Иван Тугаринов: «Необходимо заботиться не только о талантах»

KHL.RU продолжает цикл публикаций о развитии карьеры хоккеиста в России. Заместитель руководителя академии СКА Иван Тугаринов подробно рассказал о том, как работает «лифт» из детского хоккея в профессиональный в Санкт-Петербурге, о ключевых факторах, влияющих на этот переход, и многом другом.

— СКА даёт понять, что у каждого парня, который занимается в школе, есть светлое будущее в хоккее. Для ребят это такая вершина, до которой хочется добраться. В школах, которые не относятся к профессиональным клубам, ребята не настолько мотивированы, как в тех системах, где есть полная вертикаль. Однозначно это такая социально-спортивная функция, когда школа входит в систему профессионального клуба. Мальчишки смотрят, как играют профессионалы, как они тренируются, и стремятся к тому же.

— СКА — уникальный клуб в нашем хоккее: в его структуру входит более десятка школ. Это очень дорогостоящее вложение?
— Я не готов говорить цифрами. Да, действительно это уникальная система, и она достаточно быстро создалась. Всего пять-десять лет назад на хоккейной карте именно детско-юношеского спорта система СКА не была столь популярна, как сейчас. И за несколько лет менеджменту удалось создать интересную экосистему, в которую входят разные школы, каждая со своим подходом. Все ребята из наших школ стремятся попасть в СКА. Когда началась пандемия и хоккеисты стали попадать в ковид-протокол, для многих молодых игроков это было счастливым билетом. Я помню тот матч, когда в составе СКА было 80 % молодых ребят, и они неплохо сыграли. Потом пошёл такой импульс, что молодёжи стали давать место в основном составе и после пандемии. И сейчас это сказывается — команда достаточно молодая, и с очень качественным подбором хоккеистов во всей системе.

— Среди школ, входящих в систему СКА, есть градация по качеству, или ребята тренируются там по территориальному признаку? Талантливый мальчик из, скажем, «СКА-Петергоф» будет продолжать заниматься в Петергофе, или его «поднимут» в более сильную школу — «СКА-Стрельна», например?
— В наших школах действительно концентрируется талантливая молодёжь, и с каждым годом система растёт и улучшается на глазах. Например, «СКА-Стрельна» буквально недавно выиграла Первенство России среди клубных команд по 2006 году рождения. В результате конкуренция во всех школах повышается, и то, что лучшие должны играть в СДЮШОР или Стрельне, уже не так ярко выражено, а в будущем, думаю, вообще сойдёт на нет. Территориальный признак важен, в первую очередь, тем, чтобы ребятам приходилось тратить меньше времени на дорогу. В СДЮШОР в основном занимаются дети, которые живут рядом с центром города; Стрельна же отдалена, и там тренируются ребята, которые живут в южном направлении Санкт-Петербурга.

— У большого количества школ есть и обратная сторона медали: две с половиной сотни выпускников ежегодно — это слишком много даже для системы СКА, имеющей команды и в КХЛ, и в МХЛ, и в ВХЛ.
— Во-первых, не все наши школы полного цикла: среди них есть начальные, в которых пока отсутствуют старшие возраста. Во-вторых, конкуренция — это всегда плюс. Если в системе клуба одна школа и одна команда в МХЛ, то конкуренция получается заниженной. А конкурс «несколько человек на одно место» способствует росту. И не только внутри своего возраста: ребята, например, 2006 года рождения смотрят на выпуск 2005, сравнивают их показатели и кондиции со своими — и понимают, к чему им следует стремиться, в чём добавить, и так далее. Для системы это очень хорошо.

— В любом случае, в каждом выпуске хватает ребят, у которых нет будущего в профессиональном хоккее; ну или предположительно нет. Одиннадцать лет тяжёлых тренировок — и всё насмарку?
— Цель любой академии — становление собственных воспитанников, и это правильно. Но немаловажно и что из каждого выпуска наверх пробиваются два-три человека, а 20 остаются за бортом. И мы обязаны заботиться не только о растущих талантах, но и о тех 20, которые выпустятся из академии. Поэтому должны в 14-15 лет провести комплексную оценку: понять, к чему игрок предрасположен, «гуманитарий» он, или «технарь». И если его спортивный потенциал ниже среднего, направить его в образовательную часть, а не отчислять. Необходимо сказать, чтобы он сделал упор на образование, потому что он нам потребуется как специалист. Можно создать такой спортивный университет, в котором воспитываются не только таланты, но и профессиональные кадры. Тысячи мальчишек каждый год выпускаются — и не знают, что им дальше делать. А ведь у нас достаточно существенен дефицит спортивных и образованных кадров: очень сложно найти квалифицированных специалистов по каким-то внутрихоккейным делам.

