Виктор Бусаренко: «Настоящий актёр театра кукол не играет с холодным лицом»
21 марта в очередной раз отметили Всемирный день кукольника, и не случайно он близок по дате Международному дню театра. Люди, которые оживляют на сцене кукол - отдельная и неповторимая часть театрального человечества. Так говорит заслуженный деятель искусств России, сценарист и режиссёр, актер театра и кино, поэт и писатель... У Виктора Васильевича Бусаренко так много творческих ипостасей, что можно запутаться, однако сам он в разных амплуа чувствует себя удивительно гармонично. Приветлив и открыт с журналисткой братией, умеет укрощать чиновников, быть не просто режиссёром - другом каждому зрителю. Почти 30 лет он служил Приморскому театру кукол на должности художественного руководителя. И сегодня ему есть чем поделиться с читателями «АиФ-Приморья»
Путеводная нить
- Виктор Васильевич, Приморскому театру кукол исполнилось 80 лет. А помните ли вы этот театр в детстве?
- Впервые выступление театра кукол я увидел в пионерском лагере, уже в сознательном 9-летнем возрасте. Спектакль «По щучьему велению» оставил яркие впечатления, под его влиянием я придумал первое кукольное уличное представление «Буратино», а затем организовал театр в школе. Помню, как ставили ширму, самостоятельно лепили кукол и играли спектакли. Так получилось, что популярная сказка «По щучьему велению», с которой всё начиналось, закольцевала мои отношения с театром кукол, ее пятый вариант я поставил в 2019 году.
- Каким был ваш путь в театр кукол?
- Еще в 70-е годы, во время моей работы в ТЮЗе (театре юного зрителя - ред.) меня пригласил главный режиссер театра кукол Николай Кострюков немного поиграть в спектакле «Айболит». Я исполнил роль Бармалея живым планом, на мне было что-то вроде наклеенного носа, некий условный знак, который можно с натяжкой отнести к маске. В начале 90-х, будучи режиссером театра им. Горького, в театре кукол я поставил свои первые спектакли «Дюймовочка» и «Красная шапочка». В 1993 году, когда в театре возникла очередная проблема с худруком, я принял предложение перейти на эту должность. Внутренне я был готов к переменам, начав открывать для себя новый вид театра. В этом мне очень помогла Евгения Турецкая - профессиональный и талантливый художник ленинградской школы. Кроме того, я занимался в лаборатории замечательного московского режиссёра Владимира Штейна. К концу 90-х годов я освоился в новом жанре.
- Почему драматические актеры после театрального Вуза или даже со сценическим опытом вдруг выбирают куклы? Можно сказать, уходят на второй план?
- Я сам много раз задавался этим вопросом, и пришел к выводу, что людей просто тянет к кукольному искусству, но, как правило, это происходит эмпирически. Приходят по разным причинам - не удалось найти другого места работы, под чьим-то влиянием, то есть самыми разными путями, тем не менее, далеко не все остаются. Есть и те, кто попадает в театр кукол случайно, затем влюбляется в это искусство. Такая история произошла с супругами Ольгой и Вадимом Перфиловыми - их пригласили поучаствовать в спектакле ещё студенчестве, и они настолько увлеклись, что связали с театром кукол дальнейшую судьбу. А недавно театр принял пару драматически актеров - Анастасию Гришко и Вадима Копа, и я думаю, у них огромный потенциал.
Чего хочет левая нога?
- Алексей Белов, Татьяна Ведерникова, Роман Лекходухов, Анастасия Капшук, Денис Шамрин и многие-многие другие актёры, мастера, кукловоды, наверное, их в другом амплуа уже и невозможно представить?
- Они хорошо видят богатые возможности театра. Оживление неживого - интереснейший процесс, который подразумевает актёрский азарт. В этом смысле показателен личный опыт. Однажды я подменял актёра в спектакле «Кто в сапогах», поставленном в 1993 году. Стоя за ширмой, я играл левую ногу Людоеда. У куклы была видна только голова, руки и две ноги, живот подразумевался, колыхаясь за занавеской. В общем, герой пел и притопывал ногой. И вдруг я поймал себя на мысли, что, не будучи даже целиком людоедом я изо всех сил изображаю его - кривляюсь, строю страшные рожи, пою про себя, зачем-то стараясь попасть под фонограмму. Моя актёрская природа, исполняя роль левой ноги, воплощала весь персонаж. Как видите, система Станиславского тоже приемлема к театру кукол, хотя имеет свои нюансы. Иначе происходит общение со зрителем, внутренний монолог. Настоящий актёр кукольного театра никогда не играет с холодным лицом, и чтобы реплики звучали органично, не наигранно, он должен думать, как его персонаж. Как-то я видел постановку, где актёры не тратились, а просто водили кукол направо и налево, и это равнодушие портило спектакль, делало его тяжелым и скучным. А если бы были чувства!
- Какой глубокий смысл заключен в искусстве кукольного театра?
- Кукольный театр оперирует крупными категориями, такими как сказка, миф, легенда, корневыми архитипичными понятиями, говорит о добре и зле, то есть основополагающих вещах. Слава богу, в нём никогда не было пошлости, чернухи. Дети очень требовательны, и если герой символизирует добро, он не может быть злым. Мы всегда думаем о наших юных зрителях, кукольный театр в отношении к ним предельно честен. И ещё, я не сторонник моды на некрасивый театр, с убогими декорациями и костюмами.
- По каким направлениям сегодня развиваются театры кукол в мире?
- Их множество, это классический, народный, современный театр. К примеру, меня всегда привлекал театр Петрушки. Актриса Приморского театра кукол Виктория Орешина даже получила специальную стипендию от Союза театральных деятелей за проект реконструкции петрушечного театра.
