«Пусть мама услышит»: как в Пензе спасают детей от пьющих родителей

Когда-то он был самостоятельным учреждением, а с 1 января 2025 года, после реорганизации, стал филиалом областного социально-реабилитационного центра для детей и молодых инвалидов. Двухэтажное здание напоминает садик. Уютные беседки на территории, аккуратные клумбы. Внутри светло, уютно, в группах (отделениях) много игрушек. Только всех женщин, которые заботятся о детях (воспитателей и медиков), те называют мамами. Каждому малышу просто необходимо произносить это слово. 

«Родительские» дети

– Настоящих сирот к нам попадает мало, – рассказывает директор филиала Ольга Карягина (до реорганизации – главный врач Дома ребенка). – Преобладают дети из семей, которые оказались в трудной жизненной ситуации. Например, в доме печка сломалась и надо как-то зиму пережить. Были двое малышей из семьи, которую пожар лишил крова. Они к тому же получили ожоги, требовалось долечивание после стационара, которое в наших условиях было проще обеспечить. Но, как только решился вопрос с жильем и его обустройством, родители сразу забрали детей. 
Но чаще с мамами и папами малышей разлучает беда, что пострашнее пожара: алкогольный туман, в котором живут один или оба родителя.


– Сыновья и дочки оказываются брошенными. Сидят голодными, без присмотра. И органы опеки оформляют детишек к нам. Знаете, что страшно? Когда родителям дают шанс все исправить, а они им не пользуются. И дети попадают сюда снова – во второй, третий раз, – рассказывает Ольга Геннадьевна. – Вот, например, были у нас брат с сестрой – совсем маленькие, погодки. Мальчик очень нервный, импульсивный. Дети были привязаны друг к другу, засыпали, держась за руки. Нам даже пришлось поставить рядом кроватки. Но во время игры, если сестренка не уступала, брат мог ударить ее или пнуть. Он, как губка, впитал отношение взрослых, которое видел в семье.


Полгода нам потребовалось, чтобы убрать агрессию ребенка. Помогли любовь и забота. Мальчик стал спокойнее в общении с детьми, уравновешеннее и нежнее по отношению к сестренке. Оба вернулись в родную семью, а через полгода снова попали в социальное учреждение, но уже для ребят постарше – в Кичкилейку. Детей, которые не раз переживали расставание с родителями, предательство близких, социализировать, вылечить от душевных травм гораздо сложнее.

Исцеление любовью

Был и такой случай. Поступил годовалый мальчик, маме которого дали время, чтобы избавиться от алкогольной зависимости. Малыша лечили, развивали, учили ходить, говорить. Потом он вернулся к маме, которая якобы исправилась. А в возрасте двух лет снова оказался в Доме ребенка – по той же самой причине, что и раньше. Оставаться в семье для него было просто опасно!


– Мы с трудом узнали его: он потерял почти все навыки, приобретенные у нас. Фактически это был ребенок-маугли, – с болью в голосе рассказывает главврач.

В итоге мать все-таки лишили прав, а мальчика взяли под опеку приемные родители. Сейчас у него все хорошо. Когда ребенок попадает в нормальные условия, его развитием занимаются – он меняется на глазах!

В учреждении живут и дети-инвалиды. Шанс найти усыновителей или опекунов есть и у них. Так, за последние три года обрели любящие семьи семь детей с синдромом Дауна.

– Вот хотя бы последний случай. Забрали девочку, к тому же перенесшую две сложные операции на сердце. Присылают чудесные фото. Мама и дочка, одетые в красивые платья цвета лаванды, стоят у нарядной елки. Обе улыбаются. Можно только порадоваться! – говорит Ольга Геннадьевна.


А еще одного ребенка, рожденного с лишней хромосомой, забрала родная семья. Там долго не могли смириться с диагнозом, но и отказаться от ребенка не хватило сил.

– Малыша поместили к нам для оказания медицинских услуг (существует и такая форма устройства детей в наше учреждение), – объясняет Ольга Карягина. – В возрасте четырех лет должен был состояться его перевод в Мокшанский интернат. На время переоформления документов семья забрала ребенка домой. И больше не смогла с ним расстаться! Он живет в любви и заботе. 

Коляска на морозе

Мы проходим по отделениям. В одном идет занятие по арт-терапии у ребят санаторной группы, они постарше. Дети сосредоточенно клеят бумажных пчелок (в честь «Дня пчелы»). 
В другом – совсем малыши. Кто-то гулит в кроватке, кто-то, кряхтя, пытается перевернуться с живота на спинку. Самому младшему – всего два месяца от роду.