— Если в системе клуба такой профориентации всё же нет, что делать ребятам, которые не проходят на уровень МХЛ?
— В хоккее бывает такая вещь, как позднее созревание. Физически парень вроде бы уже развит, но хоккей — как игру — не принимает с той позиции, которая необходима. Вертикаль в СКА — одна из лучших в нашей стране, но, если не попал в команду МХЛ, можно попробовать себя в другом клубе. В этом нет ничего страшного, и примеров, когда человек раскрывается позже, очень много. И у меня самого была такая ситуация, когда меня отчисляли, но потом я возвращался и доказывал. Из хоккейных школ выходят ребята, которые умеют бороться, сражаться и побеждать.

— На чём в клубе делаются основные акценты при переходе из детского хоккея в молодежный?
— Есть четыре основных фактора. В каждой системе их удельный вес может различаться, но всего их четыре. Первое — это психология. Когда вчерашний юниор вступает в новую для себя профессиональную стезю, он должен быть психологически сильным, иначе просто этого не выдержит.
Второе — навыки. Они должны быть на таком же уровне, как и у более старших хоккеистов.
Третье — тактическая обученность. Недостаточно только уметь играть в хоккей, необходимо ещё и понимать, во что играет твоя команда, чего от тебя хочет тренер. Нужно быть готовым к тому, что тактический рисунок команды или персональные тренерские задачи изменятся прямо по ходу матча, и так далее.
И четвёртое — физическая форма. По этим четырём компонентам у каждого парня от 15 лет и старше должен быть индивидуальный план развития. Персонализированная направленная подготовка юниоров — это то, что нам предстоит пройти. В штате должен быть психолог, узкопрофильные специалисты: по катанию, по тренировке защитников, нападающих и вратарей. Нужно проводить сегментацию внутри всей школы на младшие, средние и старшие возраста. Потому что если посмотреть на все возраста, то может показаться, что школа работает великолепно. А если сегментировать, то, условно, получается, что у ребят 11-13 лет всё классно, в 14-15 просели, в 16-17 проснулись те, кто заснул в 15 — или наоборот. Такая сегментация даёт более объёмную картину и понимание того, где нужно прибавить.

— Давайте рассмотрим эти факторы чуть подробнее. Психология — вопрос индивидуального развития, или клуб как-то обеспечивает этот процесс?
— Я считаю, что в каждой школе должен быть штатный психолог, и в возрасте от 13 лет нужно проводить тестирования. Мы — менеджмент, тренерский штаб — должны понимать, кто в команде какую роль занимает, кем является по психотипу. При переходе на более другой уровень высока вероятность психологического надлома, и мы должны быть к нему готовы — для этого необходимы индивидуальные планы развития.

— Второй фактор — навыки. При выпуске из школы — да и при переходе из молодёжного хоккея во взрослый — внимание обращают, в первую очередь, на ребят, которые набирают много очков. По логике, это должно создавать во взрослых командах переизбыток игровиков и серьёзный дефицит чекеров.
— Да, в большей степени наверх пробиваются яркие личности; кого-то из них потом приходится «переделывать». Но сейчас всё чаще игроков в профессиональные команды подбирают под конкретные функции, и когда есть такая потребность, то селекционеры специально будут подыскивать чекера. Если парень большой, выносливый, обладает приличным объёмом катания, то свой шанс он обязательно получит.

— Даже если он не набирает очки?
— Да. В этом нет ничего страшного. Не обязательно всем забивать, главное понимать свою роль и справляться с ней. Если парень делает что-то качественно, то на него будет спрос. В КХЛ достаточно игроков, приносящих своим командам ощутимую пользу, хотя на детском уровне они особенно не выделялись.

— Третий фактор — тактика. Это подразумевает, что во всех командах вертикали прививается определённый стиль игры, чтоб хоккеисты, переместившись из одной команды в другую, могли безболезненно влиться в неё «с листа»?
— Не совсем так. Вертикаль включает в себя школы, команды МХЛ, ВХЛ, КХЛ. В команде КХЛ все профессионалы, каждый знает — где он и какое место занимает. В ВХЛ опций уже меньше, но всё равно доложен быть общий рисунок. Если в КХЛ мы играем, например, в вертикальный хоккей с проходом средней зоны с минимальными затратами и глубоким форчекингом, то пытаемся практиковать то же самое и в ВХЛ. В МХЛ тоже, но там — уже с поправкой на физическую выносливость. Продвигаясь по такой вертикали, игрок знает все основные принципы, ну а детали ему «подкрутит» тренерский штаб. А вот в школе иная ситуация. На этом этапе важнее многопрофильность, многогранность и умение играть в разный хоккей. Да и на рынке разносторонний хоккеист будет пользоваться бОльшим спросом. Также он получит возможность больше играть, что в свою очередь, повышает возможность прогрессировать и вернуться в родной клуб. На мой взгляд, в средних и в старших возрастных группах школы можно играть в разный хоккей, но он должен быть современным, физически интенсивным. А уж в какой именно хоккей играть, это зависит от тренера. Но когда дело приближается к выпуску из школы, ребята должны уже ориентироваться на нюансы игры команд своей системы в МХЛ, ВХЛ и КХЛ.

