Старое фото
Я смотрю на фото жёлтый глянец,
словно тихо трогаю покров.
Кисловато–горький померанец –
снова предо мною Петергоф.
Лестница к холодному заливу
клеткою грудной обнажена,
и, ещё не знающий Далилу,
Солнышко–Самсон свежует льва.
Юноши златыми волосами
выстланы урочища наяд,
и, филистимлянскими носами
выгнут, низвергается каскад.
Лето дозревает за фонтаном
в сумраке простуженных аллей.
Фатуя на пару скачет с Фавном
и к шутихам кликает детей.
Галечник играет желваками,
весь слюной Балтийскою промыт.
Явор плачет белыми слезами
и о ком–то царственном грустит.
В позе нарочито онемелой,
вписан в этот жёлтый окоём,
лев лежит в тоске закаменелой,
мальчик лет двенадцати на нём.
Тянутся прохладною грядою,
как в рекламном фильме, облака.
Что–то есть знакомое, родное
в смутных очертаньях седока.
Память открывается навстречу,
будто старый бабушкин ларец.
Что ещё я, плачущий, замечу
в облике твоём, Петродворец,
кроме мамы, что всегда незрима,
кроме тех, кто умер, не родив?
Среди многих и навек любимых
я один красуюсь, нерадив.
Написал nedorondo на stihi.d3.ru / комментировать