Русоволосая малышка раскачивается на качельках. Ее нашли зимой в коляске на улице одну. Не забей прохожие тревогу – девочка могла погибнуть.

Вся область тогда переживала: что же случилось с мамой? Отошла на минутку, стало плохо, увезла скорая? Ну не может ведь женщина, даже непутевая, оставить грудного ребенка на морозе?!
Может... Если любовь к алкоголю оказалась сильнее материнского инстинкта.

– Завтра эта девочка уезжает в приемную семью, – с облегчением вздыхает директор. – Люди, которые захотели взять ее к себе, нашлись быстро.

Гораздо дольше приходится оформлять документы. 

Папа служит, мама тужит...

В последнее время появилась еще одна категория малышей, которых органам опеки приходится изымать из семей при живых родителях.

Многие мужчины сейчас находятся на СВО. Увы, не у всех дома «надежный тыл». Случается, что жены, которые раньше имели проблемы с алкоголем, в отсутствие мужей и вовсе слетают с катушек. Маму лишают прав, а папа далеко... Ребенка вынужденно помещают в учреждение.


Один из таких малышей ерзает в детском стульчике для кормления. Беспокойный, в глазах тревога. Так и хочется прижать его к себе, утешить. Сотрудники Дома ребенка так и делают. Здесь нет установки «не приучать к рукам», которая существовала раньше в советских детдомах.

Когда я завела разговор на эту тему, Ольга Геннадьевна даже остановилась, прервав наш обход отделений.

– Как это – не брать на руки? – изумилась она. – Я, наоборот, говорю всем сотрудникам: «Так сложилось, что дети остались без мам. На это время, пока они здесь, мы – вместо них». Какая потребность у малышей в любви и ласке, думаю, и объяснять не надо. Не случайно же они называют тех, кто заботится о них, «мама Ирина», «мама Гуля», «мама Оля»...


Кстати, несколько сотрудниц Дома ребенка стали самыми настоящими мамами, взяв малышей, которые попали сюда, домой, под опеку – просто не смогли представить, как будут жить без них.

Минутка обнимашек

В массажном кабинете медсестра Гульнара Ибрагимова бережно разминает мышцы грудничку, поглаживает розовые пяточки. Тот довольно улыбается: все внимание сейчас – только ему.

– Гульнара – замечательный специалист, к ней и родители «городских» детей мечтают записаться, – отмечает Ольга Геннадьевна.



Заходим в другую группу. Там минутка обнимашек. Все дети, словно цыплятки под крылья наседки, бегут к «маме Ирине». В Доме ребенка проводят не только психологическую, но и медицинскую реабилитацию. У Ариши – ДЦП. Ей показаны занятия на тренажере Гросса. С девочкой работает инструктор ЛФК Татьяна Борисова. Ариша старается изо всех сил!

– Когда она попала к нам, могла только лежать пластом, – объясняют мне. – А теперь окрепла. Старается «угнаться» за другими ребятами. Например, все собираются мыть руки. Аришка кричит: «И я пойду!» Научилась есть сама, а когда что-то очень хочет, даже вставать пытается. Сотрудники Дома ребенка делают все возможное, чтобы у нее это получилось.

Счастливый недобор

Число малышей, которые попадают в Дом ребенка, неуклонно сокращается. В области налажена работа с приемными семьями, и если раньше, например, усыновление или опекунство было редкостью, сейчас – обычное дело. Из 60 мест, на которых рассчитано учреждение, 20  пустует.

– После реорганизации у нас появилась возможность организовать новые формы работы с детьми более старшего возраста с ОВЗ. С 1 апреля мы проводим социальную реабилитацию в санаторных группах (сменой на 21 день) и в круглосуточной группе пятидневного пребывания для детей-инвалидов, – рассказывает Елена Воронкова, руководитель областного социально-реабилитационного центра для детей и молодых инвалидов.


По словам Елены Ивановны, многие благополучные семьи, где растут ребятишки с особенностями здоровья, очень нуждаются в такой помощи.

Уже сейчас по будням на «пятидневке» живут два мальчика-аутиста. Пока они под присмот­ром, родители могут работать, заниматься своими делами.

Из грустного «сиротского» учреждения Дом ребенка превращается в тихую гавань для мальчишек и девчонок, которым нужен временный приют. И все же... Невозможно забыть глаза малышей, которые смотрят на всех новых людей с надеждой. Так хочется, чтобы у каждого была любящая мама.