«Мы странствовали с ним». На Кавказе Лермонтов шёл в бой с декабристами
200 годов назад, в декабре 1825 года, на Сенатской площади случилось восстание декабристов. После его угнетения на Кавказ было сослано около 100 офицеров и несколько тыс. боец. Среди декабристов, с которыми довелось познакомиться Михаилу Лермонтову во время кавказских ссылок, были А. И. Одоевский, Н. И. Лорер, М. А. Назимов, В. Н. Лихарев, В. М. Голицын, С. И. Кривцов, А. И. Вегелин. Penza.aif.ru совместно с музеем-усадьбой «Тарханы» ведает о из них.
«Поэт декабрьской каторги»
Пожалуй, более тёплые дела сложились меж Михаилом Лермонтовым и Александром Одоевским. «Поэт декабрьской каторги», как называли его современники, был человеком, который с схожим достоинством носил гвардейские эполеты и кандалы ссыльного, шапку корнета с белым султаном и шинель рядового бойца. Придумывал «громкие и красивые» стихи, однако никогда их не записывал и с презрением относился к печати, читал по памяти друзьям и знакомым.
В молодые годы на почве любви к словесности Александр Одоевский сошёлся с Кондратием Рылеевым, Александром Бестужевым, Вильгельмом Кюхельбекером. Участие в потаенном обществе, а также событиях, произошедших 14 декабря (по новому стилю — 26 декабря) 1825 года на Сенатской площади, Одоевский разъяснял шалостью и ребячеством. Но следствие установило, что он «участвовал в умысле мятежа», а 14 декабря «лично действовал в бунте, с пистолетом в руках». Как следствие — 12-летняя каторга.
В летнюю пору 1837 года Одоевский после бессчетных ходатайств получил назначение рядовым бойцом в Нижегородский драгунский полк, который был славен участием в более небезопасных походах против горцев, и в числе других декабристов прибыл на Кавказ.
«Я знал его: мы странствовали с ним…» — так М. Ю. Лермонтов начинает стихотворение, посвящённое памяти А. И. Одоевского. Знакомство с ним не было длительным, однако, по показаниям современников, конкретно Лермонтовым ему была дана самая верная и четкая черта:
В массе человеческой и средь пустынь безлюдных
В нём тихий пламень чувства не потух:
Он сохранил и сияние лазуревых глаз,
И гулкий детский хохот, и речь живую,
И веру гордую в людей и жизнь иную.
Стихотворение было написано в 1839 году после вести о погибели Александра Ивановича, который скончался от малярийной лихорадки при строительстве форта Лазарева на Чёрном море. Его бессмертная фраза «Из искры возгорится пламя» высечена на монументе декабристу.
«Весёлый мученик»
«Весёлым мучеником» современники называли декабриста Николая Ивановича Лорера. Он был многосторонне образован, одарён музыкально и литературно. Став членом Северного и Южного потаенных обществ, сблизился с Павлом Пестелем. После восстания был осуждён по IV уровню и приговорён к каторжной работе на 15 лет и к бессрочной ссылке на поселение с лишением чинов и дворянства.
Лорер поступил рядовым Тенгинского пехотного полка на Кавказ. Позже в «Записках декабриста» он обрисует своё знакомство с Лермонтовым в 1840 году: «… в одно утро явился ко мне юноша в сюртуке нашего Тенгинского полка, рекомендовался поручиком Лермонтовым, переведённым из лейб-гусарского полка. Он привёз мне из Петербурга от племянницы моей, Александры Осиповны Смирновой, письмо и книгу „Imitationde Jesus Christ“ в чудесном переплёте. Я тогда ещё ничего не знал про Лермонтова…» По признанию мемуариста, расстались они «обходительно, однако холодно».
Тем не наименее Лореру был полностью симпатичен круг гвардейской молодёжи в Пятигорске. «Вся эта молодёжь, — свидетельствует он, — очень обожала декабристов совершенно, и мы просто сошлись с ними на маленькую ногу». О популярности участников восстания говорит тот факт, что поэт Дмитриевский нарочно приехал из Тифлиса, чтоб познакомиться с ними.
В результате Лорер «с наслаждением вспоминал имена» Алексея Столыпина (Монго), Михаила Глебова, Сергея Трубецкого — представителей наиближайшего окружения Лермонтова, ставших грустными очевидцами его смерти у подножия горы Машук.
«Со гибелью Лермонтова Отечество наше лишилось славного поэта, который мог бы поменять нам частично покойного Пушкина, который так же, как и Грибоедов, и Бестужев, и Одоевский, все погибли в расцветающих летах», — писал в собственных воспоминаниях Лорер. На похоронах он был в числе тех, кто нёс гроб с телом поэта.
«Горжусь своими оковами…»
Одним из ярчайших представителей «кавказских» декабристов был Владимир Лихарев. Как и Лорер, он являлся членом Южного общества, за что и был приговорён к четырём годам каторги и нескончаемой ссылке.
Уроженец Тульской губернии «непревзойденно знал четыре языка и давал информацию и писал на них идиентично свободно, так что мог занять место первого секретаря при любом посольстве». «Доброта души его была несравнима…» — писал о нём Лорер. Был он щепетилен и в вопросах чести. За год до восстания стрелялся с сотрудником по «цеху декабристов» М. П. Бестужевым-Рюминым, который, сделав предложение дочери сенатора Екатерине Бороздиной, в результате отказался от свадьбы, чем скомпрометировал даму. Приблизительно за полгода до восстания на Сенатской площади Екатерина стала женой Лихарева. Бестужев-Рюмин же по решению суда суда был повешен в числе 5 участников декабристского движения 25 июля 1826 года у Петропавловской крепости…
Лихарев был переведён на Кавказ в осеннюю пору 1837 года и назначен в Куринский полк. Три батальона этого полка под начальством полковника Фрейтага находились в экспедиции против горцев на левом фланге кавказской линии, действуя вместе с отрядом генерала Галафеева. Там судьба и свела Лихарева с Лермонтовым. Совместно они участвовали в походе в Малую Чечню, сражении при речке Валерик, перестрелке на реке Сунже, 2-ой экспедиции в Малую Чечню…
В одном из дел, где они совместно «были в стрелках», Лихарева уничтожили на глазах поэта. По свидетельству Лорера, «схватка подступало к концу, и оба компаньона шли рука об руку, споря о Канте и Гегеле, и нередко, в жару спора, неосмотрительно останавливались». В одну из подобных остановок неприятельская пуля поразила Лихарева в спину навылет.
«Слыл мудрецом…»
Очень уважал Михаил Лермонтов декабриста Михаила Назимова, бывшего членом Северного потаенного общества. В штабе войск Кавказской линии и Черноморья Назимов получил назначение в Кабардинский егерский полк. Современники вспоминали, что кружок собиравшихся в зимнюю пору 1840 года в Ставрополе «в особенности оживлялся», когда приезжал из Крепкого Окопа (крепость на Кубани) «рядовой» Михаил Назимов.
На Кавказе Михаил Лермонтов повстречал людей, которые так же, как и он, не могли оставаться флегмантичными, видя пороки системы либо общества. Их соединяла любовь к Отечеству, которая была бесспорной, хоть Лермонтов и называл её «необычной», а «историю страстей и дел» их ещё длительно будут «хранить далёкие потомки».