Прощай, оружие!
До недавнего времени тема дезертирства была у нас под неофициальным запретом. Считалось, что все советские граждане встали как один грудью на защиту своего Отечества. А дезертирство если и было, то лишь как единичные случаи. И только после того, как были рассекречены архивы НКВД СССР, стали ясны масштабы этого явления. А они поражают воображение. Согласно официальным отчетам, с июня 1941 года по июнь 1944 года органами НКВД были задержаны 1 миллион 210 тысяч 224 дезертира и 456 тысяч 667 человек, уклонявшихся от мобилизации.
Иначе говоря, более полутора миллионов молодых здоровых мужиков, вместо того, чтобы идти на фронт, находились в бегах. А чтобы бегать было комфортнее, многие сколачивались в шайки и банды, активно вооружались и пополняли ряды тех, с кем отчаянно боролся уголовный розыск Советского Союза на протяжении всех военных лет.
О том, насколько остро стояла эта проблема, говорит тот факт, что 30 сентября 1941 года в структуре уголовного розыска Главного управления милиции НКВД СССР был создан Отдел по борьбе с бандитизмом (ОББ). Аналогичные подразделения создавались и на местах. Первоначально Отдел состоял из трех отделений. Первое отделение занималось Кавказом, Закавказьем и Краснодарским краем, второе – Россией, Украиной и Карело-Финской ССР, третье – Средней Азией и Дальним Востоком.
В течение войны количество сотрудников постоянно росло. Если в октябре 1941 года общая штатная численность подразделений по борьбе с бандитизмом составляла 712 человек, то в июле 1944 года борьбой с бандитизмом профессионально занимались 5900 сотрудников милиции. И это только оперативные работники. А в случае надобности к борьбе с бандитскими группировками привлекались и войска НКВД.
Одной из важнейших задач ОББ считалась борьба с дезертирством и уклонистами. Оно и понятно: большинство бандитских группировок военных лет состояло из дезертиров и лиц, уклонявшихся от призыва в Красную Армию. Именно такого рода банды наводили ужас на жителей многих городов СССР. Терять этой публике было нечего, так как в случае поимки их ждало самое суровое наказание вплоть до высшей меры, поэтому именно шайки дезертиров и уклонистов отличались особой жестокостью и дерзостью.
Неудивительно, что время от времени сотрудники отделов по борьбе с бандитизмом проводили спецоперации по ловле тех, кто не желал служить Родине. Таким образом, органы НКВД пытались лишить уголовный мир потенциальных кадров.
МЕСТО ЖИТЕЛЬСТВА – ГНЕЗДО
К каким только ухищрениям ни прибегала эта публика! Например, в Лосевском районе Воронежской области несколько дезертиров скрывались в колодце. Для этого на глубине 6 метров из сруба колодца было вынуто бревно. Через это отверстие, которое не было заметно сверху, злоумышленники проникали в специально вырытое убежище, где отсиживались днем. А попадали они в свои норы при помощи бадьи: ее опускал вниз отец одного из дезертиров. Он же вечером поднимал бадью наверх. В течение двух лет злоумышленники прятались, таким образом, пока случайно их не заметили односельчане.
В Саратовской области 12 дезертиров вырыли под землей целый город. Сверху было видно лишь две землянки. В каждой из них были устроены печи с большими съемными котлами для приготовления пищи. А вот под печами находились искусно замаскированные листы жести. Открывая лист, можно было попасть в проход, который вел в специальное укрытие. Всего таких подземных убежищ было два, они соединялись между собой подземным туннелем длиной пятнадцать метров. Вот в этом городке и скрывались дезертиры.
Аналогичным образом скрывались в Орловской области двое дезертиров – Кузьмин и Никульников. Их подземное убежище было вырыто в сарае для скота. Проход в убежище был сверху накрыт бревнами в три ряда. На бревнах, собственно, и находился скот. Никому и в голову не могло прийти, что под этим деревянным покрытием прячутся двое взрослых мужиков.
Один из распространенных способов – переодевание в женскую одежду. Так, сотрудники Куйбышевского районного отделения НКВД Таджикской ССР задержали дезертира Зинатова. В течение нескольких месяцев Зинатов скрывался под паранджой среди женщин, которые обрабатывали шерсть. А дезертир Судихов из Чувашии скрывался под видом больной женщины. При задержании он был обнаружен лежавшим на печи в женском платье рядом с малолетними детьми.