— И четвёртый фактор — физическая форма.
— Радует, что сейчас ребята стали больше заботиться о своём физическом состоянии, питании, сне. В предыдущих поколениях молодые хоккеисты зачастую могли пойти по неправильной дорожке, но сегодня они более ответственны, и лучше понимают, что хорошо и что плохо. Я вижу, что перед предсезонкой они уже в прекрасной форме. Как правило, поначалу они не очень выносливые, потому что ещё не научились правильно использовать свою энергию, но в целом по физическим кондициям не уступают профессионалам.

— Поскольку в системе СКА самая широкая в России сеть школ, ваша скаутская сеть, вероятно, тоже самая большая?
— В моём понимании скаут — это тот, кто работает внешне, а есть ещё селекционер — он внутри системы. Обе службы у нас неплохо налажены: есть таланты, развившиеся и в системе СКА, есть и те, которых нашли в самостоятельных клубах Санкт-Петербурга или в других регионах.

— Каковы особенности работы селекционеров СКА?
— Ничего сверхъестественного, основные нюансы всем известны. Узнать медицинскую карту парня, его родителей, как он учится, провести переговоры. В настоящее время наша система делает акцент на доморощенных ребят. Конечно, мы открыты и для иногородних хоккеистов, но не будем забывать, что в наших школах есть определенные критерии для отбора игроков.

— В последнее время очень активно развивается цифровизация спорта, и, в частности, хоккея. Это ощутимая помощь в скаутинге и селекции?
— Да. Всё идёт к тому, что объективные данные должны преобладать над субъективной экспертизой. Если у нас есть статистика с матчей, данные тестов, медицинская карта, психологическое тестирование — мы можем по ним принять решение: соответствует ли этот игрок нашему уровню. А не так как раньше было — когда приходит тренер и говорит: «Этот Иван Иванов в порядке, и мы его берём». А почему берём? «Ну, потому что он мне нравится». А что у этого Иванова с медицинской картой, какие у него навыки, как он тактически обучен — никто не знает; знают только, что он нравится тренеру. Сейчас наступает время, когда мы должны сначала изучить все данные этого игрока, его команды, его возрастной группы, и только потом принимать решение. А не так, что сначала приняли решение, а потом уже узнали, что у него колени переломаны, он не умеет передачи отдавать или шайбу придержать, и вообще не понимает, где он находится.

— В спортивных школах сейчас вводится электронный дневник…
— Это хорошее нововведение, но есть нюанс. Этот дневник разработан в рамках стратегии развития спорта, и потому он ориентирован на весь спорт, а не на конкретно хоккей. А у нас ведь вид спорта не то, чтобы уникальный, но он, во-первых, командный, и во-вторых, достаточно сложный. Нам нужна более узкая система. Мы должны оценивать навыки, игру, у нас должна быть статистика. И для этого нам нужен поставщик данных. Либо мы сами должны создать стратегический отдел, который мог бы независимо оценивать каждого отдельного игрока, начиная с 15-16 лет — с учётом его физических кондиций, психологического типа, индивидуального плана развития как на льду, так и вне льда — и подавать сигнал, если развитие идёт куда-то не туда. Такая система должна быть внутри каждого клуба, и тогда эффективность нашей работы поднимется в разы — мы будем поставлять наверх, грубо говоря, не двух игроков с выпуска, а четырёх.

— Возможно ли задействовать для этого систему спортивной телематики, используемую в КХЛ?
— Это очень недёшево. Ведь КХЛ — это бренд, медийность, история. А детский хоккей, к сожалению, кроме родителей, тренеров и менеджеров, никто не смотрит. Таких разработок в детском хоккее пока нет, но предпосылки имеются. Мы контактировали с одной IT-компанией, которая занимается футболом: у них умная камера считывает движения игроков, их скорость и так далее. Надо только с шайбой разобраться, потому что она очень маленькая в сравнении с мячом, и из-за этого возникают сложности. Ещё есть компания, которая дает качественную информацию, пригодную к использованию, но и здесь имеется нюанс: она работает на профессиональные клубы. Объём информации слишком большой, очень много обсчитываемых параметров для детского хоккея просто не нужны. Если бы поставщики создали более усечённую версию, многие клубы вложились бы в неё вместо того, чтобы обсчитывать показатели ручкой на бумаге. И это дало бы нам большой прирост в плане анализа и эффективности деятельности.

