Время делиться. Кто борется за энергоресурсы Казахстана
Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев готов развернуть борьбу с олигархами. «Пришло время отдать должное народу», — заявил он. При этом в стране работают десятки российских и зарубежных корпораций, заинтересованных в доступе к нефти, газу и ядерному топливу. Могут ли политические перестановки помешать их бизнесу и лишить республику притока инвестиций, разбиралось РИА Новости. Власть — народу Выступая перед депутатами парламента, Токаев обвинил олигархов в проблемах государственной экономики:
«Олигополии ограничили развитие свободного рынка и снизили конкурентоспособность страны. Появилась группа очень прибыльных компаний и прослойка людей, богатых даже по международным меркам».
В обществе сильное расслоение, вся система работает неэффективно. И теперь Нур-Султан ищет новый формат общественного договора. Ни одной фамилии президент не озвучил. Однако, по словам опрошенных РИА Новости экспертов по Центральной Азии, многие политики Казахстана аффилированы с крупным бизнесом. Пока миллиардеров санкции не коснулись — и непонятно, дойдет ли до жестких мер. Известно лишь, что монополистам, как назвал их Токаев, придется внести некие суммы в создаваемый общественный фонд «Казахстан халкыны» («Народу Казахстана»), предназначенный для восстановления страны после волнений. Его будут пополнять из государственных и частных источников. Размер обязательных вкладов пока не обозначили. «Монополисты» публично никак не отреагировали. Но можно предположить, что среди элит, получивших недвусмысленный сигнал от президента, идет торг за место под солнцем. Местные СМИ писали, что два крупных бизнесмена — Кенес Ракишев и Патох Шодиев — покинули республику на время беспорядков. Но миллиардеров в стране гораздо больше. В списке богатейших людей мира Forbes за 2021 год — шестеро из Казахстана. Среди них крупнейшее состояние сколотил Владимир Ким, совладелец и президент KAZ Minerals, компании по производству меди. Атомный скачок Именно недра страны — основа ее доходов. Правда, больше всего приносит не медь, а нефть и газ. И уран: в Казахстане 12-14 процентов его мировых запасов. По данным Управления энергетической информации США (EIA), на конец 2020-го в республике было 30 миллиардов баррелей сырой нефти. По этому показателю страна занимает второе место в Евразии — после России — и одиннадцатое в мире. По оценке аналитиков журнала Oil & Gas, неразведанные запасы углеводородов на суше и шельфе могут составить еще 60-100 миллиардов баррелей. Такие ресурсы удовлетворят два-три процента прогнозируемого мирового спроса на нефть в текущем десятилетии. С объявления в 1991-м независимости углеводородный сектор привел в страну 60 процентов прямых иностранных инвестиций и принес более половины ее экспортной выручки. А уран из Казахстана обеспечивает около 40 процентов мирового спроса на топливо для АЭС. При этом государство после развала СССР отказалось от собственной ядерной энергетики — и лишь в прошлом году Токаев озвучил планы о создании атомной электростанции при возможном участии «Росатома». Январские волнения насторожили мировой энергетический рынок: цены на уран выросли из-за опасений, что нарушатся поставки. Правда, большого скачка не последовало. По данным аналитического агентства S&P Global Platts, 5 января спотовая цена поднялась на восемь процентов — до 45,5 доллара за фунт. Однако рост по урановым фьючерсам начался еще осенью, до казахстанских событий. Власти пытаются успокоить рынок. Национальный оператор по добыче урана, «Казатомпром», убеждает: добывать и экспортировать будут в обычном режиме. При этом большинство урановых рудников и фабрик в стране принадлежит компаниям из России и других государств. Поскольку ядерное топливо и основная доля углеводородов уходят на внешний рынок, экономика Казахстана тесно интегрирована с зарубежными корпорациями. Любая политическая встряска или передел собственности беспокоит инвесторов. Миллиарды в трубу Информационно-аналитический центр МГУ подсчитал, что действующих иностранных предприятий в Казахстане примерно 18 тысяч, причем прирост за 2021-й составил 16,5 процента. Правда, абсолютное большинство — представители малого бизнеса. И лишь два с лишним процента — крупнейшие игроки рынка: «Росатом», Shell, Chevron. Так, более 70 процентов нефтяного бизнеса страны — под контролем зарубежных гигантов. Лидируют компании из США, на втором месте Китай, на третьем — ЕС. Сильны интересы Великобритании. И, конечно, прямого соседа — России. Даже сжиженный газ, из-за которого начались первые волнения в январе, вырабатывает в Оренбурге «Газпром». А структуры «Роснефти» владеют четвертью акций крупного шельфового месторождения Курмангазы. Представлены в Казахстане и другие российские добывающие компании: «Интер РАО ЕЭС», «Лукойл», «Русал». Больше всего