Любопытная история приключилась в узбекском городе Наманган. В апреле 1943 года сотрудники милиции осматривали какой-то сарай. И вдруг стадо баранов бросилось бежать, на земле остался лежать лишь один. Каково же было удивление сотрудников УГРО (Уголовный розыск), когда вместо барана они обнаружили гражданина Кабилова, аккуратно завернутого в баранью шкуру. Этого Кабилова, сбежавшего из армии, милиция Узбекистана разыскивала с лета 1941 года.
Но выше всех – причем, в буквальном смысле слова – оказался житель Пашского района Узбекской ССР некто Инамов. Больше года он скрывался на самом высоком дереве, приспособив под жилище гнездо аиста.
УКЛОНИСТЫ ДЕЛАЮТ КАРЬЕРУ
Впрочем, самые ушлые дезертиры и уклонисты предпочитали более изощренные способы, нежели чем просто банально прятаться в колодцах или на макушках деревьев. Вот весьма характерная история о том, как житель Киселёвска Кемеровской области некто Максименко не только уклонился от призыва, но и сделал неплохую карьеру в тылу.
Итак, получив в июне 1941 года повестку из военкомата, Максименко, вместо того чтобы отправиться на призывной пункт, заявил, что приходится сыном кулака-спецпереселенца. Эта категория граждан, как известно, не подлежала призыву. На это Максименко и рассчитывал. И не прогадал: в киселевском горвоенкомате никто почему-то не удосужился проверить этот факт. Максименко выдали соответствующий документ, а военный билет изъяли. Более того, предъявив полученную в военкомате справку, Максименко, устроился на работу в Киселевторг, где распространял слух, что по состоянию здоровья освобожден от воинской службы. И снова ему поверили на слово. Ни директор торга, ни начальник отдела кадров не проверили его военных документов. А еще через несколько месяцев Максименко как активный работник и общественник был принят кандидатом в члены ВКП(б) и даже выдвинут на должность заместителя директора Киселевторга. Неизвестно, как бы дальше продолжалась карьера уклониста, но в 1943 году при проверке, органами НКВД вскрылись его махинации. И вместо непыльной должности замдиректора городской торговой организации Максименко отправился на фронт в штрафную роту.
Особенно много случаев уклонения от призыва фиксировалось на территориях, освобожденных от немецких захватчиков. В большинстве своем уклонисты использовали для этого фиктивные документы, приобретенные при немцах. Дело в том, что в период немецкой оккупации, чтобы уклониться от отправки на работу в Германию, многие специально занижали свой возраст. Порой для этого достаточно было просто сунуть взятку старосте, и тот оформлял поддельные метрики и паспорта. Многие, таким образом, избежали отправки на принудительные работы.
Гитлеровцы ушли, а желание и дальше уклоняться, только на сей раз от призыва в Красную Армию, осталось. Поскольку во многих оккупированных районах записи актов гражданского состояния не сохранились, проверить подлинность тех или иных справок и документов не представлялось возможным. Этим и пользовались уклонисты. Сплошь и рядом молодые люди призывного возраста предъявляли документы о том, что они, например, 1928–1927 годов рождения, и тем самым уклонялись от призыва.
Примеров тому несть числа. В одной только Запорожской области Украинской ССР в июне 1944 года было выявлено 2 тыс. 202 человека, изменивших себе год рождения – с более раннего на более поздний. Все они были переданы в райвоенкоматы для последующего направления на службу в Красную Армию.
БОЛЬНИЧКА ВМЕСТО ФРОНТА
Иногда на помощь уклонистам приходили люди в белых халатах. Перед направлением на воинскую службу призывник, как известно, проходит медицинскую комиссию. Так вот, частенько врачи, привлеченные к работе этих комиссий, за взятки выдавали липовые заключения о состоянии здоровья призывника. Сумма взяток колебалась от трех до 20 тыс. рублей.
