Руины и инвестиции
Материал опубликован в №6 печатной версии газеты «Культура» от 27 июня 2024 года.
Минкультуры разрабатывает программу восстановления объектов культурного наследия. В 2024 году она будет запущена в восьми регионах России.
Старт новой федеральной программе был дан в конце февраля 2024 года: в послании Федеральному собранию Владимир Путин объявил о необходимости привести в порядок к 2030 году не менее 1000 памятников истории и архитектуры.
В мае на расширенном заседании комитета Госдумы по культуре Ольга Любимова, в тот момент кандидат на пост главы ведомства, сообщила, что Министерство культуры прорабатывает программу сохранения объектов культурного наследия народов России на период до 2045 года.
В июне на Петербургском международном экономическом форуме министр культуры обозначила масштаб предстоящей работы. «Сегодня в России насчитывается более 155 тысяч объектов культурного наследия. Состояние порядка 30 тысяч из них характеризуется как неудовлетворительное», — отметила Ольга Любимова. Инструмент, при помощи которого проблема должна быть разрешена, к этому моменту был уже найден.
«Таким инструментом является предоставление льготного кредита по ставке четыре процента собственникам объектов культурного наследия, находящихся в неудовлетворительном состоянии, — рассказал «Культуре» председатель ВООПИиК Артем Демидов. — Получив такой кредит, они смогут привести памятник в порядок. Предполагается, что «ДОМ.РФ» (госкомпания по развитию жилищной сферы. — «Культура») предоставит субсидии банкам, а банки, в свою очередь, смогут выдавать льготные кредиты по ставке четыре процента собственникам, которые хотят привести памятник в удовлетворительное состояние».
«ДОМ.РФ» уже презентовал цифровую платформу, которая призвана обеспечить публичность и прозрачность вовлечения ОКН в хозяйственный оборот и должна, по оценкам вице-президента компании Андрея Бахмутова, к 2030 году привлечь до 300 миллиардов рублей внебюджетных инвестиций (в дополнение к 51 миллиарду из поручения президента РФ) путем расширения круга потенциальных инвесторов.
Интересно, что реальные инвесторы оценивают круг любителей памятников старины как очень узкий. «Культура» поговорила с Алексеем Шевцовым, одним из тех, кто превратил Плес, маленький городок в Ивановской области, в модное туристическое место, о том, как же нам все-таки сохранить наше наследие.
— Алексей Владиславович, что, на ваш взгляд, может сделать процесс восстановления старинных домов и усадеб привлекательным для инвестиций?
— Эта сфера даже в Плесе, городе историческом, музейном, остается сферой тайного знания, почти что жреческого. Узкий круг людей знает, что такое памятники, имеет представление об их ценности. Еще более узкий круг знает о правилах застройки и ревниво оберегает эти секреты от застройщиков. То есть нет такого бесплатного, широкого, энергичного распространения знаний о ценности архитектурной традиции и о том, чем старина лучше новодела.
Все меньше людей, которые знают, что такое правильная крыша, накрытая железом, фальцованным вручную, и почему для музейного города она лучше, чем крыша из металлочерепицы. Никто уже не помнит, почему заборы должны быть деревянными, а тропинки — булыжными, в чем их смысл, как их делать. И получается, что сфера восстановления памятников рассчитана, во-первых, только на крупные проекты. Небольшие домики, которые лишены охранного статуса, на самом деле формируют лицо малого русского города, но каждый из них в отдельности никак не учтен и, соответственно, не охраняется. Новые поколения просто не поймут, что в них такого. Зачем эти наличники, зачем эти старые избушки, когда есть коттеджи, облицованные пластиком. Невозможно бороться за сохранение идентичности, когда подавляющая масса населения не представляет себе, за что, собственно, мы боремся.
— Запретительные меры могут помочь? Если запретить, например, использовать при восстановлении старинных особняков сайдинг, металлочерепицу и другие материалы, которых не могло быть в доме, построенном сто лет назад?
— Запретительных мер очень много, законодательство широко используется для отъема памятников у одних, передачи другим, и я могу сказать, что органы охраны памятников с увлечением этим занимаются. Если у кого-то есть на попечении памятник, это дает его оппонентам массу возможностей напомнить держателю памятника, что он не прав.
Недавно мы выиграли дело в Пресненском суде — иск подал областной комитет по охране памятников, поводом стал заново покрашенный цоколь одного из домов в Плесе. Там формулировки были, что я угрожаю памятнику, еще что-то. Судья сказал им, что не надо выдумывать, указал на законы. Понимаете, даже из такой мелочи заинтересованные лица раздувают судебный процесс. Потому что законодательство обширное, путаное, позволяет по-разному применить всякие закорючки.
Я полагаю, нам нужны не запреты, а специалисты. Если мы хотим, чтобы было больше правильных крыш, должны быть кровельщики, которые умеют это делать. Вот в Плесе есть две бригады кровельщиков, получше и похуже, они делают вот эту оцинковку и жестяные, фальцованные вручную крыши и к ним водосточные трубы. В России таких мастеров очень мало. Из регионов к нам приезжают и говорят: «А как это сделать? Мы обязаны делать у нас в городе эти правильные купеческие крыши конца XIX века, но кому мы их закажем?»
— То есть нужно расширять реставрационные школы, выпускающие мастеров ручной работы.
— Да, потому что это должно быть доступно. Знаете, в небольших русских городах, таких как Плес, живут в основном обычные, небогатые люди. Живут они в домах, которые иногда имеют охранный статус, иногда не имеют, но это традиционные дома, правильной архитектуры, и они ветшают. Заказать новый наличник — это тысяч пятьдесят, не меньше. Если нужно восстановить резной фасад, это будет стоить 300–400 тысяч, и обычный человек, живущий на зарплату или на пенсию, конечно же, не сможет поднять эту сумму. Мне кажется, ему надо помогать, дотировать ремонт, чтобы у старушки, которая живет в домике с правильными наличниками, не было соблазна заменить все на пластик и выбросить красивые, но уже обветшалые и ненужные ей вещи. То есть надо, с одной стороны, запрещать, а с другой — поддерживать.
И я не думаю, что решение состоит в том, чтобы всех жителей выселять из исторических домов, чтобы потом их домами занялись инвесторы. Я думаю, что это порочный путь, а нынешнее законодательство к этому подводит. Жители должны поскорей продать дома и уехать. Но сейчас есть и положительный момент: появилось понимание, что памятники должны активно работать, получать вторую жизнь. Раньше ставилась задача просто сохранить, законсервировать, а это бесплодный подход.
Фотографии: Владимир Смирнов / ТАСС; на анонсе - фотография из телеграм-канала Ольги Любимовой.