Непостоянный талант русской фигурки творит невероятное. Как он перезапустился после Тутберидзе и Плющенко
Интервью Егора Рухина.
Фигурист Егор Рухин точно может претендовать за звание самого непостоянного парня России. Кажется, что в Москве он успел побывать почти во всех тренерских группах — но везде что-то не складывалось.
Зато под руководством Алексея Четверухина дела резко пошли в гору. Рухин начал сезон с победы на чемпионате Москвы, а затем вошел в топ-5 на этапе Гран-при в Магнитогорске. Однако интереснее то, что Егор показывает мощнейший набор из пяти четверных в произвольной — лутц, флип, риттбергер, сальхов и тулуп. По сути, весь имеющийся набор ультра-си (кроме акселя в четыре с половиной оборота).
В интервью после завершения турнира фигурист рассказал, почему решил усложниться именно сейчас, что пришлось перестроить внутри после ухода от Тутберидзе и какие ценные советы давал ему Плющенко.
— Как оценишь свои выступления в Магнитогорске?
— Слушайте, я в целом доволен. Вообще доволен уже началом этого сезона, потому что если вспомнить мои результаты в прошлом году, то на «Мемориале Панина-Коломенкина» было последнее место, в Омске на Гран-при — десятое, по-моему. В этом году уже на чемпионате Москвы стал первым. Сейчас четвертый, 259 баллов — есть прирост. Буду работать дальше.
— Что поменялось с тех пор?
— Думаю, не секрет — я поменял тренера. Это как бы не новость. Какой-то коннект с Алексеем Александровичем [Четверухиным], с Анастасией Николаевной [Казаковой] — с тренерским составом совпало. Немножко тренировочный процесс изменился в каких-то моментах, ну и сам я стал чуть по-другому подходить. Плюс поменял фирму ботинок, что тоже мне немножко помогло уже, наконец-то. Поэтому все по чуть-чуть получше складывается.
— Это вопрос психологии прежде всего?
— Психология тоже немножко есть, но плюс-минус что на тренировках, что и на соревнованиях получается. А до этого у меня и на тренировках не сказать что что-то было. Проблемы с ботинками, еще различные моменты. Поэтому не получилось что-то показать. Сейчас все более-менее ровненько, и уже потихоньку все налаживается.
— Успели обсудить с тренером итоги этого этапа?
— Алексей Александрович поздравил меня, сказал: «Молодец. Будем работать». Сейчас надо по вращениям, по дорожкам — по всему. Я над этим работаю, потому что на тренировках это получается вообще по-другому. Как и вращения, так и дорожки — по скорости, по всему. Даже если брать тренировочные прокаты, то намного лучше получается, чем на соревнованиях где-то.
Сейчас посмотрим, какой мне второй этап дадут. Красноярск, Москва — не знаю. Приеду и буду готовиться ко второму этапу. Уделю, наверное, немножко больше внимания все-таки вращениям и дорожке, потому что с прыжками вроде плюс-минус все сейчас ровно. Постараюсь упор сделать на них.
— Что ты получил у Четверухина такого, чего не получал в других тренерских штабах?
— Не то чтобы я получил что-то новое. Наверное, какое-то общее взаимопонимание. Это все-таки важно, когда спортсмен слышит тренера и у них происходит общая работа. Я с детства был воспитан в системе Этери Георгиевны [Тутберидзе]. Наверное, где-то было тяжело перестроиться в дальнейшем.
— На более индивидуальный коннект?
— Где-то да, индивидуальный, где-то немножко другой подход. Сейчас я немного к этому адаптировался и отпустил свои прошлые моменты.
— Если говорить о предыдущих тренерских группах, запомнились какие-то яркие моменты?
— Если брать Евгения Викторовича Плющенко, он давал мне советы по интерпретации программы, по тому, как надо себя подавать. Когда я у него тренировался, он открыл мне путь в новую составляющую — как себя можно презентовать, потому что у него такая харизма, вот этот огонь. Когда ты катаешь дорожку, например, а потом он показывает сам, как с судьями [вести себя]. Это тоже открывает новые моменты. В других штабах пока не могу выделить что-то такое. В голову ничего не приходит.
— С чем связано резкое усложнение одиночников до пяти четверных прыжков в произвольной? Если на твоем примере, почему настолько сильно именно в этом году захотелось улучшиться и усилиться?
— На самом деле усилиться хотелось всегда. Просто не позволяли эти проблемы с экипировкой, с тренировочным процессом, еще с чем-то. Все четверные я прыгаю два или три года, но соединить и показать в одной программе — очень долгая и тяжелая работа. Отдельно — это одно, а в общей связке и программе — совсем другое. В это межсезонье была проделана достаточно большая работа. Сейчас продолжаю работать: пять четверных есть, но пока хромают вращения, скольжение. Надо продолжать в том же духе.
— Четверной аксель пробовали?
— Пробовал на удочке, были чистые попытки, но отложил это до конца сезона. Судя по тому, как чувствую этот прыжок, это вполне возможно. Цель есть в конце сезона его сделать, буду над этим работать. В соревновательный сезон это травмоопасно, не хочется выпадать из-за травмы, а в конце сезона после всех соревнований буду делать упор на это.
— Малинин, кажется, весь мир на это зарядил.
— Илья — хороший парень. (Улыбается.) Мы с ним общались, переписывались много. Когда у меня были проблемы с ботинками, спрашивал у него. Он всегда открытый, подскажет.
— Хотелось бы посоревноваться с ним когда-нибудь на международных стартах?
— Хотелось бы. Даже не столько посоревноваться с кем-то, сколько просто выйти на международную арену и почувствовать ее, помню атмосферу юниорских этапов Гран-при. Тут в Магнитогорске тоже организация на таком уровне, что вопросов вообще никаких нет. Сейчас самое главное — работать над программами и элементами, а как будет, так будет.
— Как относишься к шутке о том, что у вас с тренером похожие фамилии — Рухин и Четверухин?
— Нормально. (Улыбается.) Шутили с ребятами. На катке у нас есть сушилка, и там висят календари с прошлых сезонов, и там было написано «Тим Четверухин». Рома [Савосин] рассказал мне: «Буквально за неделю до того, как ты пришел в группу, мы посмеялись, заклеили «Четве», и было просто написано «Рухин». И через неделю пришел ты». (Улыбается.)
— Если говорить о сегодняшних оценках, между вами и, например, Евгением Семененко 13 баллов в компонентах. Как думаешь, это соответствует реальности?
— Не могу ответить на этот вопрос. Оценивают судьи, мое дело — кататься, я не имею права влезать в эти моменты. Я что получил — то получил, работаю над этим.
— Нагнать реально?
— Нагнать все, в принципе, реально. Если брать прошлый сезон и этот, казалось, что есть пропасть, то в этом сезоне уже видно, что можно нагнать.
— Есть ли цель попасть в тройку на чемпионате России?
— Цель — прежде всего показать чистые прокаты с хорошим катанием и вращениями, попасть в шестерку.
— Смотрели ли на успехи Владислава Дикиджи, который в прошлом сезоне буквально из ниоткуда вышел на серебро чемпионата России?
— Да, я смотрел, это круто, я очень рад за Влада. Мы с ним еще, наверное, со спецпрограммы соревновались вместе, рад за всех ребят, которые показывают результаты и прогрессируют. Круто, что Влад так смог, желаю ему удачи на следующих этапах.