Кто-то интересуется театром синтеза, который соединяет драматический и кукольный театр вместе, кто-то практикует открытое кукловождение или театр масок, кто-то верен традиционным ширмовым спектаклям, последние, кстати, я тоже очень люблю. А ещё мне нравится жанр чёрного кабинета, в котором я поставил свой первый кукольный спектакль " Дюймовочка ", корейскую сказку " Сим Чхон", сцены в " Тайне синего конверта" и плутовскую сказку " Похождения Кота". Благодаря оптическому эффекту, зритель не видит, что куклой управляют. И это жанр очень подошёл «Похождению Кота» - автор Лев Кожевников написал пьесу, в которой текст не играет никакой роли. Сказка больше похожа на киносценарий, там нет смысловых реплик, лишь звукоподражание, какие-то фразы, восклицания, и всё происходит за счет кукольной пантомимы. Думаю, что чёрный кабинет - очень перспективное направление.
- В театральной среде поговаривают, что готовится целый сборник ваших произведений, это так?
- Книга уже в работе, в ней будут собраны мемуарные истории, проза, стихи, театральные байки. Почти 25 лет тому назад я выпустил книгу баек под названием «Сундучок Мельпомены», она так быстро разошлась по рукам, что у меня не осталось ни одного экземпляра. Там были байки по разделам - актёрские, режиссёрские, идеологических работников. Новая книга будет называться «Любимцы Мельпомены. (Легенды и были театрального Владивостока)». Материал готов, нужно дождаться пока закончится карантин, и встречаться с редакторами, художниками, издателями.
- Откуда эта тяга к написанию стихов, сценариев?
- Творчеством я активно занимался еще в старших классах школы, в институте был «капустным человеком», то есть постоянно сочинял капустники и участвовал в них. Каждый режиссер невольно работает с пьесой, которую ставит, и мне приходилось писать инсценировки. С одной стороны у нас нет репертуарного голода, к нашим услугам все сказки мира, но их нужно адаптировать для сцены. Приходится сочинять, в том числе и в рифму.
- Одна из ваших любимых театральных баек?
- Мне нравится история, которая произошла с коллективом театра им. Горького на гастролях в Петропавловске-Камчатском в 60-е годы. Гастроли завершались шекспировским «Юлием Цезарем». В финале пьесы большинство персонажей погибало - кого-то убивали, кто-то сам закалывался. По неофициальное театральной традиции, последним словом, который актер должен произнести, уходя с последнего спектакля – гастроли или сезона, должно быть «всё». Актеры всячески старались, чтобы это было оправдано, чтобы зрители ничего не заметили и спектакль был сохранён. В случае с Шекспиром это было легко - падая на сцену, они погибали и хрипели прощальное «Всё!» На следующее утро худрук театра Натан Басин устроил труппе разнос. Мол, как они могли исказить Шекспира! Успокоившись, добавил: «Ну, ладно, подумайте в отпуске над тем, что я сказал. Гастроли мы закончили. Всё!» И тут артисты засмеялись...
- А среди казусов, связанных с чиновниками, какой чаще вспоминается?
- Однажды новую постановку театра кукол принимал замначальника управления культуры. Молча всё посмотрел, после неожиданно спросил у режиссёра: «А вы ремарки делали?». А поскольку ремарка означает авторское замечание в пьесе, то режиссёр растерялся. «Как могу сделать ремарки?» «Как-как, карандашом!» - назидательно ответил чиновник. «Вы, наверное, имеете в виду выборки?» - спросил режиссёр. «Ну, выборки, ремарки, какая разница!» - рубанул культурный работник. После чего его прозвали Ремарком, по фамилии французского писателя.
Думать о будущем
- Какие спектакли, поставленные за годы работы в театре, вы считаете знаковыми?
- Можно назвать несколько спектаклей, которые случились по разным поводам. В начале 21 века - это трогательная сказка «Соловей» по Андерсону, очень стильная, решённая в приёме восточного театра. Мне нравится второй вариант «Красной шапочки», пьеса имела большой успех на заграничных фестивалях. Знаете, в некотором роде создавать спектакли мне помогали путешествия. Съездил в Италию и поставил «Буратино», а после поездки в Израиль родились «38 попугаев», потому что я своими глазами увидел, что такое пустыня, Мёртвое море и как пальмы растут. Знаковым спектаклем для меня стал «Хоббит» по произведению Толкиена с куклами самых разных техник. Считаю удачным и драматический мюзикл для взрослых «Кентервильское приведение».
- Помнится, в одной из постановок звучит музыка «Битлз»?
- Да, это происходит в пьесе «Мымрики», её главные герои - забавные существа, они англоманы, поэтому музыка соответствующая.
- Вы ассоциируете себя с какими-то конкретными кукольными персонажами?
- Думаю, что, скорее, нет. (Улыбается) Кстати, в «Мымриках» был герой волшебник по имени Чудо в Перьях, чем-то похожий на Джона Леннона. Наверное, он мне близок.
- Время карантина - непростое и тревожное. Как его пережить театрам?
- Публика, конечно, очень напугана, да и спектакли пока отменили. Что делать, надо накапливать энергетику, думать о будущем, и больше развивать камерные жанры.
- И каким вы видите будущее Приморского театра кукол?
- Я не устаю повторять - театру необходимо новое здание, это возродит к нему интерес, создаст новые возможности. Мы ещё во многом находимся в 20 веке. Эстетически же театр должен перешагнуть в 21 век окончательно. Чем больше в дальнейшем он будет не похож на меня, тем лучше. Нужно меняться, делать неожиданные спектакли для публики. Сейчас будет переходный период, может быть, нелёгкий. Главное, театр должен выйти на другой более высокий уровень существования.