— Для самих игроков в чём кроются основные трудности при переходе из детского хоккея в молодёжный?
— Очень важно найти своё место на площадке. Ещё в детстве зачастую бывает так: раз мальчик крупный — его поставили в защиту; не хватило формы — поставили в ворота. Разумеется, с какого-то возраста уже нет смысла переучивать полевого игрока во вратаря или наоборот, но никогда не поздно правильно понять роль парня в команде, где он будет более эффективен. И сам игрок тоже должен это чётко понимать.
Во-вторых, не нужно думать о том, что «у меня не получится», или наоборот — что всё получится. Нужно работать. И не просто ходить на тренировки, а — осмысленно: анализировать, общаться побольше с тренерами. Ни в коем случае нельзя ни вешать нос, ни задирать его.

— Агент может существенно помочь в становлении молодого хоккеиста, или он до определённого возраста не очень-то и нужен?
— Если парень безумно талантливый, то агент к нему прилипнет ещё до выпуска из школы. Лично я бы не рекомендовал ребятам работать с агентами раньше 16-17 лет; чем позже это произойдёт — тем лучше. В школе агент может что-то спрашивать у тренера — тем самым оказывая на него давление; и это, как правило, никому не идёт на пользу. Даже сам факт наличия агента может вызвать у подростка ложное впечатление, что он уже чего-то добился — а это совершенно не способствует прогрессу, и даже вредит. Если вдруг парень остановится в развитии, и из лидера превратится в середняка, агент может потерять к нему интерес; у агентов ведь вполне нормальное человеческое желание иметь в клиентах самых лучших, самых талантливых, самых перспективных. А потеря интереса со стороны своего агента в свою очередь угнетающе подействует на молодого хоккеиста. Поэтому, думаю, в раннем возрасте с агентом всё же лучше не торопиться.

— В чём заключаются главные функции агента?
— Во-первых, в психологической поддержке. Далее — в помощи по изучению иностранных языков, финансовой грамотности. Немаловажна и коммуникация во внешней среде: одно дело, когда хоккеист общается в раздевалке со сверстниками, и совсем другое — когда он выходит «в свет», где множество разных людей разного возраста, с разными интересами и взглядами на жизнь. Когда агент собирает этот паззл, то получается качественный рост. Если бы была такая возможность, я бы некоторых агентов заставлял это делать. А то, бывает, они позвонят раз в полгода, и считают, что дело сделано. А шевелиться начинают только тогда, когда мальчишка выстреливает.

— На ваш взгляд, институт агентов в России достаточно развит?
— Если говорить о профессиональном уровне, то вполне. Что же касается молодёжного хоккея, то те агенты, которых я знаю, работают качественно, помогают финансово; но в целом по молодёжному уровню я бы воздержался от оценки. Там очень большая разница: есть агенты, которые полностью обеспечивают своих ребят, а есть и такие, кто вообще о них не заботится, и первых — не так уж много.

— Подводя итог разговора. Каков он — идеальный «лифт» от детского хоккея до профессионального?
— Думаю, в СКА он близок к идеальному. Недостаточно только подготовить в академии качественные кадры, нужно ещё и оказывать им доверие, а не выпускать на минуту-две в третьем периоде. О доверии к молодым некоторые говорят не первый десяток лет, но в большинстве систем воз и ныне там. Помимо этого — я повторюсь, но это очень важная мысль, её не грех повторить — мы обязаны заботиться не только о талантах, а обо всех ребятах, занятых в системе. Они отдают тренировкам то время, которое могли бы потратить на образование, или пусть даже на развлечения. И если потом случилось так, что из парня не получился игрок достаточного уровня, а в обычной школе он из-за хоккея учился неполноценно, мы не можем про него забывать. Нужно приложить все усилия к тому, чтоб его старания и время не прошли даром — сохранить его в хоккее если не в качестве игрока, так в качестве специалиста.

Досье

Иван Владиславович Тугаринов
Родился 1 июля 1988 года в Закаменске.
Выпускник школы новокузнецкого «Металлурга». Играл за «Металлург» Новокузнецк, «Металлург» Медногорск, «Металлург» Серов, «Ижсталь», «Липецк», «Юрматы», в сезоне 2011/2012 выступал в Чехии.
С 2018 по 2020 — вице-президент «Авангарда», с 2020 по 2022 — директор по развитию академии «Авангарда», с 2022 — заместитель руководителя академии СКА.