд»: именно на нее смотрел переодетый в царя Владимир Старицкий, которого уже поджидал убийца. Все эпизоды картины снимали ночью. Днем электроэнергия шла на заводы, работающие для фронта.
Идея фильма принадлежала Иосифу Сталину, он же лично следил и за съемками. По его распоряжению помогать Эйзенштейну должны были все эвакуированные в Алма-Ату музеи. Московский областной краеведческий (сегодня — «Новый Иерусалим») передал для фильма несколько рулонов парчи и бархата XVIII и XIX веков, подлинные церковные облачения из своих коллекций.
Для сцен, в которых актеры сидели, например во время свадебного пира, ткань экономили и шили боярские костюмы укороченными. Некоторый реквизит привозили специально из Москвы: большие золотые светильники и Евангелие для сцены у гроба Анастасии Романовой доставили из Музея безбожника. Недостающие предметы искали в Казахстане.
Мы ездили по Казахстану и собирали реквизит в деревнях… Специального помещения не было, для хранения оборудовали подвал Народного дома и дворик. Сергей Михайлович приходил… отбирал нужное и часами объяснял значение каждой вещи для картины. Мелочей для него не было, всему, чему суждено было попасть в кадр, он уделял исключительное внимание.
Глеб Шандыбин, начальник цеха реквизитов.
«Тихий Дон» Сергея Герасимова
Экранизировать роман Шолохова Сергей Герасимов хотел еще в 1939 году, однако картину не одобрили. Цензоры отметили, что произведение «выводит на первый план судьбу Григория Мелехова, человека без дороги, по сути обреченного историей».
С приходом к власти Хрущева отношение к искусству изменилось, и в 1956 году Герасимов приступил к работе над фильмом. Киноштаб расположился в городе Каменск-Шахтинском на берегу реки Донец. Недалеко, на хуторе Диченский, возвели масштабные декорации: воссоздали дома Мелеховых, Коршуновых, хуторскую церковь, господский дом Листницких и даже вокзал Новочеркасска.
Чтобы добиться достоверности, художник картины Борис Дуленков несколько месяцев провел в этнографической экспедиции на Дону. Он делал зарисовки казачьих куреней снаружи и изнутри. Сергей Герасимов в книге «Жизнь. Фильмы. Споры»: «Какие требования предъявляли мы художнику? Прежде всего живописная выразительность декорации. Она должна стать слитой с жизнью людей, которые населят, обживут, освоят этот дом, имеющий все четыре стены, лишь со специально оставленными просветами для расстановки осветительных приборов».
Здания построили за три месяца до начала съемок, чтобы дерево потемнело под солнцем и дождем — так создавался эффект жилого дома.
По просьбе Сергея Герасимова для эпизодов сражений Первой мировой войны выкопали настоящие окопы. Декораторы также создали макет Новочеркасского вокзала и нескольких железнодорожных станций в натуральную величину. Консультировал Михаил Шолохов: на встречах с режиссером автор рассказывал о своем видении эпизодов.
«Василиса Прекрасная» Александра Роу
«Василиса Прекрасная» стала второй сказкой, которую снимал Александр Роу. Работа над фильмом началась в 1939 году. К этому времени в поле под Загорском (сегодня — Сергиев-Посад) по эскизам художника Владимира Егорова построили небольшую деревушку. Однако большую часть сцен записывали в Ялте. Именно туда по частям доставили главную декорацию фильма — Змея Горыныча. Александр Роу отказался от идеи сделать дракона из бумаги и картона.
Режиссер заказал его Экспериментальному заводу игрушек в Загорске. Макет разрабатывал художник-конструктор Борис Михин. Горыныч был 11 метров в длину и пять в высоту. Для перевозки из Загорска в Симферополь использовали четыре железнодорожные платформы, из Симферополя в Ялту — 18 грузовиков.
Надо сказать, что этот Змей раза в три-четыре раза больше дракона, который был в немецкой картине «Нибелунги», тот был одноголовый.
Лев Потемкин, актер.
Изнутри чудищем управляли больше двух десятков человек: они поворачивали голову, поднимали лапы и хвост. Змея Горыныча долгое время боялась лошадь Иванушки. Исполнитель главной роли актер Сергей Столяров приучал ее почти неделю.
Читать далее →