В феврале 1943 года сотрудники уголовного розыска Московской области ликвидировали целую группу татар, уклонявшихся от воинской службы. Всего было выявлено около сотни человек. Всем им выдали липовые справки о негодности к военной службе врачи призывного пункта Пушкинского райвоенкомата. Врачей пришлось арестовать, уклонистов – направить в Действующую армию. По делу тогда проходило 17 человек.
Сотрудники уголовного розыска Армянской ССР установили, что заведующий отделом здравоохранения Спитакского района Петросян, будучи председателем военно-врачебной комиссии Спитакского райвоенкомата, за взятки, систематически оформлял фиктивные документы о негодности к воинской службе. В махинациях участвовал завхоз районного здравотдела Ламбарян. Именно он находил желающих откосить от службы, брал у них деньги и относил своему знакомому Петросяну, не забывая, разумеется, и о себе любимом. Таким образом, от призыва в Красную Армию было освобождено восемь человек.
Фабрикацией фиктивных заключений о болезни занимались не только члены военно-врачебных комиссий военкоматов, но и врачи гражданских лечебных учреждений, особенно в тех случаях, когда их заключения являлись решающими для освобождения от воинской службы, например, в случае заболевания туберкулезом или шизофренией. Так, в Татарской АССР в 1943 году сотрудниками уголовного розыска была выявлена группа медицинских работников лечебно-туберкулезных учреждений Казани. Всего по делу проходило 14 человек, включая главврача городского туберкулезного диспансера Золотухину.
Бизнес у товарищей был поставлен на широкую ногу. В первые же дни войны Золотухина и ее коллеги смекнули, какие деньги можно зарабатывать на желании отдельных призывников уклониться от призыва. Некоторые из них готовы были платить любые деньги, лишь бы получить вожделенную справочку о плохом здоровье. Особенно котировалась справка о наличии активной формы туберкулеза. Она гарантировала полное освобождение от воинской службы. Потому и стоила недешево: 20 тыс. рублей. Однако от желающих не было отбоя. Как было установлено в ходе следствия, по фиктивным документам, выданным Золотухиной и ее подельниками, Красная Армия недосчиталась как минимум 50 бойцов. Золотухина была приговорена к расстрелу, 9 участников группы – к 10 годам лишения свободы каждый, остальные отделались меньшими сроками.
А вот история, приключившаяся в Горьком (так в советские годы назывался Нижний Новгород). Там фельдшер амбулатории Грачёв и его жена, работавшая медсестрой в той же амбулатории, в течение двух лет отмазывали всех желающих от воинской службы. Делалось это следующим образом. Грачёв и его супруга регулярно приходили на квартиру к своей давней знакомой Кузьминой. Та, в свою очередь, периодически приводила к себе военнообязанных, уклонявшихся от службы, и Грачёвы вливали им под кожу бензин. Этим вызывалась искусственная опухоль, лечение которой порой занимало несколько месяцев. Молодые парни, вместо того чтобы идти на фронт, отправлялись на излечение в госпитали. За каждый такой укольчик участники аферы получали 2500 рублей.
БИЗНЕС НА ФИКТИВНЫХ СПРАВКАХ
Был и еще один способ уклониться от фронта, и его также широко использовали преступники. Речь идет о массовом изготовлении фиктивных документов, дающих право на отсрочку или освобождение от призыва. Как правило, этим занимались работники типографий, госпиталей, секретарши и машинистки – словом, те, кто по долгу службы имели доступ к бланкам, штампам и печатям. Вот лишь несколько примеров.
В Карагандинской области в апреле 1944 года сыщики местного УГРО распутали историю, в которой оказались замешаны некоторые работники треста «Ленинуголь», в частности секретарь комитета ВЛКСМ шахты № 20 Сандалова и ответственный секретарь газеты «За уголь» Садыков. Кстати, как Садыкову доверили редактировать ведомственную газету – непонятно: ранее он был судим... за антисоветскую деятельность. Тем не менее, в бурное военное лихолетье Садыков спокойно отсиживался в глубоком тылу, трудился журналистом, да еще организовал довольно прибыльный бизнес на фиктивных справках. Имея доступ к печатям и штампам шахты, Садыков и Сандалова получали в типографии бланки командировочных удостоверений, оформляли их и продавали всем желающим. Особой популярностью такие удостоверения пользовались у военнообязанных, которые, прикрываясь ими, получали в военкоматах отсрочку от призыва. Как выяснили оперативники уголовного розыска, за два года преступной деятельности ярый антисоветчик Садыков и его подельница, правоверная комсомолка Сандалова изготовили и продали 210 таких удостоверений.