инвестиций приходит, опять же, из США. Согласно подсчетам Национального банка страны, их объем в 2021-м достиг почти 40 миллиардов долларов. Россия вложила примерно в три раза меньше. В борьбе за казахстанские недра Вашингтону на пятки наступает Пекин. За 2005-2020 годы КНР инвестировала около шести миллиардов долларов. Еще десятки миллиардов Пекин потратил на развитие инфраструктуры, в которую прямо или косвенно вовлечен Казахстан. Например, газопровод Китай — Центральная Азия: он проходит через юг страны в Синьцзян-Уйгурский автономный район. Несколько совместных инфраструктурных и транспортных проектов готовятся к запуску. Неудивительно, что беспорядки в Казахстане взволновали Пекин. Примечательно, что Токаев — китаист, окончивший МГИМО и работавший несколько лет в советском посольстве в Пекине. А Си Цзиньпин в свое время именно в Казахстане объявил о сухопутной части глобального проекта «Один пояс — один путь». Такой бэкграунд двух лидеров вряд ли приведет к охлаждению отношений. Тем более что экономика Казахстана нуждается в скорейшем выздоровлении: ущерб от беспорядков составил два-три миллиарда долларов — по оценке самого Токаева на видеопереговорах с президентом Евросовета Шарлем Мишелем. Европа пока не отреагировала, хотя представители некоторых стран не упустили возможность покритиковать власти республики. Глава МИД Германии Анналена Бербок — возможно, намекая на укрепление экономических связей и заявленные Нур-Султаном реформы, — предупредила, что европейским интересам не отвечает «односторонняя зависимость государств Центральной Азии от России или Китая». Великобритания пошла дальше — но только на словах. Глава комитета парламента по международным делам Томас Тугендхат рекомендовал правительству заморозить более 600 миллионов фунтов стерлингов, принадлежащих казахстанским политикам: после того, как Токаев приказал стрелять в бунтовщиков на поражение. Скамейка запасных По мнению аналитиков, казахстанские олигархи, владеющие совместными предприятиями с иностранными компаниями, сохранят статус-кво и не пойдут на конфликт с президентом. В мирном решении заинтересован и сам Токаев.
«Для руководства Казахстана важно присутствие зарубежных компаний, это основной источник госбюджета», — говорит научный консультант Московского центра Карнеги Темур Умаров.
По его мнению, тема борьбы за ресурсы несколько преувеличена:
«Во власти нет людей, явно настроенных против Токаева, и единственный путь элит к политическому выживанию — сотрудничать друг с другом».
Многое в экономике страны будет зависеть и от нового премьера Алихана Смаилова. Его называют взвешенным, спокойным чиновником, который предпочтет конфликту дипломатичные решения.
«Его назначение обнадеживает. Система, в которой есть определенность, в том числе и по экономическим вопросам, может быть эффективной. Эра «межеумья» этому не способствовала», — объясняет Андрей Грозин, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН.
Пока сложно судить, смогут ли люди, которые придут в управление сырьевым сектором, решить поставленные задачи.
«А скамейка запасных у экономического блока в Казахстане не так широка, как хотелось бы», — добавляет Грозин.
По его словам, причина такого дефицита кадров — в том, что зарубежные партнеры не просят Казахстан выходить из сложившегося образа поставщика сырьевых ресурсов. Эксперт обращает внимание на запуск в конце 2021-го в Узбекистане завода по глубокой переработке газа, способного производить до полутора миллионов тонн топлива в год.
«Это немой укор Казахстану. В области нефтехимии там большие белые пятна. Токаев это понимает, он признал проблему еще в прошлом году», — обращает внимание Грозин.
Темур Умаров согласен с этой точкой зрения, подчеркивая, что новое правительство хочет повысить роль несырьевого сектора:
«Но это долгий процесс, который невозможно быстро выполнить благодаря политической воле одного человека».
Однако Казахстан, считавшийся образцово-показательным государством для привлечения иностранных инвестиций, получил репутационный удар.
«Все боятся передела собственности. И наблюдают, какая тенденция перевесит: либерализация или давление на политиков и предпринимателей. Причем неважно, какие это компании: китайские, арабские или американские. Логика бизнеса не зависит от того, с Запада ты или с Востока. Все понимают: возможен отток капитала, поэтому в Казахстане в ближайшие год-два инвесторы будут осторожны», — считает Андрей Казанцев, профессор ВШЭ, главный научный сотрудник МГИМО.
Эксперты допускают, что Казахстан сделает некоторый реверанс Западу. Но почти нет сомнений — преференции получит и Россия, поддержавшая Токаева вводом миротворческих сил. Поэтому в бизнес-проектах, где ключевую роль играет руководство республики, возможны уступки российским корпорациям. И в первую очередь — «Росатому» с его проектом строительства АЭС.