А сотрудники НКВД по Краснодарскому краю в марте 1944 года вышли на след преступной группы, которая специализировалась на изготовлении фиктивных справок. В группировку входило 8 человек, все – дезертиры из Красной Армии. Изготовив печати и штампы воинских частей и военных госпиталей, аферисты разъезжали по городам Советского Союза, занимались фабрикацией фиктивных документов и сбывали их таким же, как они, дезертирам за крупные суммы денег.
Аналогичную историю распутали в мае 1944 года сыщики уголовного розыска Ростовской области. Организатором группы являлся дезертир из Красной Армии Хохлов. В недавнем прошлом он служил в интендантских частях в чине капитана. Затем сбежал со службы, приехал в только что освобожденный от немцев Ростов-на-Дону, где поселился под чужой фамилией и в течение полугода изготовлял фиктивные документы о болезни. Для этого использовались печати эвакогоспиталя № 3883 и ряда воинских частей. За каждую такую липовую справку Хохлов получал от 4 до 10 тыс. рублей.
Вместе со своим подельником – дезертиром Сухановым – Хохлов продал не менее 40 фиктивных документов, по которым в военкоматах Ростовской области можно было получить свидетельства об освобождении от воинской службы. При аресте на квартире у Хохлова были изъяты револьвер системы «наган», каучуковая печать, типографский шрифт, различные бланки, отпечатанные на пишущей машинке, которые преступник использовал для изготовления фиктивных документов.
Но, пожалуй, самой масштабной стала афера, которую оперативники распутали в той же Ростовской области буквально через пару месяцев после ареста Хохлова и его подельника. В махинациях с липовыми справками было замешано более полусотни человек. Во главе преступного синдиката стоял уголовник-рецидивист Аваков. На него работали трое сотрудников Сталинского районного военного комиссариата города Ростов-на-Дону, три врача городской поликлиники №1, четверо медицинских работников, изготовлявших фиктивные медицинские документы. В течение 8 месяцев в махинациях принимал активное участие и военком Сталинского района майор Полханов. По наводке Авакова он систематически освобождал военнообязанных от службы в Красной Армии, за что регулярно получал от рецидивиста крупные суммы денег – всего свыше 100 тыс. рублей, а также дефицитные вещи и продукты.
Схема работы была такой. Аваков фабриковал фиктивные свидетельства госпиталей о болезни, передавал их работнику военкомата, своему подельнику Бурназову, а тот заполнял бланки свидетельств об освобождении от военной службы. Полханов подписывал их, через Бурназова вручал Авакову, а он продавал готовые справки дезертирам. Стоимость каждой такой справки достигала 10 тыс. рублей. Эти денежки делились так: Полханов получал 4 тыс., Бурназов – 2 тыс., другие участники синдиката, рангом пониже, – по две-три сотни рублей каждый. Кроме того, двое работников военкомата – Филимонов и Ошурков – сами за взятки выдавали дезертирам свидетельства об освобождении от военной службы. Летом 1944 года вся эта компания была арестована и предана суду военного трибунала.
К лету 1944 года подобного рода аферы приобрели такой размах, что руководство Отдела по борьбе с бандитизмом было вынуждено обратиться в Наркомат обороны с просьбой ужесточить порядок хранения и выдачи документации, бланков и печатей в воинских частях и военных госпиталях. В военном ведомстве к рекомендациям сыщиков прислушались. В июле 1944 года Главное управление формирования и укомплектования войск Красной Армии дало ряд указаний военным округам и фронтам об устранении отмеченных недочетов. В частности, военкоматам запретили выдавать свидетельства об освобождении от воинской обязанности на основании копий документов, а также выдавать документы лицам, заявившим об их утере, без соответствующей проверки органами НКВД СССР. В результате принятых мер уже осенью 1944 года количество преступлений, связанных с легализацией дезертирства, пошло на спад.
Фото предоставлены сайтом Wikipedia.org